Анн Фрост - Цена бессмертия Страница 8

«О-хо-хо, парнишка, так и ты непрост!» — подумала Лера, но вид сделала такой, словно и не расслышала последние слова своего проводника.

— Ну, так вот, Темный маг, он же некромансер, кроме всего прочего отлично обходится с ожившими мертвецами. Написано, «жестом, словом и мыслью загоняет исчадий Тьмы во чрево земное, откуда сии восстали», — процитировал Шангри. — А наши маги, когда еще и запрета не было, всей деревней усердствовали — и звезды чертили, и руны вырезали, и травы жгли. Да все впустую — ни один мертвяк не сгинул. Бывает, каждую неделю из леса тащатся, так что всем, от мала до велика, приходится браться за колья да топоры.

— А разве Тёмные не враги всем живым? — всплыли в голове познания, щедро почерпнутые из художественной литературы.

— Непростой вопрос, госпожа… По «Летописям Меллидана» ясно лишь, что Темные — всегда одинокие, странствующие маги. Не всегда соглашались они даже за плату успокаивать нежить, но если брались…! — глаза мальчишки восторженно сверкнули, видимо «Летописи» щедро живописали подвиги этих некромансеров.

— В книге не говорится, — продолжил он, — что Темные творили кровавые жертвы или еще что противоестественное, но в народе в такое верят. Считается, например, что для злобной ведьмы первейшая еда — плоть младенца. Да только я в такое не верю, басни это! — Шангри в сердцах махнул рукой и продолжил, — так вот, не замечены Темные маги были и в распрях со Светлыми, то есть, всеми прочими магами Меллидана. Так что нет причины считать их врагами… — Шангри обобщил все вышеизложенное.

«Как интересно всё — Темные маги, таинственная некромантия, одинокие воины… — Лера заметно оживилась: пожалуй, этот мир был куда интереснее, чем показалось сначала.

— А куда же они пропали, коль ты говоришь, их сейчас ни одного не сыщешь?

— Полагаю, в другие миры переправились, — пожал плечами Шангри, — не знаю, что там, но, наверное, получше, чем в нашем мирке… Да и верно — что настоящему магу здесь делать? Только на костре жариться! — мальчик прошипел себе под нос неразборчивое ругательство и со злостью пнул подвернувшийся под ногу камешек.

— Кстати, — девушка наконец решилась задать давно созревший вопрос, — а ты не по годам умен, да и начитан превосходно для деревенского мальчугана! Ты где то учишься?

— Госпожа проницательна, — Шангри весело рассмеялся, и пояснил, — я и впрямь семь лет обучался в самом Имперском городе — Ноэле! Учился в известной военной школе, жил у дядюшки Линдера… Но недоучился — три декады назад моего дядю обвинили в злосчастном колдовстве и казнили, — лицо улыбчивого мальчишки помрачнело, в глазах мелькнула ненависть. — И вот, от греха подальше, отец забрал меня обратно в нашу Безымяновку… Да толку — что в Ноэле, что в Безымяновке, карателей полно, как клопов в старом матраце!

Как было несложно догадаться, «каратели» оказались чем-то средним между инквизицией и КГБ. Вездесущие и всемогущие, они могли достать людей, обладающим магическим даром, хоть со дна морского. И как это им удается, только Единый ведает…

— Жизнь нынче опасной стала — доносят все и на всех, каждый пытается сдать врага в лапы карателей. Должники доносят на заимодавцев, сосед предает соседа… Брат на брата крамолу наводит. Пакостно всё это, госпожа… Каратели предпочитают сжечь десяток подозрительных, авось среди них один маг и попадется! А самое страшное — без суда всё это делается. Поймали — раз! Пытать — два! Сжечь — три! Буквально за сутки управляются. Совсем властитель наш ума лишился, да укоротятся дни его!

— Пытать?! — Валерия ужаснулась подобному варварству.

— Ага, да еще под пыткой заклинания тайные приказывают выдать. У каждого уважающего себя чародея есть такие, только ему ведомые, как говорится — на черный день сберегаемые… Говорят, Император ведет специальную книгу таких заклинаний и щедро платит любому карателю, пополнившему эту коллекцию чем-нибудь новым. Сдается мне, хочет он всё знание, веками пестуемое, к своему единоличному владению прибрать!

Лера нахмурилась — что-то непонятное и зловещее охватило этот мир, подобно чуме. Мало того, ей начало казаться, что бедствия несчастного Меллидана каким-то образом связаны с кровожадным властителем. Зачем ему всё это? Одним недоверием к магам и конкуренцией между ними всего не объяснишь. Разве опасны для Империи колдуны-самоучки, творители погоды да деревенские ведуны? Нет, что-то тут другое, совсем другое.

— Слушай, Шангри, а что, колдунов всенепременно положено сжигать?

— Так точно, госпожа. Вы удивительно быстро вникаете в суть! Я сам долго размышлял об этом, листал книги, и вот какая мысль посетила меня — сожжение это не казнь, это… жертвоприношение. Прозрение настигло меня, когда я сумел подобраться ближе всех к столбу с приговоренным, в момент подготовки к сожжению. Каратели, числом шесть, взявшись за руки и обступив кругом столб, произносили речь. Но то была не обвинительная речь. То было какое-то заклинание, суть которого мне понять, увы, не дано. Понял только — руническая речь в смеси с мертвым языком Павшего королевства. Не всякий даже сильный маг, постигнул бы смысл налагаемого заклятья. Я уверен, каратели используются императором как марионетки. Читают заученный текст. Обладай они и впрямь такими заклятьями, не стали бы спину гнуть на властителя. Но главное — я понял суть происходящего и содрогнулся. Страшные вещи творятся, госпожа!

Странное чувство колыхнулось в душе, а вместе с ним и мороз пробежал по коже. Мгновение назад послеполуденное солнце жарко припекало плечи, а сейчас Валерии показалось, будто ее окунули с головой в прорубь…

— Заклятье… призвания… — пробормотала она онемевшими губами, и голос этот был глухим, мертвым.

Шангри поежился и бросил на девушку подозрительный взгляд. Его напугал внезапно опустевший взгляд цвета стали, и этот странный, каркающий голос. Как будто говорила не она, а нечто, спрятавшееся глубоко внутри, и знавшее куда больше простого деревенского мальчишки, да и самой Леры… Нечто древнее, могущественное.

— Госпожа, — встрепыхнулся мальчишка, бросаясь к Валерии — ему показалось, что она собирается падать в обморок.

— Всё… хорошо, Шангри, — выдавила из себя девушка, и даже попыталась улыбнуться.

Да и вправду — кровь уже прилила к ее щекам, порозовели губы и глаза блестели вновь как прежде.

— А вот мы и пришли! — радостно воскликнул Шангри, указывая куда-то вперед.

Впереди же Лера увидела только стремительно редеющий лес, который внезапно уперся в сплошную стену частокола. Забор был высок, в пару человеческих ростов и простирался вправо и влево, насколько хватало взора, края его терялись в сосновом бору.