Павел Буркин - Последний Храм Страница 8

Отец умер рано, а возможно, был просто отравлен. Большие деньги часто влекут большую кровь. Так в шестнадцать лет Чезаре заполучил «империю», которая была богаче настоящей Империи — Ствангара. Но, вопреки ожиданиям недругов, рьяно взялся за дело, вытянул фирму из долгов, а конкурентов, возможных отравителей, сперва разорил дотла, опутал долгами, а потом пожизненно упек на каторгу, иным и обеспечил «самоубийство из двух тяжелых мушкетов». Спаслись лишь самые умные — Кьяса, которые сообразили выдать за него молоденькую Франческу. Да и то была лишь отсрочка. Вместо разорения и продажи с молотка их крошечную верфь ждало «дружественное поглощение». Ну, а когда жена умерла во цвете лет от скоротечной чахотки, пришел черед проституток.

Ого, костер уже горит. Быстро-то как, обычсно приговор часами читают, дабы народ проникся. Вот что значит, Церковь наша кроткая работает. Это тебе не уголовники или, тем паче, финансовые махинаторы, у которых перечисляют все прегрешения до мелочей, и упаси Единый придумать что-нибудь сверх накопанного следствием. В делах о вере — можно. Для пущего воспитательного эффекта.

Морозини усмехнулся таким мыслям — что бы сказал его духовник, отец Марцеллин, имей он возможность читать мысли? К счастью, этого никто не умеет, кроме, может быть, древних магов, да и умели ли они — как говорится, вопрос. Если умели — как смогли бы потерять власть, когда в Темесе происходило Обращение. А ведь жрецов Лаэя обманули запросто, подловили на «родовом» пороке — алчности. Святой Пульхерий сказал им, что на принятии истинной веры можно неплохо заработать, если прибрать к рукам храмовые богатства, корабли, торговые фактории, что обогащаться поодиночке лучше, чем всем вместе. Одним из первых жреческих родов, купившихся на посулы (и, действительно, снявшим с «предприятия» сливки) как раз и стали Морозини.

Неожиданно для себя самого Чезаре стало жаль утраченного доступа к Силе. Как было бы хорошо, скажем, поднять цунами копий в тридцать высотой — и обрушить на верфи рода Теано, на сегодня главной занозы в заднице «империи Морозини». Или даже не так, это слишком очевидный ход. А вот подстраивать кораблекрушения конкурентам, пока их суда не станут покупать торговцы и военные — в самый раз. А можно — наоборот: помогать им с погодой, давать снимать сливки с заморской торговли… а потом написать церковному владыке Темесы, что Теано балуются колдовством. Главе этого пакостного рода, жирному борову Кавлину самое место вот на таком костре.

Мечты, мечты… Глупо мечтать о несбыточном, думай, как прищучить их тем, что есть. Самое обидное, корабли Теано, хоть и дороже, но действительно лучше — больше, устойчивее, крепче. У Теано работают лучшие корабелы Конфедерации, братья Равиньоли. Как они укрепляют дерево и каким составом шпаклюют днище — узнать так и не удалось, а ведь благодаря ему дерево служит вдвое дольше. А еще неплохо бы заполучить станки, на которых шьют их паруса. Хорошо хоть, у фирмы Морозини все свое, а Теано приходится закупать пушки, канатную пеньку, строевой лес… Часть прибылей уходит в карманы поставщиков и отражается на цене. То бы, честно говоря, пришлось туго: братья Равиньоли сделали бы корабли Теано еще дешевле.

А костер на площади горел. «Огонь враждебен нам, стихия Лаэя — вода» — некстати подумалось Морозини. Но ведь и Теано тоже наследники жрецов, как и все богатейшие роды промышленников и банкиров. Что, если правда усадить главного Теано на костер, обвинив в связях с язычниками? Но как? Они ведь тоже отреклись от Лаэя одними из первых, причем куда более последовательно. Насколько знал Морозини, Пьетро Теано был во времена Обращения жрецом средней руки, а его младший брат Ринальди тайно прошел Обращение. И когда старший брат отрекся от веры отцов, младший сразу же под него подкопался: вызнал, что при разграблении Храма тот утащил кое-что из ритуальной утвари и книг, и донес. Но уж сам, конечно, был вынужден все найденное у брата сдать, чтобы доказать свою преданность. А поскольку жрецом младший стать не успел, в их роде вряд ли кто-то знает что-то конкретное.

А это значит… Мысль молнией мелькнула в голове купца, как днище корабля ракушками, она с каждым мгновением она обрастала подробностями. С этой стороны гады подвоха не ожидают. Но нужна крайняя осторожность. Применяя запретное, недолго и самому оказаться на костре. И все-таки, если научиться хоть отчасти, изредка и исподтишка использовать Силу… Морозини пригладил аккуратную смоляную бородку, отошел от окна и остановился у массивного, с инкрустацией из черного кханнамского дуба, старинного ложа. Здесь, под черным же шелковым балдахином, был зачат не один «повелитель» «Империи Морозини». В том числе и он сам. Ну и, конечно, множество братьев и сестер некоронованных императоров, но о том, что скрывается под ложем, знали только прямые наследники. Чезаре здорово повезло: отец успел передать ему главный секрет, вот остальные тайные знания — не успел. Кое-что он успел понять и сам, когда успешно притворялся неходячим больным. Ничего. Чтобы хороший купец не понял бога торговли?

Под брачным ложем было пыльно, душно и темно. Горничная, пытавшаяся там подмести и попавшаяся на глаза Чезаре, через несколько дней была ограблена, изнасилована и убита неизвестными. Следствие Морозини замял без проблем: списали все на уголовников, которым так и так светила петля. Чезаре залез под ложе целиком и нащупал едва заметный выступ — вроде бы обыкновенный сучок в доске. И что было силы надавил. Нажмешь вполсилы — ничего не будет. Страховка на случай обыска, пока в Темесе властвует Церковь…

Раздался странный рокот, будто от отдаленного водопада, потом металличенский скрежет — впрочем, совсем негромкий, а стены в личном кабинете такие, что заглушат и пушечный выстрел. Морозини ловко соскользнул во тьму. Тяжеленная плита тут же встала на свое место. Даже если отодвинуть ложе, ощупать и простучать всю стену, не найдешь крошечного зазора в панелях мореного дуба. Доски толстые, а за ними толстая железная плита, которая совсем не звенит, если постучать. Пустоту не обнаружишь.

Здесь была абсолютная тьма и тишина. На ощупь Морозини нашел массивную лампу. Сама она стоила целое состояние: у нее был плотный колпак, не допускавший испарения жидкости. А заправлена лампа была не маслом, а… тоже маслом, но каменным. Не прогоркнет — в земле оно ждало своего часа с сотворения Мира. Третьей особенностью лампы было крошечное кремневое колесико. Крутани его — и на пропитанный земляным маслом фитиль брызнут искры. Можно не тащить с собой свечи, лучины или что-то подобное. Только, раз, наверное, в пару столетий, склянку с каменным маслом. Ему, видимо, это делать не придется. Если, конечно, не будет лазить в секретную комнатку слишком часто.