Филипп Керр - Джинн и воины-дьяволы Страница 8

Шоу состояло из двух отделений. В первое Аполлониус показывал медведей. Белые медведи и гризли то появлялись, то исчезали в разных концах зала. Сам он в какой-то момент превратился в самца гориллы — огромного, с серебристой полосой на спине, затем снова в человека, а под занавес мужик с гигантским топором попросту отрубил фокуснику голову и долго расхаживал по сцене с этой головой, которая продолжала разговаривать со зрителями. (Те, кому Адам Аполлониус не очень-то нравился, больше всего любили именно этот момент представления.)

Доктор Сахерторт пыталась не показывать, что ей скучно. Но ее сын, похоже, был искренне увлечен. В антракте они купили воды, и мама деликатно спросила Дыббакса, не будет ли он возражать, если она не пойдет на второе отделение.

— Да на здоровье, — ответил Дыббакс.

После антракта Аполлониус заставил исчезнуть слона. Это впечатлило даже Дыббакса. Тут Аполлониус сказал, что ему нужен доброволец из публики — в качестве ассистента для трюка «ловля пули». И из всех желающих он выбрал Дыббакса! Вот здорово! Стрельбу мальчик любил почти так же сильно, как волшебство.

Фокус, когда иллюзионист ловит зубами летящую в него пулю, считается самым опасным в этой профессии. Запросто можно погибнуть. Больше десятка исполнителей именно так и расстались с жизнью. Аполлониус сразу пошел на неимоверный риск, предложив Дыббаксу стрелять прямо ему в голову. Прежде чем Дыббакс успел сообразить, как именно намерен работать фокусник, тот велел оркестрантам бить в барабаны, а ему, Дыббаксу, приказал спустить курок.

Секундой, даже долей секунды позже фокусник крикнул Дыббаксу: «Стоп!» Но было слишком поздно. Ружье выстрелило, и Адам Аполлониус, который, наверно, решил, что его убили, громко вскрикнул и покатился по полу. Зрители повскакивали с мест. Крик, ор, неразбериха. Кто-то ринулся на сцену. Перепуганный Дыббакс отбросил оружие и бросился к фокуснику. Неужели он застрелил его собственными руками?

Но тут Аполлониус поднялся на ноги и, торжествующе усмехаясь, продемонстрировал всем зажатую меж зубов пулю. Он вручил ее Дыббаксу, чтобы тот удостоверился, что это именно та пуля, на которой он перед исполнением трюка у всех на глазах поставил метку. А уж затем Аполлониус стал раскланиваться — под гром сотрясавших зал аплодисментов. Взяв Дыббакса за руку, Аполлониус велел ему тоже поклониться, а затем увел мальчика за кулисы.

Дыббакс был вне себя от счастья: он встретился со своим героем!

— Я и правда подумал, что застрелил вас, — признался Дыббакс, когда они остались одни в гримерной фокусника.

— Так и задумано, дружище. Так и задумано, — сказал Аполлониус. — Трагедия неимоверно возбуждает публику. Ей нравится думать, что я погиб.

— Вы прямо как великий Гудини!

— Дружочек, ты никак образованный? Что-то смыслишь в фокусах, да?

— Гудини был самым великим фокусником, — ответил Дыббакс. — Но вы тоже здорово выступаете.

Аполлониус попытался скромно отвести глаза, но скромностью он явно не отличался.

— Ну а сам ты? Небось тоже пробуешь фокусы показывать?

— Конечно!

Завороженный яркими огнями Лас-Вегаса, возбужденный великолепием представления, Дыббакс ужасно хотел понравиться иллюзионисту, который уделил лично ему, Дыббаксу, столько внимания. Позабыв о наказе матери не пользоваться джинн-силой, мальчик решил продемонстрировать Аполлониусу какую-нибудь незатейливую штуковину. Чтобы фокусник принял настоящее волшебство джинн за безыскусный трюк новичка, Дыббакс засучил рукав — так всегда делают фокусники в телешоу — и продемонстрировал Аполлониусу пустую ладонь и вообще руку со всех сторон, чтобы было понятно, что там ничегошеньки нет. А потом прошептал свое слово-фокус. Когда он снова разжал ладонь, на ней лежала плитка шоколада.

— Неплохо, — кивнул Аполлониус.

— Могу я позаимствовать ваш носовой платок, сэр? — вежливо спросил Дыббакс.

Аполлониус вытащил из нагрудного кармана носовой платок и, как положено, накрыл шоколадку на ладони Дыббакса. Мальчик снова прошептал слово-фокус и, сдернув платок, показал, что шоколада уже нет. Аполлониус захлопал в ладоши.

— Сколько тебе лет, сынок? — спросил он.

— Скоро тринадцать, сэр.

— Я перевидал в жизни немало фокусов такого рода, — произнес Аполлониус. — Так вот, поверь, твой — лучше всех. Покажи-ка еще что-нибудь.

— Сейчас подумаем… — пробормотал Дыббакс. — Я могу… ну, например, полетать. Невысоко. Хотите?

По телевизору однажды показывали, как уличные фокусники поднимались на несколько дюймов над землей. Этот трюк был основан на использовании мощных магнитов, искусно вставленных в подошвы: стоило сбросить один ботинок, как он прилипал к другому, фокусник же приподнимал колено — а камера при этом была установлена так, чтобы зрители видели его только с одного боку. Вот зрителям и казалось будто он парит в воздухе. Это всех очень впечатляло.

Попробую-ка я закрутить небольшой смерч прямо под ногами. Может, сработает?

Дыббакс никогда не пробовал выполнить такой трюк прежде, но, как ни странно, все прошло удачно. И его «полет» выглядел куда убедительнее, чем любые фокусы, которые он видел по телевизору. Дыббакс поднялся в воздух сантиметров на тридцать, завис там на несколько секунд и медленно опустился на пол.

— Потрясающе, — воскликнул Аполлониус. — Вот это левитация! Как ты это делаешь?

Дыббакс скромно пожал плечами.

— Тренировка, — ответил он.

— Тебе всего тринадцать лет, а фокусы ты выполняешь так, словно тренировался годы и годы! — Аполлониус изумленно покачал головой. — Ну а что ты сам считаешь своим лучшим трюком? Чем гордишься?

— Индийский трюк с веревкой.

— А веревку принес?

— Она в зале, — ответил Дыббакс. — Я ее спрятал под сиденьем.

Не успев договорить, он с помощью джинн-силы поместил под свое кресло в зале длинный толстый канат.

— А ты, как я погляжу, хорошо подготовился!

Они возвратились на сцену, и Дыббакс спустился в опустевший зал за веревкой. Потом он разложил ее на сцене кольцами, словно спящего питона. Пока Аполлониус разглядывал веревку, Дыббакс быстренько прошептал слово фокус, и в руках у него появилась дудочка.

— Откуда ты это взял? — удивился Аполлониус.

— Тренировка.

Дыббакс сел по-турецки и заиграл на дудочке. Веревка начала медленно подниматься. Откровенно потрясенный Аполлониус глаз с нее не сводил, а веревка, медленно распрямляясь, уже достигла освещавших сцену софитов.

— Внутри твоей веревки есть провод? Верно, мальчик?

Дыббакс отложил дудочку и ловко, как обезьяна, полез по веревке. Добравшись до верха, он начал терять свою земную оболочку. Не знакомому с повадками джинн фокуснику возникший при этом дым, разумеется, напомнил дымку, которой иллюзионисты прикрывают свое «исчезновение».