Дмитрий Емец - Мост в чужую мечту Страница 8

– А другие свойства? – спросила Рина.

– Что «другие»?

– Вы сказали «у нее их много»?

– А… – Кузепыч, вспоминая, наморщил складки кожи на лбу. – Это ж «Лебедь»? Ага! Значит, это она убеждает! А то вечно я путаю!

– В чем убеждает?

Кузепыч предостерегающе покосился на Даню, точно намекал, что повторять за ним не стоит, и опустил на закладку свою тяжелую лапень. Другую лапень сунул в бездонный карман и загреб десятка полтора монет.

– Мелочь очень вкусная! В ней навалом витаминов и этих… минералов, грустный пень! – пропыхтел Кузепыч.

Сашка посмотрел на монеты на ладони Кузепыча (три из них были совсем новые, а другие довольно захватанного вида), и ему внезапно до боли захотелось отведать свежей монетки. Сашка понял, что ничего не ел с утра. Он буквально чувствовал, с каким наслаждением будет ее глотать. А ведь еще и минералы! И витамины!

Сашка протянул пальцы к новым монетам, но его опередили. Макар уже набивал себе монетами рот. Кирилла, который пытался помешать ему, он боднул лбом в грудь так, что Рина услышала костяной отзвук. Пришлось Кириллу ограничиться пятью рублями, которые он сунул за щеку.

Кузепыч убрал лапищу с закладки.

– Отбой глотать мою мелочь! Зарплаты еще не было, грустный пень! – заявил он.

Кирилл выплюнул себе на ладонь пять рублей и разглядывал их с тупым ужасом, пытаясь понять, какая сила заставила его сунуть эту дрянь в рот. На монете блестела слюна с примесью шоколада. Кирюша вечно носил в кармане конфетки.

Макар икнул.

– А я две свои уже проглотил! – сказал он.

Кузепыч ухмыльнулся.

– Ну оставь себе!.. А то тут некоторые распускают слухи, что я никогда ничего никому не дарил! Все, новички! Собираемся! Точки «Юг», «Север» и «Восток» покажу в январе, а то пробки дикие. Все за покупками выкатились.

Глава 3

ГДЕ ДЕВУШКА НА КРОВАТИ С КОЛЕСАМИ?

– Этот человек заразен.

– Почему заразен?

– Ему все равно, во что верить, только бы ни во что не верить.

Возле метро Рина попросила Кузепыча притормозить и выскочила вместе с Сашкой.

– Мы Улу обещали Родиона навестить! – пояснила она.

Последние десять дней Родион лежал в Склифе, где у Кавалерии был знакомый врач из бывших шныров, ушедший еще до первого нырка. Нога у Родиона заживала плохо. Был передавлен нерв, и Родион говорил, что не чувствует большого пальца. Колешь иголкой – и ничего. Сам он относился к этому с иронией, как настоящий шныр. Однако Кавалерия с Суповной его иронии не разделяли, и Родион был сослан в Склиф на долечивание.

В Склифе он устроился неплохо. Прыгал на одной ноге по палате или, скучая, выцеливал из шнеппера лампу дневного света. Говорили, что загадочным пациентом увлеклась молоденькая медсестра и по десять раз на день приходила с градусником, но Родион отнесся к ней как к боевому товарищу, и частое измерение температуры прекратилось. Зато уколы девушка теперь делала Родиону от всей души, так, что даже врач смущался и говорил: «Маргарита, ну ты полегче! Он нам живой нужен!»

В Склиф Сашка и Рина приехали поздно. Время посещений закончилось, и пустили только Рину, да и то не раньше, чем она сто раз мило улыбнулась и согласилась надеть бахилы. Сашку же задержал строгий пожилой охранник, заявив, что нечего тут толпами шляться. Не бульвар.

– Раньше была? Куда идти, знаешь? – спросил охранник у Рины.

Рина на всякий случай соврала, что была и знает. Потом прошла за стеклянные двери и сразу заблудилась. Куча лестниц, множество переходов, и никто ничего не объясняет. Рина сама не поняла, как оказалась в дальней части корпуса, где находились технические помещения, гудели холодильники и было множество закрытых дверей.

Она уже собиралась вернуться, как вдруг в одном из коридоров послышался шум. Два медбрата везли каталку, на которой лежала по подбородок укрытая простыней девушка. Одно из передних колес каталки вихляло так, что казалось, будто каталка прихрамывает. За каталкой, то забегая вперед, то останавливаясь, чтобы взглянуть на лицо пациента, спешила женщина-врач с круглым обеспокоенным лицом.

Рина прижалась к стене, пропустила их, а потом пристроилась сзади, решив, что они выведут ее к лифту. Так и случилось. Каталку вкатили в кабину, куда проскочила и Рина.

Она стояла сбоку от каталки. Девушка, укрытая простыней, находилась от нее на расстоянии вытянутой руки. Сине-бледная, с прокушенной губой, кривящаяся от набегавших волн боли. По нетерпеливым движениям медбрата, который несколько раз с силой нажал на кнопку этажа, Рина поняла, что медики боятся не успеть.

Рина испытывала смущение, что вот она, здоровая лошадь, стоит рядом с больным, возможно, даже умирающим человеком. Она то быстро переводила на девушку взгляд, то делала вид, что разглядывает кнопки. Девушка на каталке, не отрываясь, пристально смотрела ей в лицо. В глазах, кроме боли, были удивление, вопрос и еще что-то. Обида?

«Виновата я, что ли, перед ней?» – подумала Рина и, ободряюще улыбнувшись девушке, отважно сказала:

– Привет!

Девушка улыбнулась. Это была страшная улыбка, сквозь гримасу боли.

– Ты меня не помнишь?

– Нет. А мы знакомы? – удивилась Рина.

Лифт остановился. Двери открылись. На этаже, придерживая капельницу, стоял высокий старик, а рядом с ним медсестра. Для одной кабины народу было многовато. Рина попыталась размазаться по стене, чтобы занимать меньше места, но только выдала себя.

– Ты что, читать не умеешь? Это служебный лифт! Совесть потеряли! – закричала на Рину сопровождавшая старика медсестра.

Рина стала выходить, виновато оглядываясь на каталку.

– Подожди!.. Возьми! Избавься от него! – внезапно услышала она шепот.

Из-под простыни высунулась тонкая рука и что-то быстро сунула Рине. Двери лифта закрылись. Огоньки этажей на табло поползли вверх.

Рина разжала пальцы. На ладони у нее лежал ключ с биркой, похожий на те, которыми запираются вещевые ящики в магазинах. Бирка красная, из пластика, с закругленными углами и цифрой «62».

Пока Рина суетилась и бестолково носилась по Склифу, пытаясь найти ту, чьего имени она не знала и кого могла описать только как «девушка с серыми глазами», прошло немало времени. Рина знала, что лифт проехал выше, но на каком этаже он остановился, забыла посмотреть.

Прошел час. Рина уже отчаялась, когда в одном из коридоров наткнулась на каталку. Проверяя, Рина толкнула ее вперед и немного провезла. Так и есть! То самое «прихрамывающее» колесо! Она еще не отпустила каталку, когда дверь неподалеку открылась и вышла знакомая Рине круглолицая докторша.

Рина бросилась к ней.

– А где девушка? Тут была, на кровати такой с колесами? – крикнула она.