Александр Прозоров - Заговорщик Страница 8

Запалив от тлеющей в углу перед образом лампады две свечи, Андрей поставил их в канделябры, открыл левый потайной ящик, достал ключ, вставил его в скважину, провернул, отпуская язычок, сдвинул щеколду и распахнул дверцы.

Здесь было пусто: из припасов осталось всего пара свечей из его, княжеской плоти. Это было плохо и хорошо. Плохо потому, что только свечи из плоти мертвого человека позволяли переступить грань миров и заглянуть в любой миг из прошлого или будущего. Хорошо – потому что в последние годы никто из окружения князя Сакульского не погибал. Вот разве что запас «мертвых» светильников полностью истощился.

– Ничего, – выставил на крышку бюро сальные светильники князь. – Если я ввяжусь в эту авантюру, то мое будущее окажется плотно увязано с этой войной. Мое грядущее покажет, к чему приведут Россию планы Друцкого. – И он громко продекламировал то, что осталось в его памяти от читанных в школе поэм Александра Пушкина:

Отсель грозить мы будем шведу…Назло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно,Ногою твердой встать при море.

То, что России нужен выход к Балтийскому морю – понятно любому идиоту. Поэтому идея Юрия Семеновича осуществить этот план прямо сейчас Андрею понравилась. В его, будущей истории, записанной на страницах учебника – только через полтора с лишним столетия русские люди займут эти земли, двинутся вдоль побережья на запад, строя на своем пути порты, школы, театры и заводы, даруя забитым племенам свободу и грамотность, только Петр I утвердит здесь безопасность и равноправие. Отчего же не занять Прибалтику прямо сейчас, если орден так ослаб, как о том сказывает хитроумный старик?

То, что Друцкие и Лисьины получат от этого приобретения явную выгоду, Андрея не смущало. Став князем, обретя ответственность за судьбы нескольких тысяч людей, он быстро усвоил, что любые деяния во благо государства неотделимы от выгоды людей, страну населяющих. Безопасность рубежей – это мир и покой в домах. Новые земли и дороги – это богатство в семьях. Возвышение православия – это единение народа в лоне общей церкви. Подвиги, не приносящие пользы, смысла не имеют. Да, конечно, пролитая ради уничтожения ордена кровь принесет изрядный прибыток великолукским и псковским помещикам. Но она же подарит России новые торговые пути, безопасность сотням тысяч живущих в порубежье семей, обогатит казну новыми податями, отодвинет границы на запад, спасая от набегов исконные русские земли. Разве ради этого не стоит обнажить клинок, принести некоторые жертвы, выказать свою волю и решительность?

А коли кто-то от этого лишним серебром разживется – так ведь только старательнее за нужное дело бороться станет. Чай, стране на пользу, а не во вред потрудятся.

– Ляхов бить – это вам не нефть государеву разворовывать, – пробормотал Зверев, наливая в неглубокую ношву холодную талую воду, и провел над ней рукой, бормоча заговор Стречи на неодолимый сон. Жидкость застыла ровной зеркальной поверхностью, словно замерзла. Андрей поднял ее, пристраивая вертикально между свечами, зажег от восковых свечей сальные, потушил канделябры.

Безусловно, выход к Балтике России был необходим. И шанс для такого успеха, вроде бы, появился отличный. Но иметь возможность заглянуть в будущее и не подстраховаться, не проверить результат – глупость не меньшая, нежели опасность упустить удобный шанс для победы.

Князь прикрыл глаза, успокаиваясь и сосредотачиваясь, негромко и нараспев призвал одну из сильнейших богинь мира:

– Мара, воительница, вечная правительница, твоя власть над живыми и мертвыми, над ушедшими и нерожденными. Из окна черного забери витязя нерожденного, освети путь живой, будущий день-деньской, каковой через… три года случится.

Три года показались Андрею достаточным сроком, чтобы понять: как пойдет война, каковы будут ее результаты, чем рискует Россия и что выигрывает.

Князь Сакульский открыл глаза и увидел перед собой обрамленную серой деревянной рамочкой темноту. Полную, абсолютную, непроглядную – особенно на фоне белых свитков на полке и сверкающих позолотой канделябров. Словно в ношве открылась бездонная дыра.

Всего несколько лет назад Андрей подумал бы, что сделал что-то не так, но многократные тренировки, особенно во время вынужденного безделья, придали ему уверенность в своих силах. Он знал: все сделано правильно, никаких ошибок нет. Зеркало Белеса действует, показывая ему грядущее. Осталось только понять, что именно.

– Будем проще, – сосредоточил он свой взгляд на нижней части черной поверхности. Там, в самом низу, светлела тонкая полоска. Значит, среди тех дней вокруг князя было светло.

Всего пара минут понадобилось зеркалу, чтобы вернуться на добрый год назад – Андрей невольно зажмурился, когда по глазам внезапно ударил яркий свет, а когда снова открыл, то увидел себя в седле, рядом с холопами в тегиляях. Они неспешно двигались по широкому затоптанному тракту. Дальше, впереди, легко узнавалась татарская конница: стеганые халаты, мохнатые шапки, круглые щиты и саадаки на крупах лошадей, копья у стремян. Холопы тоже ехали с рогатинами, при оружии – но без брони. Стало быть, битвы в ближайшие дни не намечалось. Хотя рать, понятно, находилась в походе.

Леса вокруг казались прореженными: листва уж облетела, а уцелевшая – пожухла, завяла и почти не заполняла кроны. Осень: черные поля, размокшая дорога, полегшая трава на заставленных копнами лугах. Колонна двигалась мимо одинокого хутора, огороженного не частоколом, а плотной жердяной стеной. Полуоткрытые, перекошенные створки ворот, за ними – бельмо затянутого пузырем окна. Чуть в стороне чернела крыша хлева, чердак которого плотно был забит коричневым сеном. По другую сторону тянулась топкая болотина – травянистая, но не заросшая даже кустами. Только редкие корявые березки пытались удержаться на разбросанных тут и там островерхих кочках. Людей видно не было. То ли от татар спрятались, то ли татарам уже попались.

Болотина оборвалась, отрезанная от густого березняка прямой и ровной, похожей на дренажную канаву, речушкой. Лес подступал почти к самому тракту, по краю опушенный ивовыми зарослями. На ветках болталось множество сухих стеблей – словно повозка с сеном проехала слишком близко и ободрала свой мохнатый бок. Возничий либо не заметил, либо поленился собирать потерянные пучки.

– На барщине, видать, работал, – себе под нос пробормотал Андрей. – Чужого добра не жалко.

Скакун князя мерно двигался мимо кустов, всадник смотрел вперед – но отсюда, из Зазеркалья Андрей заметил в тени кустарника какое-то шевеление, пару раз явственно блеснула сталь. Он вскинул руку, открыл рот – но предупредить ратников не успел: кустарник вдруг полыхнул алым пищальным залпом, выбитый из стволов дым почти коснулся его плена и…