Колесо Фортуны (СИ) - Лука Каримова Страница 8

class="p1">Читая послание мага из Форта, его величество бросил на рыцаря пристальный взгляд. Коротко остриженные, выгоревшие на солнце волосы, загорелая и местами покрасневшая кожа… И хотя гость оказался не из улыбчивых, слушая его ровный чистый голос, король заметил белоснежные зубы, какие бывают только у аристократов. На изможденном лице горели сапфировые глаза, и даже темные круги не портили облик рыцаря. Он обладал той красотой, которую придворные дамы называли мужественной, но не слащавой.

— Я вижу, маг ордена описывает вас как достойного человека, умелого командира и стратега, ходатайствует о вашем продвижении по службе. Но чего же вы хотите… Кнайт? — от ответа рыцаря зависело его будущее, и Ульрих задал вопрос не из праздного любопытства.

Виолент бесстрашно смотрел королю в глаза:

— Готов исполнять любую службу, какую прикажете, ваше величество.

— Даже станете чистить конюшни?

— Если так будет угодно моему королю, — рыцарь склонил голову, готовый покориться любому приказу.

Ульрих свернул послание и отложил на стол к документам. Посланников он принимал в просторном кабинете, а не в тронном зале. Так советовал ему покойный учитель Валантайн Виндиктив, говоря: «Будь ближе к людям, и они сами откроют тебе свои помыслы».

Для визитеров краснодеревщик изготовил несколько удобных кресел и обил сиденья кожей, сделав не слишком твердыми или мягкими. Даже кресло его величества не отличалось от них, а помпезный стол с позолотой убрали в дальние апартаменты, заменив более дешевым. Но только мастер мог отличить редкую породу дерева, из которой был вырезан королевский стол, от той, что использовалась для обычных граждан. Также мастер установил ящики с двойным и тройным дном, где могли храниться документы и письма, не предназначенные для чужих глаз.

— В таком случае вы назначаетесь одним из телохранителей моего старшего брата, принца Рихтера, — изрек король и немедля подписал приказ о назначении, вручив пергамент с непросохшими чернилами рыцарю.

— Благодарю, ваше величество, — Виолент прижал свиток к груди.

— Все распоряжения получите у сэра Уайза, ступайте, — Ульрих небрежно махнул рукой и вернулся к письму от мага.

Виолент поклонился и, не поворачиваясь к королю спиной, покинул кабинет. Он так и не узнал, почему маг решил за него похлопотать.

«Неужели за тот вечер, когда я поделился с ним своей энергией?» — прикинул Виолент, шагая по коридору. Один из стражников указал ему путь к кабинету Уайза.

Когда за рыцарем закрылась дверь и Ульрих остался один, то тяжело вздохнул и провел рукой по лицу. «Фортуна, не дай Смерти забрать единственного родного мне человека», — мысленно взмолился мужчина, чувствуя себя отнюдь не королем, а простолюдином, беспокоящимся о своей семье. Рихтер был его слабым местом. Невинное дитя, заключенное во взрослое тело. Однажды его уже попытались использовать против Ульриха, но лорд Урсус пришел на помощь, предотвратив катастрофу. В тот день мертвенно-бледный придворный маг ворвался в кабинет короля и изрек предсказание о грядущих несчастьях: земли Фейта погрязнут в многочисленных междоусобицах, голод, болезни и смерть пронесутся по королевству, если Ульрих окажется марионеткой в руках врагов короны.

Угроза миновала, заговорщики казнены, а Рихтер в безопасности. Однако недавно маг вновь начал предрекать беды, но уже связанные со смертью брата короля. Спустя какое-то время после этого, на слабоумного принца совершили первое покушение, и маг успел спасти Рихтера, выбросив корзину с любимыми яблоками принца в окно. Между плодами укрылась смертоносная змея; как она туда попала, никто не знал, даже под пытками слуги ни в чем не признались.

И вот очередное предзнаменование, но уже от мага из Форта:

«Мой король, примите Виолента Кнайта, и пусть его тело и разум станут щитом для вашего несчастного брата, которому угрожает скорая гибель», — если бы не эти слова, Ульрих действительно мог бы сослать воина на конюшни.

Фортуна вновь одарила Виолента благодатью и одновременно посмеялась. Теперь он был не только телохранителем лица королевской крови, но и нянькой слабоумного.

«Если я не справлюсь, то меня либо казнят, либо снова отправят в Форт», — думал рыцарь, вспоминая слова мага перед его отъездом:

— Жду твоего возвращения.

Стоя на берегу в ожидании отплытия, Виолент удивленно вскинул брови:

— Я не вернусь.

Маг усмехнулся и вложил в его испещренную многочисленными линиями ладонь кулон из черненого серебра на кожаном шнурке. Круглый амулет оказался крупнее и тоньше монеты, поверхность составляли многочисленные символы и вырезанные звериные головы.

— Это колесо Фортуны, оно поможет тебе в решении непростых вопросов. Быть может, ты даже спасешь для моей госпожи парочку жизней.

Кнайт надел амулет на шею и убрал под жилет.

Во дворце короля ему пришлось обучаться уходу за больным. Его терпение и выдержка помогали переносить все тяготы новой должности, в том числе и вынос ночного горшка. Если бы не опыт пребывания в лазарете Форта во время эпидемии, вероятно, Кнайт обратился бы к сэру Уайзу с просьбой о переводе в конюшни: чистить стойла лошадей куда привлекательнее, чем убирать за обгадившимся человеком и обмывать его, потому что стоило тому съесть чуть больше положенного и его тут же начинало выворачивать наизнанку. Виолент не роптал, выполняя все, чему научился у напарников. Их оказалось всего трое: Палек, Маран и Визар. Ко всем принц Рихтер привык и первое время при виде Кнайта испуганно верещал, словно его сжигали заживо.

Однажды ночью, приготовившись к очередным крикам, Виолент взял со стола книгу сказок и начал читать, как делал в Форте с больными товарищами. Поскольку одни, благодаря чарам мага и зельям кочевников, быстро шли на поправку, но все еще оставались очень слабыми и лежали в постели. Другие метались в бреду, но голос Кнайта чудесным образом их успокаивал, и он взял за привычку после каждого дежурства заходить к товарищам и читать все, что мог найти в Форте из книг и свитков. К несчастью, народ оказался по большей части необразованный, и никому бы не пришло в голову прихватить на корабль из Фейта сундук с книгами, чтобы коротать вечера в своей келье.

Рихтер перестал метаться в кровати и успокоился, сворачиваясь калачиком и крутя в пальцах шелковую простыню. Ему нравилось пропускать легкую и тонкую, приятную на ощупь ткань через пальцы, а еще вдыхать запах яблок и играть ими, потому что они круглые и идеально ложатся в руки.

Сказки Рихтеру читали, но не так выразительно и четко как новый охранник, от него даже пахло иначе: чем-то морским, а еще нагретой на солнце кожей.

Одежду с обувью Кнайт полностью заменил и как следует вымылся, чтобы Рихтера не нервировал непривычный запах. Один из напарников даже предложил Виоленту свою пропотевшую после дежурства рубаху, быть может, тогда его