Наталья Колесова - Пифия Страница 8

— Ор-ригинально.

Я вежливо улыбнулась, гадая, как бы выведать, что в моей «сопроводиловке». По отзывам практиканток, Виктория еще круче Мадам, надо вести себя поосторожней.

— У тебя отвратительное имя! — заявила хозяйка. — Как его вообще можно запомнить?

— Угу. Я, как стану совершеннолетней, собираюсь переименоваться.

— Основы расклада знаешь?

— Ну да. Проходили…

— Будешь сидеть на мелочи.

— В смысле?

— К вип-персонам я тебя и близко не подпущу. Домохозяйки, студентки, мелкие служащие: вопросы простые «да-нет», о королях, о болезнях… Справишься?

— Э-э-э… — предусмотрительно ответила я.

— Ясно. Будешь работать под присмотром Гайдэ.

У Гайдэ были карие пронзительные глаза и черные длинные кудри — на взгляд не определишь, крашенные или нет. Большинство гадалок косит под цыганку или еще какую восточную кровь, среди пифий таких тоже хватает, да еще плюс лица с четко выраженными греческими профилями… А вот узкоглазых крепких степных шаманок (то есть таких, как я) еще искать и искать. Всего одна. Вот и нечего было брать меня в Школу! Изучайте генетику, дамы и господа!

Гайдэ было лет уже порядком — может, двадцать пять. Она встретила меня сочувственным:

— Ну что, сослали из пифий на галеры? Ну, не расстраивайся, гадалкой тоже неплохо. Твой заработок — в твоих руках!

— Да я вроде как на практике…

— Да? Ор-ригинально. Ну ладно. Сегодня смотришь и учишься. Завтра я тебя погоняю по простеньким раскладам. Самое главное в гадании — умение задавать вопросы, психология — и ловкость рук. Все приходит с опытом.

Этого опыта я набиралась до самого вечера. Аж в глазах зарябило. Знаете, зачем идут к гадалке? Погадать на королей. А также на наличие-отсутствие у них любовниц. А также на наличие-отсутствие денег. Пристрелите меня, если хоть когда-нибудь еще я буду гадать на короля! Гайдэ врала и не краснела. И была так убедительна, что даже я верила, что пиковый от "вас без ума", а рядом еще крутится и крестовый, но всему этому мешает трефовая дама… Такой бред я и сама могу нести. И не травить при этом ничем свой юный растущий организм, заметьте! Да еще в конце дня Гайдэ, подмигнув, сунула мне в карман пару бумажек.

— Бери, я ж помню, как в Школе кормят. Купишь себе какое-нибудь пирожное!

— А как же… — я показала в потолок, подразумевая хозяйку салона.

Гайдэ пожала плечами.

— Да все нормально, Вика этих копеек и не заметит!

Вот недаром я подумывала о карьере профессиональной гадалки!

Посмеиваясь, я выскочила из благоухающего и сияющего салона на мокрую мерзко-серую ноябрьскую улицу. И угадайте, на кого наткнулась?

На вип-персону Главного Государственного Оракула.

— Ай! Ох! — сказали мы синхронно. И синхронно же отпрыгнули в стороны. Хорошо хоть в разные — а то, боюсь, все бы кончилось сшибанием Оракула на мокрый асфальт. А потом бы меня уронила его охрана.

— Ты всегда так носишься? — поинтересовался Оракул, потирая ушибленное плечо.

— Да. Извините. Очень больно? Здравствуйте.

— Добрый вечер.

Я бочком отошла в сторону, освобождая проход к салону — он ведь явно туда направлялся. Делать маникюр, что ли? Или стричься?

Или гадать на какую-нибудь королеву?

— Ты уже в Школу?

— Да.

— Я провожу.

Я обалдела настолько, что пару минут топталась на месте, не в силах сообразить, что ответить и в какую вообще сторону двигаться.

— Зачем? — выпалила наконец не слишком-то вежливо.

— Мне нужно с тобой поговорить. Поедем на машине?

— Вот на этой? Конечно! — я с восторгом глазела на блестящую черную, мягко рокочущую зверюгу. — Это ваша?

— Служебная, — Оракул открыл передо мной дверь машины. Внутри было тепло, мягко, хорошо пахло, словом — просто роскошно. Даже когда Брель сел на сиденье рядом, между нами оставалось еще место на пару человек.

— В Школу Пифий, — негромко сказал Оракул, и машина тронулась.

Я оглядывалась, трогая и поглаживая ручки, кнопки, кармашки и ящички. Пощупала обивку — настоящая кожа? Брель посматривал на меня, но молчал — давал время наиграться. Наконец я успокоилась и вспомнила, что со мной хотел поговорить Главный Оракул страны. Но так как мне вечно не хватает терпения, начала сама:

— Машина — понятно. А охрана вам зачем?

— Охрана? — Оракул помолчал. Как будто впервые задумался: а зачем, действительно? — Ну, может, кто-нибудь меня пожелает похитить…

— Чтобы получить за вас выкуп?

— Чтобы принудить к даче ложного предсказания.

Я заморгала.

— А разве такое бывает?

— Цыпилма, бывает всякое. Подавляющее большинство пифий не помнит, что они предсказывают. Так что нечистоплотный оракул вполне может выдать пророчество, за которое ему заплатили. Или к которому его принудили.

Ну да, ведь это так просто, кто проверит? Мне такое раньше и в голову не приходило.

— А еще есть просто безграмотные оракулы, — я покосилась на Бреля. — Да и грамотные, наверное, ошибаются?

— К сожалению.

— А еще пифии могут выдать противоположные предсказания…

— И такое случается, но редко.

Вот такие мы с Юлькой ре-едкие!

— А, может, разным пифиям редко задают один и тот же вопрос?

— Только лишь когда ответ слишком важен… тогда всех ведущих пифий страны спрашивают об одном и том же.

— И что?

— Что — «что»?

— Бывает, что они выдают разные ответы? Ну, как мы с Юлькой?

— В подавляющем большинстве случаев ответы совпадают.

— Но бывает же? — не отставала я.

— Да.

Он отвечал серьезно, не выказывая ни малейших признаков раздражения — наставница Елизавета бы давно уже вышла из себя: "Угомонись со своими вопросами, Цыпилма! Ну сколько ж можно?"

— А кто ошибся — я или Юлька?

Втайне я надеялась, что Главный заявит: конечно, Синельникова! Брель помолчал.

— Трудно сказать. Возможно, правы вы обе.

— В смысле?

— Возможно, Юля увидела судьбу той части экспедиции, которая выжила. А ты… остальных. Или…

Брель посмотрел в окно. Дождь оставлял на стекле пунктиры, вспыхивающие цветом несущихся мимо витрин. Лицо Оракула тоже непрерывно озарялось, и серым он больше не казался. Или ему просто сейчас не было скучно?

— Вам объясняют, откуда вы, пифии, черпаете информацию?

Я сморщилась.

— Да! Просто завалили объяснениями — и про информационное поле и про эгрегоры, и про божественное откровение… Это как наш толстенный учебник философии: куча теорий и ничего конкретного. Я думаю, когда версий слишком много, верной нет ни одной.