Джулиан Мэй - Небесный Триллиум Страница 8

В свете факела Ягуна глаза зверей светились, как черный янтарь. У римориков были пятнистые зеленоватые шкуры, колючие усы и огромные клыки, которые они сейчас дружелюбно, с их точки зрения, обнажили.

— Поделись с нами митоном, госпожа. Мы так долго ждали твоего возвращения.

— Конечно, добрые мои друзья. — Кадия отстегнула с пояса небольшую флягу алого цвета. Вытащив пробку, она сделала глоток, протянула флягу Ягуну, а потом налила священную жидкость в левую ладонь. Животные подплыли поближе и принялись аккуратно лакать жидкость похожими на кнуты острыми языками, которыми они обычно пронзали спою добычу.

Скоро митон оказал свое благотворное воздействие на четырех непохожих друг на друга друзей, прогнав усталость и наполнив тела новой силой. Закончив общение, Кадия вздохнула, и Ягун набросил на римориков сбрую. Животные бесшумно ушли под воду, и лодка помчалась по широкой темной реке по наикратчайшему пути, который должен был привести их домой всего через шесть часов.

Кадия и Ягун устроились под навесом из пропитанного воском брезента и стали ужинать сушеными корнями фдопа и походным хлебом.

— Все, как мне кажется, закончилось неплохо, — сказала Кадия. — Твоя идея применить сеть была гениальной и позволила нам избежать кровопролитной схватки с болотными монстрами.

Желтоватое лицо пожилого аборигена было неподвижным как маска, но светящиеся желтые глаза смотрели на нее искоса. Такой взгляд мог означать только сильную тревогу. Кадия едва сдержала стон, зная причину этой тревоги. Она могла избежать, по крайней мере на время, упреков старшей сестры, но не старого друга.

Ягун молчал; Кадия ждала, машинально жевала пищу, не чувствуя ее вкуса; дождь стучал по брезенту, а лодка с шумом мчалась по реке.

Наконец Ягун сказал:

— Провидица, уже четыре года ты с успехом выполняешь обязанности Избранной, несмотря на то, что талисман больше не связан с тобой и потерял магические свойства. Никто, кроме меня и твоих сестер, не знает, что Трехвекий Горящий Глаз лишился магической силы.

— Пока нам удавалось хранить это в тайне.

— Я боюсь, что может произойти, если ты продолжишь размахивать своим официальным талисманом, как сделала это сегодня. Если откроется правда, аборигены будут шокированы. Пострадает твоя честь, и будет подорван твой авторитет. Быть может, нужно последовать совету Белой Дамы и вручить талисман ей на хранение, пока он вновь не обретет силу?

— Талисман принадлежит мне, — отрезала Кадия. — Я никому не отдам его, даже Харамис.

— Если ты просто перестанешь его носить, никто не посмеет усомниться в твоей власти.

Кадия вздохнула:

— Возможно, ты прав. Я много думала об этом, молилась, но решение принять очень трудно. Ты сам видел, как трепетали от ужаса скритеки, увидев Глаз.

Ее рука скользнула к эфесу и сжала три соединенных вместе шара на его конце. Сейчас они были холодными, а когда-то излучали тепло. Трехвекий Горящий Глаз был создан много веков назад Исчезнувшими для каких-то известных только им целей и обладал ужасной магической силой, являясь одной из трех частей великого Скипетра Власти.

Когда-то талисман был связан с душой Кадии, и три доли открывались по ее приказу, показывая живые подобия глаз, вышитых на ее доспехах. Она управляла его силой, и любой прикоснувшийся к талисману без ее разрешения умирал на месте.

Четыре года назад последний оставшийся в живых Человек Звезды украл талисман Кадии и вынудил королеву Анигель отдать ему принадлежавшую ей часть Скипетра. Он связал оба талисмана с собой и надеялся, что любовь к нему заставит Великую Волшебницу Харамис отдать ему третью часть. Вместо этого Орогастус лишился талисмана Анигель и был побежден в решающем сражении магией трех сестер.

Лишившийся владельца меч был передан Кадии, но отказывался, как раньше, объединяться с ее магическим янтарным амулетом, подчиняться ее власти. Трехвекий Горящий Глаз был мертв, как Орогастус.

Тем не менее Кадия не расставалась с ним.

— Я никогда умышленно не лгала аборигенам о возможностях талисмана, — сказала она Ягуну. — Его символическая ценность сохранилась, несмотря на утрату магической силы. Ты сам видел, как он помог нам сегодня. Без него скритеки сражались бы с нами насмерть. С его помощью я сохранила жизнь им и многим ниссомам.

— Верно, — согласился Ягун.

— Топильщики вернутся в Южную Топь и расскажут соплеменникам о том, как они были побеждены и помилованы Дамой Священных Очей и ее талисманом. — Она пожала плечами. — Перемирие Топи сохранится до следующего кризиса… Кроме того, следует надеяться на то, что Харамис удастся восстановить связь талисмана со мной и его силу.

Маленький абориген недоверчиво покачал головой. Как и его соплеменники, он был похож на людей. У него были маленькие вытянутые ноздри, широкий рот с мелкими острыми зубами и острые уши, торчащие из-под охотничьей шапочки. Много лет назад он был егерем покойного отца Кадии короля Рувенды Крейна. Когда Кадия была маленькой девочкой, Ягун часто гулял с ней по Гиблой Топи, составлявшей большую часть королевства, учил ее тайнам, и дал ей прозвище Провидица из-за ее острого зрения и наблюдательности. Прозвище оказалось пророческим, и Кадия стала хранительницей Трехвекого Горящего Глаза и защитницей аборигенов, которые делили Мир Трех Лун с людьми.

Много лет Ягун был ближайшим другом Кадии и ее заместителем. Иногда, к ее большой досаде, он забывал о том, что она уже давно выросла, и упрекал ее за вспыльчивость и необъяснимое упрямство. Самым неприятным было то, что часто он оказывался прав.

— Ты должна понимать. Провидица, — мрачно произнес Ягун, — что этот конфликт со скритеками является далеко не обычным. Рассказ Рорагата о лживом Человеке Звезды потряс тебя не меньше, чем меня.

— Утверждение о возвращении Исчезнувших является полной чепухой, — возразила она. — И только Владыкам Воздуха известно, каким именно чудом является Небесный Триллиум. Что касается так называемого Человека Звезды…

— А что, если случилось худшее, — перебил ее Ягун, — и из мертвых вернулся сам ненавистный колдун?

— Невозможно! Личный талисман Харамис сообщил ей, что Орогастус мертв. — Кадия скривила губы от отвращения. — А моя глупая сестра до сих пор оплакивает его душу.

— Не смейся над искренними чувствами Белой Дамы, — перебил ее Ягун. — Ты сама еще не испытала любви. Любимых не выбирают, в чем я сам имел несчастье убедиться.

Кадия удивленно взглянула на него. Насколько она знала, у Ягуна не было супруги. Впрочем, не стоило расспрашивать его о столь деликатном деле сейчас.

— Ты думаешь, что Орогастус оставил других продолжить его нечестивые труды? Шесть известных нам приспешников, которых он считал своими Голосами, несомненно, умерли. Поиски учеников в Тузамене, проведенные моим зятем, закончились безрезультатно.