Коротыш Сердитый - Колонисты Страница 8

— Будешь орать, титьки лишу. — Предупредила она, но тот все равно ничего не понимал и вопил пуще прежнего. — Вот ведь крикун.

— Недаром твой муж его Горлопаном назвал. — Хихикнула самая молодая из женщин. — Знает толк.

— Похоже, жить ему с таким именем до самой старости. — Покачала головой женщина. — О, Древляна идет, да замолчи ты уже.

На дороге появилась процессия, возглавляла которую настоящая эльфийка — белые широкие одежды, такие же широкие рукава, длинные, аккуратно уложенные волосы, из-под которых торчали длинные уши, вполне себе человеческие глаза, без знакомого по остальным вертикального зрачка и пять пальцев на руке, что уже насторожило меня. Это создание явно лишнее на оркском празднике жизни, однако все зеленокожие били ей поклоны кивком головы и проходили дальше по своим делам, но никто не лебезил. В свите эльфийки было также несколько представителей ее рода, облаченных в подобие формы, позади шагали несколько орков и троллей. Гоблинов не было, отчего я сделал вывод, что они тут занимаются самой черной и неблагодарной работой. Что самое интересно ростом эльфы были с гоблинов, то есть такими же мелкими, но вот гордости им было не занимать — важно и неторопливо они семенили по улице. Хорошо хоть все остальные просто приветствовали местное начальство кивками, а не бухались в пыль на колени. Кстати о пыле — ее не было. Грунт был прочно утоптан, но вот вездесущей мелкой фракции в его составе не было. Вместо асфальта видимо используется обычная земля, только по интересному обработанная. Надо бы разобраться в этом вопросе. Сопливец не унимался и Древляна странно посмотрела на него, отчего тот сразу же заткнулся, а его мать стала бормотать извинения. Наверняка магия, чтоб ее. Главное, чтобы она меня не просекла в ментальном там или астральном каком плане, а то посмотрит во Всевидящее Око и тут же обнаружит засланного казачка в качестве меня. Подальше от нее и быстрее, быстрее. Давай, маманя, поспешай, скорее на работу, труба зовет.

Процессия пошла дальше по улице, а мы свернули в еще более широкий проспект, по которому катили несколько экипажей с водителями за рулем. Вот тут я немало подивился — всей техникой управляли гоблины. Они сидели, развалившись в кресле, одной рукой рулили, второй ковыряли в носу все как один, чуть придавливая педаль газа. Кабина водителя была открытой, а сами машины напоминали транспорт времен конца девятнадцатого века, где рулевой сидел на козлах наподобие возницы. Также и здесь. Пассажирским транспорт не выглядел — на шасси каждого были смонтированы различные устройства — бочка для воды, ассенизационная цистерна со шлангами откачки, подъемный кран, самосвальный кузов, подметалка и увлажнитель. Видимо им и избавлялись от пыли — машина ровным слоем разливала жидкость, не оставляя грязных разводов, и по поверхности уже можно было спокойно идти. Короче, одни гоблины приводили поселок в порядок, другие спешили по заданиям, розданным им на предприятиях. Мать посмотрела вслед водовозу.

— Надо бы воды заказать, а то с этими постирушками… — она вздохнула. — Да и откачать из ямы тоже не помешает.

Я смекнул, что система подачи воды в доме замкнутая — наполняется цистерна и жидкость по мере необходимости расходуется. Все сливается в отстойник, откуда и выкачивается. И за все нужно платить, также как и везде. Вот маман и вздыхает — денег никогда в полной мере не хватает. И за что ее можно считать богатой? Только за то, что дом наполнен техникой и она сама воду из речки не таскает, а платит водовозам? Однако, зажралась эта Хиса. Надо бы всех этих завистников взять на карандаш.

Тут я одернул себя — вести в новом для меня мире по своим старым привычка негоже, так можно и семью, которая у меня появилась, подставить. Тут надо действовать с умом, а то еще как пойдут доносы строчить, не отмоешься потом. Доказывай, что ты не верблюд.

Маман, наконец-то добралась до работы — большого здания оранжереи, где она трудилась генетиком-биологом или что-то в этом роде. Я был усажен, точнее повешен на специальный крюк рядом с ее рабочим местом, на точно такие же крюки ее сотрудницы определили своих чад, некоторые из которых спали, а другие крутились и верещали, так что гвалт стоял еще тот, но у каждого рабочего был свой отдельный кабинетик и мама, когда вошла туда, нажала на небольшую полусферу, стоящую возле стола и все звуки извне пропали. Хотя я видел, что младенцы открывали рты и явно голосили, но похоже их слышали только их мамаши. Мать вздохнула и счастливо посмотрела на меня.

— Хорошо, что ты у меня такой молчун. — Она села за стол, вытащила колбочки и пипетки и стала что-то там разводить в питательном растворе, смотря в увеличительное стекло и то и дело прививая молодые росточки и побеги, которые стояли у нее аккуратным рядком. Горшок вертелся рядом и то и дело порывался улизнуть, но был засажен за пересчет каких-то там листков с записями. Он шевелил губами и отделял каждый лист так натурально, что я даже подумал, что он умеет в таком мелком возрасте считать, однако ошибся.

— Сколько там? — спросила у него мать только затем, чтобы спросить, внимательно отмеряя жидкость пипеткой.

— Много. — Был ответ.

— А много — это сколько?

Ровно в семь раз больше чем до е. ной матери, подумал я, но понятное дело озвучить это не мог.

— Пять. — Выдал экспромт Горшок.

— Пять это вот. — Мать отвлеклась и загнула один палец, оставив пять. — Считай на пальцах.

Горшок сильно задумался и стал откладывать листы и загибать пальцы, чем отвлекся еще как минимум на полчаса. Я почувствовал, что хочу в туалет и воззвал:

— Ыыыы?!

Мать тут же повернулась.

— Что, уже? — спросила меня она, хотя и не ждала ответа. — Сейчас, еще одну культуру привью, а потом и тобой займусь.

К кабинке матери подошел высокий дядька-орк в белом халате и в очках. Он мельком взглянул на меня, но я был сосредоточен, чтобы не пустить струю, так что сильного внимания на него не обратил. Горшок продолжал шевелить губами и загибать пальцы. Начальник сунулся к матери.

— Майя, ты что, погибели моей хочешь?

— Ты это о чем, Хлыст? — не поняла та.

— Ты на время смотрела? — начальник поднес к ее глазам часы с хорошо знакомым мне циферблатом. — Не больше одной трети для матерей с грудными детьми и с перерывом каждые полоборота на пять черт, а ты своего как оборот назад на крючок повесила, так он и болтается. Нарушение трудового законодательства налицо.

Точнее на клыкастую морду, подумал я и все же не смог удержаться и предательское тело расслабилось, а из правой штанишки закапало на пол. Мать посмотрела на меня, на начальника и всплеснула руками.