Виктория Щабельник - Восход Темной Звезды Страница 8

Я успела вовремя, чтобы перехватить руку с ножом, направленную точно в сердце жертвы. Девушка стояла спиной к нам, нетерпеливо поджидая троллейбус. Похоже, теперь у нее есть шанс его дождаться, — думала я, резким ударом оглушив несостоявшегося на сегодня убийцу, затаскивая его в ближайшие заросли.

— Что вы себе позволяете? Я позову милицию! — ого, это что-то новенькое, убийца вспомнил о своих конституционных правах.

— Пожалуйста, окажите мне эту любезность, — ответила я, вдавливая его лицом в ствол старого дуба, — ребята будут обрадованы уликами, которые найдут в ваших карманах.

— Я ничего не сделал, вы это не докажете! — шипел разъяренно маньяк.

— Доказывать? Вот еще! — я немного расслабилась, — почему вы решили, что мне надо кому-то что-то доказывать?

— А разве вы не из милиции? — было видно, как мужчина стал приходить в себя и успокаиваться, — в таком случае, я требую, чтобы вы немедленно отпустили меня или я заявлю на вас куда надо.

— А куда надо, по-вашему? — издевательски спросила я, выкручивая правую руку психа.

— Вы не имеете права так со мной обращаться! Вы делаете мне больно, — взвизгнула жертва.

— Не имею. И вообще, пытки и издевательства запрещены конвенцией, — рассуждала я вслух, — поэтому я вас просто убью, и одной сволочью на земле станет меньше!

— Нет, — визг сменился всхлипом, — вы не можете меня убить, меня нужно лечить! Я больной социопат! Таких как я лечат.

— Нет, — возразила я, — это я — социопат. А вы обычный ничем не примечательный серийный маньяк. И вообще, надоело мне тут с вами возится, — буркнула я, резко разворачивая свою жертву к себе лицом. Во взгляде мужчины мелькнул страх пополам с надеждой, которая, впрочем, быстро потухла, когда он увидел как удлиняются мои когти на пальцах. Он успел лишь тихо всхлипнуть, и оказался лежащим на траве, с перерезанным горлом.

— Не понимаю, чего ты с ним так долго возилась? — сзади раздался голос Древнего. Хок подошел ко мне вплотную, на ходу доставая Сапфир, кинжал с длинным лезвием, голубоватого цвета, сделанный из какого-то особого сплава, находки жителей Лэнга.

— Возможно, хотела удостовериться, что не ошибаюсь, — мне хватило силы воли не скривиться, слушая страшные хлюпающие звуки, сопровождавшие работу Древнего. Вскоре, голова была отделена от туловища.

— Жаль, — я посмотрела на своего помощника, — что не сделала этого раньше, — и поспешила скрыться в темноте, предоставляя Хоку все здесь закончить.

— Ты где была? — раздался возмущенный голос Катерины, наблюдавшей, как я осторожно пытаюсь вставить ключ в замок.

— Гуляла, — ответила я панацеей на все подобные вопросы.

— Ты на часы смотрела? Я, между прочим, волновалась, хотела уже в милицию звонить, — Катерина стремительно преодолела разделявшее нас расстояние.

— Не надо милиции, — я подняла руки вверх, — разве молодая, интеллигентная девушка не имеет права поискать ночью немного приключений на свои вторые девяносто? — поинтересовалась я.

— Не имеет! — возразила Катька, — по крайней мене, без меня.

— Сдаюсь, — решила я, — заходи, — и, наконец, отомкнула дверь.

Цепная реакция, идущая от выключателя, заставила лампочку сверкнуть в последний раз и потухнуть навсегда.

— Черт, — ругнулась я, — уже третья за пять дней.

— А чего ты хотела, — заметила соседка, — дом-то старый, проводка — дерьмо.

Решив оставить бытовые проблемы до завтра, я провела Катерину на кухню, где спешно налила гостье чай, а себе стакан воды. Что ни говори, а Хок прав. Этот мир уже не для Древних, и мне тяжело справляться без того, к чему я привыкла в Лэнге. Поэтому чтобы не получить обезвоживание приходилось потреблять жидкость литрами.

— Что это у тебя? — заметила Катерина, подойдя ко мне ближе.

— Где? — удивленно спросила я, уже смекнув, что не заметила нескольких капелек крови, попавших мне на воротник, — ах, это! У меня часто идет носом кровь, слабые сосуды, — выкрутилась я, плюхаясь на стул, одновременно срывая с себя испорченную блузку. Надо не забыть ее уничтожить, все-таки улика.

Покосившись на Катерину, обдумала тот же вопрос, уже в отношении нее, и решила пока подождать. Угрозы нет, а дальше посмотрим. Не люблю быть жестокой без причины.

— Грустно! — заявила она, потягивая горячий чай.

— С чего бы? — удивилась я, — молода, привлекательная девушка, к тому же, блондинка. Живи и радуйся.

— Не с чего радоваться, — грустно вздохнула Катерина, — мне скоро тридцать.

— И?..

— И каков итог жизни: не мужа, ни детей, я уже не говорю о прекрасном прынце.

— А не рано ли, итоги подводить? Тридцать — это не семьдесят.

— А что изменится? Дом — работа, работа — дом. Встретила человека — и тот гадом оказался.

— Возможно, это был не твой человек.

— А где он, мой? — и тут же добавила, — вот ты когда-нибудь любила?

— Думаю, да, — нерешительно ответила я.

— И он был твоим прекрасным принцем?

— Можно и так сказать, — ответила я уже увереннее.

— И у него не было недостатков, — докапывалась Катерина.

— Нет, у него не было недостатков, которые бы меня не устраивали, — решительно заявила я, отгоняя от себя возникший образ Кайла.

— Но тогда почему ты не с ним? — удивилась соседка.

— Он — не моя судьба.

— А кто тогда твоя судьба?

— Никто. У меня ее просто нет, судьбы то есть.

— Ты шутишь? — бросив пить чай, Катерина покосилась на меня.

— Да, шучу, — совершенно серьезно призналась.

— Тяжело с тобой! — возмутилась соседка.

— А кому сейчас легко, — вздохнула я.

— Иногда ты меня бесишь!

— Знаю, ты не первая, кто мне об этом говорит, — равнодушно ответила я, наливая себе уже третий стакан воды. Что-то жарковато сегодня.

— Можно я сегодня останусь у тебя? — жалобно спросила Катерина, — я…

— Можно, — поднявшись, ответила я, — разбери диван, белье в шкафу, а я сейчас приду.

Выйдя во двор, и убедившись, что ни чьи глаза за мной не следят, я набрала номер. Через пять минут, услышала, как за моей спиной хрустнул гравий.

— Как прошло?

— Без осложнений. Теперь его никто не найдет, — и Хок растворился в темноте.

— Опять гуляла? — недовольно буркнула Катерина, когда я вошла.

— Ну да, ночной воздух полезен.

— Знаешь, почему я захотела переночевать у тебя?

— Нет, но если захочешь — скажешь, ответила я, забираясь рядом под одеяло. Мне не нужны были пояснения. Я и так знала. Знала, что моя добрая, местами наивная и доверчивая соседка до ужаса боится темноты. Особенно, оставаясь дома одна. А после расставания с несостоявшимся прынцем, этот страх, к тому же, усилился опасением, что она никому не нужна. Да уж, мне не хватало только чужих проблем. До меня донесся шумный вздох.