Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно Страница 8

— Перед нашим общим уходом, вы хотите сказать, — отозвался Торин. — Разве не вы Главный Взломщик? И не ваше разве дело сидеть у входа, не говоря уже о том, чтобы проникнуть внутрь? Но насчет кровати и завтрака я с вами согласен. Перед дорогой я обычно ем яичницу из шести яиц с ветчиной — конечно, не болтунью, а глазунью, да смотрите, чтоб глазки были целы!

После того как и остальные гномы объявили, что они желают на завтрак (никто из них не подумал сказать хотя бы «пожалуйста», что немало обидело Бильбо), все поднялись из-за стола. Хоббиту пришлось еще каждого устроить на ночь; он предоставил им все гостевые комнаты, постелил на креслах и диванах, наконец разместил всех и улегся в свою кроватку, очень усталый и не вполне успокоенный. Единственное, что он твердо решил, — ни в коем случае не вставать ни свет ни заря, чтобы накормить всех этих дармоедов. Туковские настроения в нем повыветрились, и он был далеко не уверен, что наутро отправится куда бы то ни было.

Лежа в постели, он слышал, как в соседней с ним парадной спальне Торин напевает.

За синие горы, за белый туманВ пещеры и норы уйдет караван;За быстрые воды уйдем до восходаЗа кладом старинным из сказочных стран…

Бильбо заснул под эту песню и видел скверные сны. Когда он проснулся, уже давно рассвело.

ГЛАВА 2. Баранье жаркое

Бильбо живо вскочил, надел халат и вошел в столовую. Ни души! Он застал там лишь следы обильного и поспешного завтрака. В комнате все было перевернуто вверх дном, в кухне громоздились груды грязной посуды, перепачканы были чуть не все кастрюли и горшки. Бильбо с грустью убедился в том, что вечерняя пирушка не просто дурной сон. Но зато он с облегчением увидел, что гости отправились в путь без него, не удосужившись его разбудить («Даже спасибо не сказали», — подумал он). В то же время Бильбо был немного разочарован и сам удивился своему разочарованию. «Не будь дураком, Бильбо Бэггинс, — уговаривал он себя, — в твои ли годы мечтать о драконах и всякой сказочной чепухе!»

И он надел фартук, разжег плиту, вскипятил воду и быстро перемыл всю посуду. Потом уютненько позавтракал на кухне и тогда только приступил к уборке столовой. Солнце уже сияло вовсю, входная дверь стояла распахнутой, в дом залетал теплый весенний ветерок. Бильбо начал громко насвистывать и совсем позабыл про вечер накануне. Только-только он собирался сесть и уютненько позавтракать во второй раз у раскрытого окна в столовой, как вдруг появился Гэндальф.

— Голубчик, — сказал он, — да когда же ты пожалуешь? А еще говорил «рано вставать»! Скажите на милость — сидит завтракает, или как там у тебя это называется, а между тем половина одиннадцатого! Они не могли ждать и оставили тебе послание.

— Какое послание? — спросил бедный мистер Бэггинс в неописуемом волнении.

— Вот те раз! — воскликнул Гэндальф. — Я тебя не узнаю — ты даже не вытер пыль на каминной полке!

— При чем тут каминная полка? Хватит с меня мытья посуды на четырнадцать персон!

— Если бы ты вытер каминную полку, ты бы нашел под часами вот это! — И Гэндальф протянул Бильбо записку (написанную, естественно, на собственной, Бильбо, писчей бумаге).

Вот что Бильбо прочел:

"Торин и Кo. шлют Взломщику Бильбо свой привет! За гостеприимство — сердечная благодарность, предложение профессиональной помощи принимается с признательностью. Условия — оплата при вручении искомого размером до, но не превышая, четырнадцатой части общего дохода (буде таковой случится). Возмещение путевых издержек в любом случае гарантировано, похоронные издержки ложатся на Кo. или на ее представителей (если меры не приняты покойным заранее).

Не считая возможным нарушать ваш драгоценный отдых, мы отправляемся вперед, дабы сделать необходимые приготовления. Будем ожидать вашу почтенную особу в харчевне Зеленый Дракон,

Байуотер, ровно в 11 утра.

Надеясь на Вашу пунктуальность, имеем честь пребывать глубоко преданные Торин и Кo."

— Остается ровно десять минут. Тебе придется бежать, — заметил Гэндальф.

— Но… — начал Бильбо.

— Никаких «но», — отрезал волшебник.

— Но ведь… — сделал еще одну попытку Бильбо.

— Никаких «но ведь»! Бегом!

Бильбо потом никак не мог вспомнить, каким образом очутился на улице — без шапки, без трости, без денег, без всех тех вещей, которые привык брать с собой, выходя из дому. Оставив второй завтрак недоеденным и посуду после себя невымытой, он сунул Гэндальфу ключи от дома и побежал со всех своих мохнатых ног по улочке мимо большой мельницы, через мост и еще с милю По Ту Сторону Реки.

Ну и запыхался же он, и упарился же, когда ровно в одиннадцать, с боем часов, достиг Байуотера. И на тебе! Оказалось, что носовой платок он тоже забыл дома!

— Браво! — сказал Балин, ждавший его в дверях харчевни.

Тут из-за поворота дороги, которая вела в деревню, показались остальные.

Они ехали верхом на пони, и каждый пони был навьючен всевозможной поклажей — тюками, мешками и прочими пожитками. Самый маленький пони, очевидно, предназначался Бильбо.

— Теперь залезайте оба — и в путь! — скомандовал Торин.

— Прошу прощения, — запротестовал Бильбо, — я не успел надеть шляпу, забыл носовой платок и не захватил денег. Вашу записку я получил только в десять сорок пять, чтобы быть точным.

— А вы не будьте таким точным, — посоветовал Двалин, — и не волнуйтесь! Придется вам до конца путешествия обходиться без носовых платков и еще много без чего. А вместо шляпы… у меня в багаже есть лишний капюшон и плащ.

Вот так в одно прекрасное утро в самом конце апреля они тронулись потихоньку в путь. Бильбо был облачен в темно-зеленый плащ и чуть-чуть полинялый темно-зеленый капюшон, которые ему одолжил Двалин. Одежда была ему велика, выглядел он довольно нелепо.

Боюсь и вообразить, что подумал бы при виде Бильбо его отец Банго. Бильбо утешался единственно тем, что его нельзя принять за гнома, так как у него нет бороды.

Не успели они отъехать от харчевни, как их догнал Гэндальф, совершенно великолепный на великолепном белом коне. Он привез Бильбо уйму носовых платков, любимую трубку и табаку. Вся компания весело поехала дальше. По дороге путешественники целый день рассказывали разные истории и пели песни, замолкая лишь на то время, пока останавливались перекусить. И хотя это случалось далеко не так часто, как хотелось Бильбо, он все-таки понемногу стал входить во вкус такой жизни и подумывал, что приключения — это не так уж плохо.