Павел Молитвин - Спутники Волкодава Страница 8

— На моей родине тоже существует день величания Панакави, и при этом мои соплеменники не считают его злым богом. В отличие от Тиураолы, бога — прародителя людей, зверей, птиц и рыб, Панакави — бог испытующий, но тоже благой. Разве мог Строитель миров — Мудрый Тунарунг — создать злого бога? Тиураолу на моем острове поклоняются как богу любящему, который, подобно матери, печется о всех своих чадах, вне зависимости от того, хороши они или плохи, красивы или уродливы, разумны или глупы, смелы или трусливы. Панакави же, как строгий, но справедливый отец, не только одаривает и поощряет, он еще и испытывает людей, карая тех, кто ведет себя недостойно. Только прошедший его искус может после смерти попасть в Светлый мир Тунарунга, все остальные рождаются заново, чтобы снова пройти череду уготованных Панакави испытаний.

— Ага! — живо заинтересовался неожиданным поворотом темы Тилорн, перестав поглядывать как на проплывавшие по правому борту безлюдные, похожие друг на друга как две капли воды островки, так и на маячившие слева квадратики парусов лодочной флотилии негонеро. — А если человек снова не проходит испытания?

— Если трижды он показывает себя недостойным Светлого мира Тунарунга, Панакави превращает его в своего прислужника — орудие, предназначенное для испытания других. Он может родиться заново шилохвостом, морским гадом, кем угодно. Может иметь и человеческую внешность, но сеять вокруг себя зло, быть ненавидимым всеми, наверно, и есть худшее наказание.

— И долго оно длится?

— Вечно, если обреченный творить зло не найдет в себе силы отказаться от предначертанного ему Панакави пути.

— Значит, все-таки Панакави — бог зла! — торжествующе заключил Ваниваки.

— Значит, даже у самого последнего негодяя есть шанс возродиться. Ну что ж, гуманно, — пробормотал Тилорн и громко произнес, возвращаясь к началу разговора: — Хотелось бы мне все же знать, как негонеро справляют день величания Панакави.

Вероятно, Ваниваки, из суеверного страха не желавший распространяться о празднике, посвященном Ночному богу, в конце концов удовлетворил бы законное любопытство чужеземного колдуна, если бы Маути, тревожно понижая голос, не предупредила:

— Одна из лодок негонеро движется в нашу сторону, а еще две направляются к ближайшим островам.

«Плохо дело», — подумал Тилорн. Мысль обойти Внутреннее море с запада, вдоль короткой дуги, образованной островами, была недурна — в случае нужды затеряться среди этих крохотных клочков суши ничего не стоит, однако драгоценное время будет упущено…

— Скорее всего это молодожены затеяли праздничное катание, — хмуро предположил Ваниваки. — Придется укрыться среди островов. Времени плутать среди них у нас нет, но и на глаза этим бездельникам лучше не попадаться.

Каноэ сделало плавный поворот и вошло в пролив между двумя островками. Две-три пальмы, чахлая трава, несколько невзрачных кустиков — вот все, чем могли похвалиться даже самые крупные из них, но на большинстве и того не было. Только песок, галька и полоса всевозможного сора, указывающая, докуда доходят волны во время прилива. Чтобы скрыть от посторонних взоров каноэ со снятой мачтой, этого было бы вполне достаточно, надумай сидящие в нем просто затаиться. Но если спасатели хотели добраться до Тин-Тонгра засветло или хотя бы в сумерках, им надо было продвигаться вперед со всей возможной скоростью, и, значит, сами они рисковали в любой момент натолкнуться на чужую лодку, поставленную любителями уединения у какого-нибудь ничем не примечательного островка.

Рыбакам мекамбо случалось, особенно в сезон дождей, заплывать в воды Внутреннего моря, хотя, по укоренившейся издавна традиции, рыбачили они здесь неохотно, почитая ниже своего достоинства плескаться в теплой мелководной луже. Отношения с негонеро у жителей Тулалаоки в последние годы тоже складывались неплохо, так что в принципе встреча с ними не грозила Ваниваки и его спутникам особыми неприятностями, если не считать того, что вид их мог внушить обитателям Тин-Тонгра вполне обоснованные подозрения, а это было бы равносильно провалу затеянного ими дела.

Лавируя между островками, Ваниваки сознавал, что шансов на успех у них прискорбно мало, и если бы не присутствие в каноэ колдуна, впору было бы вообще повернуть назад. После того как негонеро схватили Вихауви, а самому ему посчастливилось оторваться от погони и улизнуть с Тин-Тонгры, юноша постоянно ощущал нехватку времени. Раньше он почти не замечал его неспешного течения, теперь же оно неслось со стремительностью лодки, подхваченной внезапно налетевшим шквалом.

Среди ночи вернувшись с Тин-Тонгры на родной остров, он рано утром вынужден был уйти с мужчинами своего рода на рыбную ловлю. Товарищи, знавшие об их с Вихауви плане похищения невест, делали вид, будто не догадываются, где он провел двое суток, но по их виду Ваниваки понял: говорить с ними не о чем — они откажутся спасать неудачливого жениха и на Тин-Тонгру с ним не поплывут. Бесполезно было обращаться за помощью и к ра-Вауки, носившему на шее в кожаном мешочке пять крупных, безупречной формы жемчужин, каждой из которых хватило бы с лихвой, чтобы выкупить Вихауви. Вождь согласился бы скорее бросить их обратно в море, чем отдать хоть одну за жизнь невесть что возомнившего о себе юнца, оказавшегося на поверку неуклюжим пустозвоном, выставившим мекамбо на посмешище всех хираолов. Лучшим и единственным выходом Ваниваки представлялось склонить к участию в спасательной экспедиции Тилорна, и, вернувшись с моря, он тут же поспешил к колдуну, после чего, сломленный усталостью, едва добравшись до родового дома, заснул как убитый.

На следующее утро, избегая осуждающих взглядов родичей Вихауви, он снова ушел на лов рыбы. Бачаю — главе его рода — не было дела до переживаний и намерений самоуверенного юнца, бросившего к тому же друга на Тин-Тонгре: перед началом сезона дождей каждая пара рук на счету. Вернувшись с лова, Ваниваки, заручившись согласием колдуна принять участие в походе на Тин-Тонгру, прикорнул до первой звезды и отправился перегонять каноэ с южного берега Тулалаоки на северный. Винить себя в том, что имевшееся в его распоряжении время он потратил бездарно, юноша не мог — все от него зависящее было сделано с наивозможнейшей быстротой, и все же времени катастрофически не хватало…

— Где-то здесь должна была причалить первая лодка негонеро, — сообщила Маути, тревожно оглядываясь по сторонам. — Нехорошо будет, если они нас заметят — при виде Тилорна даже ребенок догадается, что заплыли мы сюда неспроста.

Ваниваки опустил весла и извлек из стоящей за спиной корзины маленький глиняный горшочек.