Майте Карранса - Проклятие Одии Страница 8

С трудом подняв руки над головой, Анаид разжала кулаки и произнесла на древнем языке:

— «Оснедет семендитлор!»

Потом Анаид повторила заклинание уверенней и решительней, поставив на пути разбушевавшейся стихии все свои силы, но вода казалась неудержимой. Воли девушки явно не хватало, чтобы ее унять.

У Анаид подгибались ноги. Невидимая сила прижимала ее к земле, но она не сдавалась, думая о погибающем отце.

Поднятые над головой руки страшно болели. От нестерпимой боли пальцы Анаид скрючились, словно желая вцепиться в реку, чтобы остановить ее. Внезапно напор воды стал ослабевать, и вот уже бурный поток превратился в спокойную реку. Уровень воды быстро падал, и, наконец, река снова стала ленивым ручейком.

Измученная Анаид закрыла глаза и опустила руки, но уже через мгновение, пошатываясь, побежала туда, где в последний раз видела Гуннара.

Вскоре она наткнулась на его безжизненное тело. Не растерявшись, Анаид из последних сил надавила обеими руками на грудь отца, стараясь вытолкнуть воду из его легких. Она делала так снова и снова, пока изо рта Гуннара не появилась струйка воды, и он не закашлялся. Немедленно припав ко рту Гуннара губами, Анаид принялась вдувать в его легкие воздух, при этом не забывая ритмично давить на грудь. Губы Гуннара потеплели. Девушка уже ощущала слабые удары его сердца. Тело ее доброго и сильного отца оживало.

Его воскрешение произвело на Анаид еще большее впечатление, чем его внезапное появление в ее жизни.

Веки Гуннара дрогнули. Он открыл глаза и осмотрелся по сторонам, приходя в себя на удивление быстро. Почти так же быстро, как заметил надвигающуюся катастрофу и решил без лишних слов оглушить Селену и отнести ее в безопасное место, не желая тратить время на бесполезные споры перед лицом смертельной опасности.

— Селена? — пробормотал Гуннар.

— Жива. Лежит там, где ты ее положил.

Поднявшись на ноги без помощи дочери, Гуннар, пошатываясь, сделал несколько шагов, согнулся пополам, и его вырвало водой. Потом, словно он не тонул, а просто искупался для собственного удовольствия, Гуннар взял Анаид за руку и повел прочь от реки.

— Это ты остановила воду?

— Ты же чуть не утонул!

— А ты наверняка очень устала. Не знаю, как ты еще держишься на ногах!

И тут у Анаид действительно подогнулись колени, и она пошатнулась, пробормотав:

— Хорошо, что все кончилось.

Гуннар подхватил ее на руки и негромко заметил:

— Увы, но все только начинается.

И тут, словно залп праздничного салюта, долину осветила вспышка молнии. Вскоре все небо заполыхало. Вместо воды с него теперь лились потоки огня. Огненные стрелы сыпались с неба, будто град. От непрерывных раскатов грома лопались барабанные перепонки, а Гуннар с дочерью на руках шагал в сторону леса, к Селене, оставленной им под ненадежным прикрытием сосен, рушившихся сейчас под ударами молний.

Уже почти ничего не понимавшая Анаид решила, что наступил конец света. Укрыться от молний было негде. Они сверкали повсюду. Баалата явно решила покончить с девушкой, у которой не было сил и пальцем пошевелить, чтобы защитить себя и своих родителей.

Наконец Гуннар добрался до пригорка, где оставил Селену, но ее там не оказалось. На земле лежала лишь лента, которой она перевязывала волосы.

Встревоженный Гуннар уложил Анаид на землю, воскликнул: «Селена!» и бросился на ее поиски.

Испуганная Анаид хотела крикнуть ему вслед: «Не бросай меня! Мне страшно!», но язык ее не послушался. Постепенно голос Гуннара и звук его шагов затихли вдали, чем воспользовалась Баалата.

Анаид почувствовала, как невидимое скользкое щупальце шарит по ее лицу и тянется к уху. Отвращение оказалось сильнее страха, и Анаид из последних сил ударила по щупальцу, но ее рука прилипла к нему, как к смоле.

Девушка пыталась освободить руку, но у нее ничего не получалось. Ее рука начала неметь, и скоро она уже не чувствовала пальцев. Они омертвели, словно засохнув в толстом слое клея. В плену оказался и ее палец с изумрудным кольцом. Теперь Анаид даже не могла призвать на помощь отважного Юсуфа Бен-Ташфина.

Она была совсем одна, и помочь ей было некому.

Еще одно холодное и липкое щупальце полезло девушке в нос. Решив не поддаваться почти непреодолимому паническому страху, Анаид не стала хвататься за щупальце. Стиснув зубы, она твердила себе, что отбиваться руками от ведьмы бесполезно. Вместо этого нужно собрать в кулак всю волю и преградить путь в ее тело рвущейся туда одиоре мысленно.

Невероятным усилием воли Анаид остановила Баалату.

Вокруг дрожала земля, полыхал кустарник, трещали и рушились деревья. Гуннар метался в поисках пропавшей Селены, а Анаид, закатив глаза, молча корчилась на земле, сражаясь с Баалатой.

Могучая ведьма постепенно одолевала девушку.

Как ни старалась Анаид мысленно защитить свое тело, оно слабело и дергалось в напоминавших агонию конвульсиях. Трясясь от нервного напряжения, девушка напрягла каждую клетку своего организма. У нее ломило все кости, невыносимо болели мышцы, она скрежетала зубами.

Ей пришел конец. Сердцу не перенести такой нагрузки. Сейчас она умрет…

Испугавшись, Анаид на секунду ослабла. Этого мгновения Баалате хватило, чтобы проникнуть внутрь ее тела.

Щупальца одиоры скользнули девушке в нос, уши и рот. У Анаид страшно заболела голова. Девушка закричала, но ее никто не слышал.

Извиваясь змеей, одиора стала распространяться по ее телу, нащупывая самые потаенные мысли Анаид, шаря среди ее детских воспоминаний, терзая ее память и глумясь над ее чувствами.

Воцарившись в теле Анаид, Баалата проникла в ее мозг и прочла в нем то, что больше всего хотела узнать: Жезл Власти в автомобиле. Он завернут в полотенце и лежит в чемодане.

Анаид была еще в сознании, но понимала, что скоро его лишится, и тогда Баалата станет полновластной хозяйкой ее тела.

Внезапно где-то совсем рядом раздался спокойный негромкий голос:

— Не сдавайся!

Кто-то обращался к маленькому участку мозга Анаид, до которого еще не добралась Баалата, но перед глазами девушки уже поплыли странные видения: кровавые жертвы Баалу, облака пыли над марширующими римскими легионами…[6]

— Не сдавайся, — повторил спокойный голос.

Анаид собралась с последними силами и приказала своему мозгу исторгнуть чужие воспоминания. Римские легионы растворились перед ее мысленным взором.

— Очень хорошо! А теперь прогони Баалату! — властно приказал голос. — Закрой перед ней свое сознание.

Анаид повиновалась.