Кира Измайлова - Пятый постулат Страница 8

В доме оказалось тепло — даже слишком, Весьямиэль не любил такую духоту, но деваться было некуда, — и просторно. Точно, богатый поселок, этакие хоромы отгрохали!

— Меня, стало быть, Ранеком кличут, по прозванию Три забора, староста я здешний, — басил староста, развивая бурную деятельность: усаживал на лавку, подсовывал подушки, принимал шубу — всё самолично!

— Почему Три забора? — рассеянно спросил мужчина.

— Да то старая история, господину неинтересно будет, — хмыкнул староста. — А можно ли имя господина узнать?

— Тебе на что? — поинтересовался Весьяэмиэль.

— Ну… положено так… — заморгал староста.

— Кем положено? — продолжал допрашивать тот невыносимо надменным тоном.

— Властелином, — сурово ответил староста и бухнул на стол громадную книжищу. Полоумная девка, увидев ее, наверняка удавилась бы от зависти.

Староста, открыв книжищу на середине, долго мусолил палец, переворачивая листы, наконец, что-то сообразил, всплеснул руками, громадный том убрал и вытащил другой, потоньше, в красном кожаном переплете. Тут исписано было всего несколько страниц, староста добыл откуда-то чернильницу и перо, обстоятельно изготовился к письму и посмотрел на Весьямиэля.

— Уж извольте имечко, господин, — попросил он. — А то ж мне потом по шапке надают, как от Властелина проверка прибудет!

— Ну что ж, пиши, — холодно ответил Весьямиэль, решив, что про Властелина староста ему сам все расскажет. — Я граф Весьямиэль-зи-Нас'Туэрже адд'Карнай адд'Шианзу адд'Лианар адд'Вижезен… — тут он сжалился над Ранеком, прилежно скрипевшим пером, и над собой: во-первых, полное имя со всеми титулами ему пришлось бы выговаривать еще минут пять, во-вторых, он не хотел знать, как староста запишет это на слух. — Достаточно?

— А граф — это, стало быть, титулование такое? — проявил смекалку староста.

— Верно.

— А это насколько ниже правителя? — спросил тот.

— На две ступени, — ответил Весьямиэль, решив ничему не удивляться. В самом деле, откуда деревенщине в титулах разбираться! — А теперь, любезный, изволь объяснить, где это я и что произошло! И с какой стати ты моим именем интересуешься?

— Это, господин, разговор долгий… — староста подул на страницу, убедился, что чернила высохли, и бережно убрал книгу на место.

— Я никуда не тороплюсь, — мужчина поудобнее устроился на лавке. — Излагай!

Староста прокашлялся и начал повествование. По ходу его Весьямиэль не забывал таращить глаза, скептически хмыкать и всячески изображать неверие в происходящее.

А творилось в этих краях вот что… Перепутинск недаром так назвали: он уж подметил — тут и перепутье, и пути, и путаница! Спроста такие имена поселкам не дают!

С давних времен в этих краях невесть откуда появлялись странные люди (а то и не люди вовсе). Ясное дело, крестьяне их боялись, бывало, убивали — что еще с чужаками делать? Кое-кто, впрочем, приживался…Но однажды слухи дошли до тогдашнего Властелина. Тот немедленно прислал своих людей — что за незнакомцы, откуда, не шпионы ли? Те долго ломали головы, потом призвали на помощь самолучших магов из столицы…

— Вы, господин, в магию-то верите? — опасливо спросил староста.

Весьямиэль неопределенно пожал плечами. При императорском дворе крутились маги, но в большинстве своем это были ловкие шарлатаны. Настоящие мастера о своем искусстве вслух предпочитали не упоминать, знания передавались тайно и хранились в строжайшем секрете… А здесь, значит, вот как дело обстоит!

Итак, прибывшие маги сумели разобраться в происходящем, выяснив вот что: именно здесь, в лесу у Перепутинска (тогда еще Коровьего Брода) постоянно действует односторонняя волшебная дверь, в которую затаскивает людей и нелюдей отовсюду. В буквальном смысле отовсюду — может кого с другого края света занести, а может и вовсе из другого мира!

Теорию о множественности миров Весьямиэль знал, считал, что она имеет право на существование, а сейчас, послушав, как спокойно говорит об этом полуграмотный бородач, и вовсе в нее уверовал.

— Кого только не бывало! — рассказывал Ранек. — И господа благородные, и дамы всякие, и крестьяне, и вовсе незнамо кто. Раз, при бате моем еще, занесло какого-то… ростом в полберезы, весь в железе, молниями плюется, что твой маг, насилу угомонили!..

Дело поставили на широкую ногу. В лесу теперь постоянно бдили лесники: не дело, если гость заплутает и пропадет, а если уйдет самовольно — это еще хуже. Всех доставляли в Перепутинск, несколько раз в год сюда прибывали люди от Властелина, смотрели, что да как, и решали: оставить ли человека здесь или забрать в столицу. Благородных господ, ясное дело, увозили с собой, а крестьяне всякие неплохо приживались и в Перепутинске.

Последние Властелины пошли дальше прежних: придумали, что можно использовать пришлецов! Среди них ведь и маги попадались, а незнакомые заклинания — это ж такое подспорье! Бывали и мастеровые, и изобретатели: благодаря им теперь вот прядильни механические построены, а в больших городах, рассказывают, даже самобеглые телеги есть!

— Вот девка ваша, — сказал староста, — крепкая, видать, работящая, может, тут останется! Найдется ей дело… А вы, господин, что умеете?

— Что я умею? — с неподражаемым сарказмом произнес Весьямиэль. — О, я кладезь талантов! Умею ездить верхом и фехтовать. Люблю охотиться — с загонщиками, разумеется. Прекрасно танцую, говорю на восьми языках — правда, боюсь, здесь это умение мне не пригодится. Могу выпить шесть бутылок вина и не захмелеть. Играю в вастрон, кагль и… словом, ты все равно не знаешь, что это. Умею музицировать и слагать стихи…

Староста как-то просветлел лицом: перед ним сидел настоящий благородный господин, теперь он в этом окончательно убедился.

— Так, господин, вам только людей Властелина дождаться, вас мигом в столицу отвезут, — сказал он. — А пока уж сделайте милость, побудьте гостем! Для пришлецов у нас вот на постоялом дворе несколько комнат всегда свободны!

— С клопами? — Весьямиэль передернул плечами.

— Что вы, как можно! — оскорбился староста. — Лучшие маги от насекомых заговаривали! Ну, те комнаты, что для господ… Таких-то мало, видели, отдельную книгу для записи завести пришлось, красную, чтоб сразу понятно было! Ее еще дед мой начал, а исписано всего ничего…

— Ну, выбора у меня нет, как я понимаю… — хмыкнул тот. Ему очень хотелось узнать, чего ради забирают в столицу благородных господ… Властелин с ними что, тонкости чужеземной политики обсуждает, что ли? Или незнакомые фехтовальные приемы разучивает? Но это можно было выяснить позднее, исподволь. — А что, вернуться назад можно? У меня там, видишь ли, дела имеются!