Александр Зорич - Люби и властвуй Страница 8

Конечно, когда мужчина хочет получить от женщины что-нибудь, выходящее за рамки дозволенного Уложением Жезла и Браслета, он может говорить вещи и похлеще. И все-таки донос бдительной курвы (которая, кстати, наверняка опасалась встречного доноса со стороны Арда) в сочетании с первым сообщением из книгохранилища был признан в Своде Равновесия достаточным основанием для расследования. С другой стороны, Ард мог оказаться чист, как сам гнорр, а вкупе с его должностью в «Голубом Лососе» все это давало основания именно для «закрытого» расследования.

Размышляя, с чего бы начать дело, Эгин решил так: плох тот офицер флота, который не боится, во-первых, утонуть, а во-вторых ― быть убитым в схватке с каким-нибудь цинорским бандюгой. Поэтому он, Эгин, на месте Арда, впадая в мрачную пучину Изменений и Обращений, обязательно первым делом постарался бы заговориться от морской стихии и враждебной стали. Эгин следил за Ардом неделю, «знакомясь с клиентом». Потом «Зерцало Огня» ― корабль, на котором служил покойничек, ― ушел в море охранять Перевернутую Лилию.

Это было как нельзя кстати. Коллеги из Урталарги-са по требованию Норо, которого Эгин уговорил на Испытание Боем, запустили сметам на Цинор ложное сообщение. Из сообщения вытекало, что «Зерцало Огня» представляет сейчас легкую добычу, ибо лишено своего основного тайного оружия, без которого флагман Отдельного морского отряда ― не более чем обычный быстроходный парусник, какие есть в любом флоте Круга Земель.

В одну из ночей на «Зерцало Огня» напали цинор-ские фелюги. «Зерцало Огня» не было предупреждено о нападении. Таким образом, Свод Равновесия и Морской Дом получали возможность проверить боеготовность воинов «Голубого Лосося». Операция удалась на славу. Экипаж и абордажная партия «Зерцала Огня» (кстати, Ард был именно из нее) показали себя с самой лучшей стороны. После боя на палубе насчитали тела двадцати восьми цинорских ублюдков. Еще девять были взяты в плен. Расчеты Свода Равновесия и Эгина оправдались ― в этом бою Ард дрался в самой гуще схватки. Его нагрудник получил несколько глубоких царапин от цинорских мечей и, главное, ― две вмятины от шестопера. Сам Ард отделался синяками благодаря надежной войлочно-веревочной поддевке.

Этого только Эгин и ждал. В тот же день, когда «Зерцало Огня» вернулось в Пйннарин под звуки флейт и победных барабанов, на его борт поднялась представительная комиссия Морского Дома, в которой, как и положено по регламенту, имел место казначей по имени Тарон оке Мар. Ему предстояло досмотреть корабль и имущество воинов на предмет повреждений и определить размеры ущерба. Под именем Тарона оке Мара скрывался, конечно, Иланаф, эрм-саванн Опоры Вещей. Прийти лично Эгин не мог, чтобы не засветиться раньше времени перед Ардом оке Лайном. В принципе такая практика ― посылать в ходе дознания своего коллегу ― не всегда приветствовалась начальством, но и не запрещалась уставом.

Итак, Иланаф какое-то время поковырялся в сломанном правом фальшборте, занося в свои бумажки какую-то липу (в то время как комиссия, делая безмерно умные лица, выспрашивала подробности боя у команды), а потом перешел к главному. К амуниции. Нагрудник Арда, получивший в бою повреждения, тоже, разумеется, подлежал описи. И вот тут Иланаф с азартным удивлением обнаружил, что вмятины, оставленные шестопером, не имеют ничего общего с обычными повреждениями, которые наносит это оружие бронзе. Обе вмятины располагались рядом в левой верхней четверти нагрудника, служившей защитой ключицам. Иланаф прекрасно знал смертоубийственные свойства ударного оружия и, соответственно, защитные свойства любых доспехов ― от магдорнских сложнонаборных кольчуг до варварских кож, обшитых любым бесполезным металлоломом. Иланаф мог поклясться, что ни бронза самого нагрудника, ни войлочный подбой не могли спасти ключицу Арда от перелома. Однако офицер «Голубого Лосося» нервно прохаживался в нескольких шагах от него, преспокойно размахивая обеими руками. Вывод был однозначный ― , на нагруднике лежало одно из заклятий Изменения. Разумеется, казначей, которого разыгрывал Иланаф, лишь отметил в своих бумагах «семь авров пятьдесят два аврика» и буркнул: «Следующий».

Оставалось проверить это предположение. Нагрудник был изъят под предлогом передачи в мастерские Арсенала. Ну а там уж Эгин без всякой легенды, простым предъявлением жетона, добился прямого осмотра нагрудника. Зрак Истины всегда чуял магивд и в тот раз разгорелся нежным малиновым пламенем. Все. Конец дела. «Владение, злоупотребление, создание, передача, продажа, злонамеренный поиск и любые иные доказанные соприкосновения с Обращенными, Измененными и Не-Бытующими Вещами в отсутствие отягчающих обстоятельств караются простым прямым умерщвлением виновного».

Все это Эгин знал и помнил, вся история промелькнула в его голове за считанные мгновения. Он видел дело целиком, словно вазу из желтого хрусталя или обнаженное женское тело. Но вот дальше по вазе побежали трещины, а в теле появились отвратительные изъяны.

Во-первых, Гастрог. Допустим, делом Арда параллельно занималась Опора Писаний. Такое случается редко, но все же случается. Но что они делали, чтобы со своей стороны выйти на Арда? Они имеют своих людей в экипаже «Зерцала Огня»? Или, еще лучше, в Опоре Вещей среди подчиненных Норо, то есть его, Эгина, друзей? Или они вообще ничего не делали до того самого момента, пока он не привел приговор в исполнение и не явился на досмотр личных вещей Арда? Допустим, так. Но откуда Гаетрог имел о нем такие полные сведения? В особенности о его производстве в рах-саванны?

«Остановись, ― приказал себе Эгин, как учил его некогда однорукий Вальх, наставник по логике и Освобожденному Пути, ― остановись и начни сначала. Не ищи сложного там, где его нет. Ищи простоту».

Хорошо, будем искать простоту. Да, Гастрог имеет своего человека на борту «Зерцала Огня». Да, этот Га-строг имеет своего осведомителя и в Опоре Вещей. Вообще могущество аррума из Опоры Писаний даже трудно себе вообразить. Там небось этих аррумов всего пять-шесть. Выше их только пар-арценц Опоры Писаний, гнорр Свода Равновесия и, в некотором смысле, аррумы Опоры Единства. Но об этих вспоминать просто нельзя, ибо слишком страшно.

В глубине сознания Эгина вспыхнул и был волевым усилием погашен образ виденного один раз в жизни Жерла Серебряной Чистоты. Эгин против своей воли поежился.

Итак, Гастрог весьма могуществен и знал его, Эгина, послужной список. Поэтому насчет рах-саванна мог брякнуть просто наобум ― ведь ясно же, что в ближайший год его действительно так или иначе произвели бы в рах-саванны. Но у Эшна просто не укладывалось в голове, что аррумы Опоры Писаний способны «брякать наобум».