Роберт Говард - Воин снегов Страница 8

– Я не сражаюсь с женщинами, – ответил я. – Кроме того, в отношении тебя у меня другие планы!

Она ухмыльнулась:

– Ты боишься сразиться со мной? Я пожал плечами и рассмеялся:

– Спроси своих четверых сыновей, боится ли сражаться Гор Сильный. Они лежат в своем шатре и крепко спят – но уже больше не храпят!

Я увидел, как побелело ее лицо. Она молчала.

– Ну, хватит, – Прорычал я. – Вставай, ведьма, и иди.

Она без слов поднялась и пошла босиком по льду. Она шаталась, и я видел, что она уже начинает синеть от холода.

Когда мы дошли до середины широкой, открытой всем ветрам равнины, я протянул руку и одним ударом сбил ее с ног.

Дрожа от холода, она продолжала, не отрываясь, смотреть на меня.

– Тебе скоро будет тепло, Гудрун Златокудрая, – заверил я. – Тепло – в голодных волчьих брюхах стаи!

Она ничего не сказала, и я пошел прочь. Добравшись до опушки леса, я остановился и поднял голову. Из моего горла вырвался протяжный, жуткий вой охотящегося волка. Я трижды повторил свой зов, затем присел и стал ждать.

Вскоре в ночном воздухе раздался ответный вой. По звуку я понял, что стая проголодалась. Волки приближались быстро.

Гудрун удалось подняться на колени. Она стояла неподвижно, словно статуя, высеченная из голубого камня.

Появилась стая – поджарые ночные охотники с вывалившимися языками и горящими желто-зелеными глазами. Их серые шкуры выглядели свалявшимися. Видимо, охота в последнее время была неудачной.

Не обращая на меня внимания, волки направились прямо к Гудрун, которая продолжала неподвижно стоять на коленях.

Мне показалось, что она уже замерзла насмерть, но, когда вожак прыгнул, намереваясь вцепиться ей в горло, она уклонилась, схватила волка за задние лапы и начала размахивать им, словно дубиной.

Несмотря на неукротимую ненависть к ней, меня на мгновение восхитила отвага этой обреченной женщины.

Однако ее поступок отсрочил смерть лишь на несколько минут. Вожак вырвался из замерзающих рук Гудрун, и стая окружила ее плотным кольцом.

Но она продолжала бороться. Упав под тяжестью изголодавшихся серых хищников, она вонзила зубы в горло одного из волков.

Это было последнее, что она успела сделать. Мгновение спустя Гудрун уже рвали на куски.

Я сидел, глядя, как рычат и дерутся волки над своей добычей. Через несколько минут на льду не осталось ничего, кроме кровавых пятен и нескольких крупных костей.

Собравшись вместе, волки повернулись в мою сторону, присели на задние лапы, протяжно взвыли и умчались в ночь.

На снегу лежали сверкающие волосы Гудрун, смешанные с застывающей кровью и остатками мозга. Могучие челюсти голодных зверей раздробили череп Гудрун на мелкие кусочки.

Я оплатил свой кровавый долг.

Издалека донесся приглушенный, но все нарастающий гул множества голосов.

Я понял, что плоды моих ночных деяний обнаружены.

Глава четвертая

ПРОРОЧЕСТВО ЛЕДЯНОЙ БОГИНИ

Автор: Ричард Л. Тирни

Я долго стоял среди елей, прислушиваясь к приближавшимся голосам ваниров, а потом смотрел, как появившиеся из-за деревьев воины собрались вокруг обглоданных костей своей бывшей предводительницы. Другой бы на моем месте уже давно сбежал, но меня охватило какое-то странное спокойствие. Моя собственная жизнь меня более не заботила. После того как я отомстил, мне казалось, что больше не для чего жить. Возможно, силы покидали мое тело из-за ран, погружая меня в состояние полнейшего безразличия.

Жесты, которыми обменивались воины, стали менее возбужденными, и мне показалось, что в их голосах слышится страх. Я был готов сразиться с ними всеми насмерть, если меня обнаружат. Но вместо того, чтобы идти по моему следу, они собрали останки Гудрун и, завернув их в шкуры, поспешили обратно в лагерь. Я понял, что наполнило, страхом их сердца, – они увидели мои следы среди волчьих и поняли своими варварскими, полными предрассудков душами, что в их лагерь проник один из «пустынных оборотней» – чудовище, чье человеческое тело и душа превращаются в волчье, когда зимняя луна освещает снег своими лучами.

Когда они ушли, я повернулся и, придерживаясь волчьих следов, направился в сторону лесистых холмов. Однако слабость нарастала, и вскоре я свернул в сторону и нашел небольшую пещеру под склоном низкого холма. Когда-то она служила убежищем диким зверям, но запах был слабым, и я понял, что ее прежние обитатели давно ушли. Торчавшая в правом плече стрела мешала мне, и я выдернул ее. Стрела не была зазубрена и вышла легко. Какое-то время я смотрел на струившуюся по руке темную кровь, затем, чувствуя все усиливавшееся головокружение, лег прямо на землю и вскоре заснул.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я проснулся. У входа в пещеру стоял большой серый волк и глядел на меня желтыми глазами. Я с трудом сел и заворчал. Видимо, его привлекла моя кровь – небольшая лужица натекла на землю из моей раны. Он не нападал – то ли чувствовал мое родство с ним, то ли насытился мясом Гудрун. Наконец волк повернулся и ушел. Рана перестала кровоточить, но сильно болела; меня била дрожь, голова кружилась. Не думаю, что в этот момент я вообще ощущал себя человеком – поскольку человек в подобных обстоятельствах вернулся бы к племени айсиров за помощью, а я вел себя как волк Ваниры были правы, считая, что имеют дело с пустынным оборотнем.

Я снова заснул. Не знаю, сколько я проспал, но мне снился сон – если это на самом деле был сон.

Мне казалось, будто я проснулся ночью. Воздух был неподвижен, и в ушах раздавался странный звон – вызванный не лихорадкой от потери крови, а словно создаваемый множеством крошечных ледяных кристаллов. В устье пещеры струился туманный свет. Я осторожно поднялся и выбрался наружу.

Мне казалось, что свет исходит от высокой белой фигуры – ростом вдвое выше любого воина, – которая стояла на краю небольшой поляны перед моей пещерой. Это была женщина неописуемой красоты, с холодно-спокойным лицом, окутанным туманной переливающейся вуалью, состоявшей отчасти из снежинок, отчасти из ее длинных серебристых волос. Она заговорила, и голос ее был подобен шепоту ветра среди ледяных колонн под сводами пещер.

– Будь проклят человек по имени Гор, – сказала она, и мне показалось, будто ее глаза вспыхнули, словно острия серебряных кинжалов. – Будь проклят убийца собственной матери!

Какое-то мгновение мне казалось, что у нее лицо Гудрун, но затем я понял, что это не так, ибо лицо этого прекрасного и ужасного создания было подобно лицу любой айсирской или ванирской женщины. Одна задругой передо мной представали женщины, которых я знал, хотя ни одна из них не походила на стоявшее передо мной странное прекрасное существо. И я понял, что это Итиллин, Ледяная Богиня, о которой шепотом рассказывают люди северных племен, сбившись в кучу вокруг костра холодной северной ночью. Итиллин, первая дочь Ледяных Богов, которые породили Морозных Исполинов, положивших начало айсирам и ванирам!