Ким Хантер - Рассвет рыцаря Страница 8

Голова у ханнака на удивление была совершенно лысая.

— А вот и ханнак, — воскликнул ворон, — одетый в кожу убитого врага!

«Вот оно что, — подумал солдат. — Это плащ из человеческой кожи».

— Что ему от меня нужно? Разве он не видит, что я бедняк и у меня ничего нет?

— Твой подбородок, — ответил ворон. — Ему нужна твоя нижняя челюсть, Солдат.

Воины есть воины, но одни пытаются выглядеть красивыми и мужественными, другие же стараются придать себе как можно более устрашающий вид. Очевидно, ханнаки предпочитали самую жуткую сторону войны.

До города внизу, казалось, было рукой подать. До красных шатров карфаганцев еще ближе. Солдат пришпорил осла, заставляя его перейти с ленивого шага на рысь.

Упрямое животное не привыкло к подобному обращению. Когда его пихали ногами в ребра, оно останавливалось как вкопанное, кипя от негодования. Так осел поступил и на этот раз. Мысленно пустив из копыт корни в землю, он приготовился умереть, но не сдвинуться с места.

Спрыгнув с осла, Солдат побежал к городским воротам, таща в одной руке сумку с инструментом, а в другой — мешок с отрезанными кистями. Стражники заметили бегущего человека, за которым гнался дикий всадник, однако и не подумали ему помочь. Они с завороженным любопытством смотрели, как лохматый конь ханнака, грохоча копытами, настигает Солдата.

Карфаганцы тоже высыпали из шатров. Оживленно жестикулируя, они кричали, призывая своих товарищей насладиться зрелищем этого странного поединка. Кто-то крикнул, что это будет не поединок, а убийство. Никто не сомневался, что ханнак без труда расправится с темноволосым мужчиной с густой черной бородой.

Дыхание вырывалось изо рта Солдата судорожными порывами. Он понял, что не успеет добежать до ворот. Бросив мешок с руками, он порылся в сумке и достал топорик, которым отрубил кисти гиганту, и, крепко стиснув оружие, повернулся лицом к врагу. У него мелькнула мысль, что он, закаленный в боях ветеран, должен знать, как поступают в такой обстановке. И действительно, бесполезно пытаться поразить таким скромным оружием человека. Надо нанести удар по коню, ранить его, повалить вместе с всадником.

Ханнак стремительно несся вперед. На его лице не было ни первобытного злорадства, ни упоения боем — только сосредоточенность. Солдат понял, что этот одинокий свирепый всадник думает лишь о том, как его убить.

Конь ханнака скакал все быстрее, и вторая кожа воина трепетала на ветру, делая его похожим на ужасного мертвеца, восставшего из могилы. Широко расставив ноги, Солдат размахивал топориком, готовясь нанести удар. Страх прошел, сменившись спокойным хладнокровием. В голове остались лишь четкие мысли, оценивающие развитие ситуации. Да, он всегда был солдатом, и хотя память его предала, навыки боевых искусств остались.

— Правильно поступил, дружище! — восхищенно крикнул один из стражников у ворот. — Бежать бесполезно.

Ханнак был уже совсем близко. Солдат махнул топориком вбок, стараясь попасть в вытянутую морду коня. Молниеносно отреагировав, ханнак отвернул в сторону. Топорик, не угодив в первоначальную цель, все же вонзился ханнаку в бедро. Громко взвыв от боли, всадник развернул коня так, чтобы удобнее было нанести удар сверху вниз. Солдат успел вскинуть левую руку, защищая висок. Открытой осталась только нижняя часть лица. По каким-то известным одному ему причинам, ханнак остановился, не обрушив свой боевой молот на заросший подбородок Солдата. Вместо этого он, расстроившись, попытался ударить противника в правое плечо.

Удар не попал в цель, потому что в этот момент осел — то ли напуганный шумом, то ли просто выведенный из себя бессмысленной суетой — подбежал к коню ханнака и, развернувшись, лягнул его задними копытами. Удар пришелся лошади в круп. Осев, она вдруг резко дернулась вперед, и ханнак судорожно вцепился в поводья. При этом он выронил молот, и Солдат тотчас же подхватил оружие, более длинное, чем его топор, и значительно более опасное.

Обезоруженный всадник выхватил из ножен меч с широким лезвием, но на него тут же обрушился поток стрел, пущенных со стороны ближайшего красного шатра. Схватив луки, карфаганские лучники пускали одну стрелу за другой. Одна из них попала ханнаку в плечо. Выдернув ее, свирепый всадник разочарованно посмотрел на Солдата и, развернув коня, умчался на север, в сторону холмов.

Облегченно вздохнув, Солдат проводил взглядом облако пыли, поднятое копытами, кроваво-красное в свете заходящего солнца, и потрепал осла по спине.

— Старина, ты только что спас мою шкуру. Сегодня получишь дополнительную охапку сена.

— А какую награду получит твой второй помощник? — спросил вернувшийся ворон. — Я как раз хотел броситься на ханнака и выклевать ему глаза, да осел меня опередил.

— О, не сомневаюсь, — язвительно заметил Солдат.

— Нет, правда хотел!

— Давай не будем больше об этом, хорошо?

Солдат обернул молот ханнака куском тряпки. Он сохранит этот трофей. Возможно, когда-нибудь молот ему еще пригодится, особенно если учесть, что пустые ножны красноречиво говорят о том, что меча у него больше нет.

Сев на осла, Солдат пустил его к городским воротам. По дороге он поблагодарил за помощь коренастых карфаганских лучников.

— Вы спасли мне жизнь, — крикнул Солдат. Один из лучников покачал головой.

— Мужество время от времени нуждается в поддержке. Ты не гутрумит, в противном случае ты бежал бы от ханнака.

Солдат подошел к этому невысокому широкоплечему узкоглазому человеку. Обнаженная грудь карфаганца вздыбилась гордыми канатами мышц, словно творение скульптора, привыкшего ваять из бронзы. Солдату стало завидно при виде подобной мускулатуры, однако рядом с лучником стояли сотни других таких же крепких парней.

— Значит, вы не слишком высокого мнения о гутрумитах?

Ему ответил другой карфаганец:

— Из них получаются хорошие повара и писари.

— Но не воины.

— Бывает, встречаются и воины. Крайне редко.

— Объясните, — спросил Солдат, — чего хотел от меня этот ханнак? Он был просто одержим желанием меня убить.

Почесав подбородок, карфаганец улыбнулся.

— Твою бороду.

Солдат отметил, что лучник гладко выбрит, как и большинство мужчин, которых он встречал в городе.

— При чем тут моя борода? Разве можно взять себе чужие волосы? Что с ними делать?

— Он хотел получить твою нижнюю челюсть. Разве ты не обратил внимание, что ханнак старался не бить тебя по лицу? Все ханнаки лысые, словно камни в горном ручье. Забирая у врагов бородатые подбородки, они надевают их себе на головы, скрывая лысины. Если бы ты не был так близко от города, ханнак, возможно, к тому же тебя и освежевал. Из того, что он одет в кожу врага, еще не следует, что ему не нужна еще одна про запас. Тебе очень повезло, дружище.