Михаил Соловьев - Апокалипсис on line Страница 8

 Его однокомнатная квартира помимо жены и сына вмещала груду оборудования на разные случаи жизни. Все это работало, радостно пыхая лампочками и покачивая стрелками индикаторов.

 Радиохулиган. Кандидат исторических наук, отменный самогонщик и прекрасный товарищ.

 «Только Белый, — решил я. — Этот и лишних вопросов не задаст, и проконсультирует на все сто…» — Повернулся к погрустневшему гостю:

 — Как только разберусь, что происходит, — сразу расскажу…

 — Смотри-ка, похоже, кто-то в кювете. — И Рубан, не отвечая, показал на стоящего справа мужчину с петлей троса в руках. Рядом виднелся съехавший правой стороной с трассы «Лексус RX300». — А у тебя на самом деле троса нет? — вдруг поинтересовался он, и взгляд его стал понимающим…

 Опасение «адепта» прошло быстро. Привычная тема — вытаскивать тачку из кювета.

 Каждый раз, когда я кого-нибудь выручаю, то сожалею, что не веду дневники. Мне всегда интересно, а какой этот по счету? Да и ситуации бывают разные.

 Телефон подозрительно молчал.

 После спасения пикнуло три сообщения и пропущенные звонки. Означало это одно — сеть «на задании» меня не отвлекала.

 Неожиданно пришло состояние легкой раздвоенности. Мне всегда не нравилось находиться «под колпаком», а нечаянное удобство уже превращалось в выполнение чьих-то указаний.

 Нет, я совсем не против помощи окружающим и парня на «лексусе» все равно бы спас, но меня сильно насторожило его поведение. С первых минут появилось ощущение — мы какая-то оплаченная бригада спасателей. Вот, мол, вам, парни, трос и работайте. Хорошо, Рубан взял все в свои руки, рявкнул… и «адепт» через минуту пополз на карачках, закрепляя буксир.

 — Странный парень, — усевшись в машину, сообщил Саня. — Такое ощущение, что мы обязаны ему помогать. Ни здравствуй тебе, ни спасибо, да еще недоволен.

 Я промолчал. Пришла мысль: «Если Рубан заметил, то и у меня не паранойя…»

 Среди звонивших оказался Дима, однако разговаривать при госте я передумал. Следом появилась мыслишка о месте, где отсутствует сеть и можно поговорить с аппаратом «по душам».

 — Послушай, — неожиданно проговорил Саня, наклонившись ко мне. — Чё у тебя за система на телефоне? С кем ты разговариваешь и кто информацию тебе сливает?

 — Информацию? — переспросил я. — Какую информацию?

 — Да ладно… — еще тише и доверительней проговорил Саня. — Рассказывай, глядишь, вместе и догадаемся, что это за штука. Голова ведь хорошо, а полторы лучше…

 Я озадаченно молчал, а Саня продолжил:

 — Колись, давай… Я же не сам такой умный. Мне смска сейчас пришла, спросить у тебя разъяснений…

 — Смска? — возмутился я и подумал, что не ожидал от сети такой прыти. — «Вербовка адептов?»

 Окончательно запутавшись, я отговорился от Сашки, пообещав рассказать все позже. Он потребовал сделать это до отъезда на Аршан и поинтересовался на прощание:

 — А ты знаешь, что ещё меня насторожило?

 — Ну…

 — Такой модели, как у тебя, нет ни в одном каталоге…

 — Она вроде не на продаже пока…

 — Даже обсуждений никаких в Интернете! Рекламы тоже нет… В общем, ни-че-го.

 Я ошарашенно молчал.

 — Так что ты сильно не тихарись, — перешел Саня на дворовый сленг. — А то кого потом искать… и чего музон так включаешь? Убавь, а…

 — Тогда разговоры только о девчонках, — крикнул я ему в ухо.

 Взгляд Рубана стал понимающим, и он вопросительно указал на аппарат, лежащий на торпеде камерой вниз.

 Молча кивнул головой и крикнул в ответ, мол, все потом, когда разберусь сам…

 Саня понимающе моргнул.

 До нашего вечернего похода в клуб времени оставалось около трех часов.

 «Достаточно, чтобы выпотрошить из тебя все, что надо, — самоуверенно раздумывал я, выбираясь из салона и засовывая аппарат в карман. — Вот сейчас мы с тобой и пообщаемся».ГЛАВА 8

 Дверь нашего подвала всегда была хранительницей множества секретов…

 Когда я сюда переехал, то вынужденно мирился с проживанием выселенного из квартиры этажом выше мужа-алкоголика. Прогонять его было как-то не по-соседски, тем более что на улице стоял морозный январь, а до весны я к нему по-человечески прикипел…

 Подвальный жилец имел собственную библиотеку и необычайно склочный характер.

 В трезвые минуты он полеживал на ничейном диване, читал и порыкивал на заходящих жильцов, мол, кто тут шарится? Те называли «позывные» и… шли по кладовкам.

 Завершилась «идиллия», когда полупьяный персонаж уснул-таки с сигаретой. Забавно просыпаться под веселый треск горящего дерева и запах камина (моя квартира располагается на первом этаже).

 Сосед выжил… Неудивительно… Оказалось, у него даже есть медаль «За отвагу», полученная на Даманском… Однако ему теперь пришлось «переехать», и с той поры он появлялся лишь в районе помоек.

 Мы с его сыном Сергеем выкинули из подземелья все недогоревшие остатки, врезали железную дверь и отгородили себе половину подвала. Полную историю этих территорий я опишу как-нибудь потом.

 Для начала там кто-то совершил убийство. Потом в заброшенной кладовке милиционеры нашли чье-то оружие. Следом мы сделали небольшой гешефт по изготовлению деревянной тары, а через несколько лет соседский мальчишка придумал там спортзал. Иными словами — место оказалось живеньким.

 Замок провернулся с привычным легким чваканьем после нанесения выверенного пинка коленом…

 — Когда двери нормальные сделаешь? — возопила самая хозяйственная соседка, подкравшаяся сзади. В свое время она получила от меня прозвище Мама Галя за свои человеческие качества и хозяйственную вездесущность.

 — Ну вот сейчас и займусь, — бурчал я, захлопывая перед ее носом гулкую конструкцию.

 — Сто раз обещаешь! Мишка, сволочь!.. — звучало вслед.

 — Сегодня сто первый, — бормотал я, пробираясь через завалы хлама, вновь созданные соседями. — Во засрали, — сетовал я, добравшись-таки в дальний угол подвала к нашей железной двери.

 Без хозяина любое творение рук человеческих тихо умирает. Так и здесь. Свет почти не работал. Душевая стойка спортзала, расположившаяся над выводящей канализационной трубой, покосилась и напоминала теперь Пизанскую башню…

 Ключ щелкнул, и я зашел внутрь…

 Под ногами скрипнул деревянный пол, зашуршали борцовские маты. В полумраке второй комнаты покачивались боксерские груши. Пахло подвальной сыростью, хотя внутри оказалось сухо.

 Я расположился в одном из ничейных кресел, перетащенных сюда стихийными спортсменами, и достал из кармана телефон. Изображение привычно показало — мы здесь полностью вне сети. В свое время мне это не нравилось, но сегодня оказалось важным.