Мать и Колыбель (СИ) - Alexandra Catherine Страница 8

— Доброе утро, сударь, — без улыбки ответила Акме, сделав книксен в знак приветствия: вчерашнее происшествие совершенно стёрло Селима из памяти.

— Я не застал вас дома. Сказали, что вы ушли в больницу.

— И снова вы меня преследуете, — любезно заметила девушка.

— Нисколько, я снова хотел принести извинения за своё вчерашнее поведение, — сказал Селим, глядя ей в глаза. — Я едва не покалечил людей и нагрубил вам.

— Поэтому сегодня вы пешком? — усмехнулся Акме.

— Отчасти, — улыбнулся Селим. — Позвольте мне проводить вас до больницы. Вам не стоит ходить одной.

— Я у себя дома, — ответила та. — На меня никто не нападёт, — тут она покривила душой.

— Позвольте!.. — Селим протянул руку, чтобы взять её корзинку, и девушка не стала сопротивляться. Сегодня она положила и обед, и полдник. Ноша получилась нелёгкой.

И они вместе направились в больницу. Акме поглядывала по сторонам, выискивая того, кто хотя бы отдалённо напоминал вчерашнего незнакомца. Но как ей это удастся? Лицо спасителя скрывала маска.

— У вас появился выходной? Вы не в больнице сегодня.

— Дядя не разрешает мне долго целительствовать. Полагает, что это занятие не для девицы моего положения.

— Могу я быть откровенным с вами? — вежливо спросил Селим.

— Что ж, будьте.

— Мужчины не любят деятельных жён. Должно быть, господин Фронс переживает, что из-за работы в больнице у вас в будущем могут появиться разногласия с супругом.

— Да, именно поэтому он и переживает. Поэтому не считаю замужество необходимым для себя шагом.

Селим усмехнулся, с интересом посмотрел на Акме и заявил:

— Впервые сталкиваюсь с такой точкой зрения. Не знаю ни одной высокородной девицы, которая бы не хотела выйти замуж.

— Значит, вы никогда не общались с девицами, которые положили столько лет на обучение целительству в Орне. А между тем сейчас они работают в больницах Архея и спасают людей своими знаниями и умениями. Не понимаю, почему мужчины столь высокомерны?.. Они убеждены, что женщине никогда их не превзойти.

— Но самостоятельная девица сейчас уже не такая диковинка, как это было лет пять назад, — ответил Селим. — Редко, но они тоже добиваются определённых успехов. Становятся прекрасными лекарями, лекторами в университетах, учителями в школах и на дому, мудрыми политиками. Но у таких девиц часто появляются проблемы с замужеством.

— И снова всё склоняется к замужеству, — фыркнула Акме.

— Таково наше общество, сударыня, — улыбнулся Селим. — Затянутое девичество осуждается. Полагают, если девушка не вышла замуж, — значит, в ней есть серьёзный изъян.

Акме внимательно поглядела на него и поинтересовалась:

— Вы так же полагаете?

— Я пока ещё не думал об этом, — парировал тот.

Чудесный аромат весеннего утра успокаивал её. Изумрудные глаза собеседника сияли.

— Господин Герин рассказывал, что вы из Карнеоласа, — сказала Акме с улыбкой. — Но где вы родились?

— Есть герцогство Атия к востоку от Карнеоласа. И столица в нём — славный Эридан — небольшой, уютный, светлый, с широкими улицами. Кому-то город кажется суровым и скучным, но это замечательное место.

— Я мало слышала об Атии, — призналась девушка. — Кроме того, что это герцогство невероятно красиво. А атийские реки лазуритового цвета. И что вся Атия может поспорить красотой с Орном. И что она — карнеоласский рай на Земле.

Услышав последнюю фразу, Селим вскинул на Акме поледеневшие изумрудные глаза. Девушка ожидала этого. Каждому атийцу, выходцу из весьма гордого народа, страстно любившему свою родину, было крайне неприятно слышать, что некогда свободное королевство называют Карнеоласским. Хотя в состав Карнеоласа оно вошло три сотни лет назад.

— Ещё когда-то давно я читала о том, что Раней Вальдеборг, первый король Карнеоласа из династии Вальдеборг, казнил царя и царицу Атии, — прошептала Акме.

— Верно, — произнёс Селим ровным голосом, но с каким-то напряжением. — Раней казнил не только царя и царицу Атии, но и их детей. Царевне было четырнадцать, а царевичу одиннадцать. И царь Атии из своей тюрьмы смотрел, как его супруга и дети висят на виселице. Не знаю, возможно, не обезуметь ему позволила мысль о том, что его старшая дочь, царица Карнеоласа, сумела скрыться со своими детьми. После царю мечом снесли голову. Так Атия потеряла свой суверенитет.

— Да, ходят слухи, что династия Рианор не оборвалась с гибелью Атариатиса Рианора. Его супруга Лигейя смогла сбежать и спрятать сына и дочь, наследников Карнеоласа. Невероятно. И где они смогли скрываться три сотни лет?..

Селим пристально поглядел на неё, улыбнулся и ответил:

— Уверен, всё это мифы.

— Любопытно: если потомки Рианора действительно живы, могут ли они претендовать на трон Карнеоласа?..

— Разумеется, нет, — усмехнулся Селим. — Союз Белло̀на давно признал Вальдеборгов легитимными королями Карнеоласа.

— Это смешно, но моего отца называли потомком Атариатиса Рианора, — простодушно улыбнулась Акме. — У него был такой буйный нрав, что я сразу пряталась под кроватью, когда он начинал повышать голос.

Странно, что словоохотливый Селим помогал ей воспрянуть духом, посмотреть на произошедшее накануне со стороны и немного успокоиться. Она почувствовала себя гораздо лучше, стала улыбаться, и силы начали возвращаться к ней.

Взгляд Селима мягко скользил по чертам её лица, по длинным ресницам и гагатовым глазам.

— Расскажите лучше ещё о Карнеоласе, — попросила Акме.

Селим неохотно ответил:

— Столица велика и суетлива. Много шума и людей.

— Там красиво, я слышала.

— Не уверен. В столице столько людей, и порой мне кажется, что она лопнет. Но история Кеоса куда древнее самого Карнеоласа.

— Саргон, царь царей, потомок Шама̀ша, выбрал город Кеос своей крепостью да обителью, чтобы оттуда начать борьбу со своим дядей Мамагалом. Саргон же и основал Карнеолас.

— Что я слышу! — воскликнул Селим. — Вы почитаете старых богов, в которых теперь верят лишь зараколахонские разбойники?

— Нет, я просто люблю легенды, мифы и историю Архея.

— Я не разбираюсь ни в легендах, ни в истории Архея, — отмахнулся Селим.

— И в чём же тогда отлично ориентируетесь? — с насмешливым оттенком осведомилась Акме.

— В юридических тонкостях торговли, лошадях и золоте, — непринуждённо ответил тот. — И в красивых женщинах, разумеется.

«Говорит он, а стыдно мне», — подумала Акме и сразу помрачнела: ей не понравился его ответ.

Так они дошли до больницы.

— Благодарю, что проводили, — сказала девушка, забирая у Селима корзину.

— Я могу засвидетельствовать почтение вашему дяде и проводить вас домой.

— Благодарю, не стоит. Дядя всегда занят в это время дня, а я останусь в больнице под каким-нибудь предлогом. Быть может, там нужна моя помощь.

Селим широко и привлекательно улыбнулся.

— Вас не так-то просто свернуть с намеченного пути. Особенно если вы чего-то очень сильно хотите.

— Верно! — Акме лукаво заулыбалась, сделала книксен и направилась к парадному входу в больницу.

«Он, конечно, тупица, но мужчина красивый», — заключила девушка, не оборачиваясь. Хотя очень хотелось.

Акме добилась своего и осталась в больнице до вечера. Но сегодня они закончили раньше, в семь.

— Дядя, ты поговорил с градоначальником? — спросила Акме.

— Он выслушал меня и пообещал увеличить число патрульных, — лаконично ответил Бейнардий Фронкс. — Кроме того, нашему дому он пришлёт троих стражников.

— Он не хочет обыскать окрестности? Вдруг найдутся ещё монстры?

— Я не задавал ему такие вопросы.

— Это что ещё такое? — презрительно спросил Лорен, первым войдя в дом.

На круглом дубовом столе в холле стояла большая ваза с букетом восхитительных лилий.

Бейн Фронкс, снимавший плащ, вопросительно поглядел на племянницу.

— Цветы, не видишь? — с вызовом ответила Акме. — И чудесные цветы!

Рядом с вазой лежала карточка. Подпись гласила: «Мне хотелось, чтобы вы улыбнулись. Селим».