Алексей Егоров - Сын бессмертия Страница 8

— Но чайки? — пробормотал Тир и уставился на лес.

Чайки не принадлежали Хозяину, они были воровками. Воровали птицы как в порту у людей, так и у моря — рыбу, падаль, моллюсков, все, что угодно. Хозяин не любил их и тянул из глубин свои цепкие щупальца, пытаясь поймать воровку. Об этом тоже ходит множество слухов в тавернах.

Моряки любили птиц, естественно, они же указывали на близость к земле. А земля означало одно — жизнь.

Только не эта земля. Этот остров был лишен самого понятия "жизнь", серый морок, набросанный учеником-художником да таким неумелым, что картина вышла насквозь фальшивой.

Суть этого места оставалась непонятной для Тира. Он не был ни магом, ни жрецом, ни книжником. Все его знания крутились только вокруг дел морских. Он знал, как ловить ветер, какие волны считать дружественными, а какие нет, но в богословских вопросах разбирался не больше обывателя.

"Вот бы Маргуса сюда" — подумал Тир и вздохнул. Горестно, как вздыхают по погибшему брату-соратнику. — "Он бы мне помог. Он бы рассудил, что за место это"

Железный привкус крови вырвал Тира из круговорота мыслей. Он бы в них так и потонул, но тело требовало своего. Ему нужен был уход, тепло и снова — еда. Эта животная топка никогда не остановится, жор для нее смысл существования, а на душевные проблемы тело и смотреть не желало. Тир раньше, тогда — на берегу, удивлялся, как могут отшельники жить столько лет в своих пещерах и питаться только росой?! Вот уж поистине чудо, а не их хваленая мудрость!

Железно-соленую кровь хотелось выблевать обратно на песок, но Тир удерживал пищу в себе. Без нее его тело просто погибнет, неизвестно когда вернутся чайки, чтобы поживиться трупами. Впрочем, возможно, они не вернутся никогда. Этот мертвяцкий остров мог предложить падальщикам много свежей тухлятины. Из свинцовой вышины птицам весь остров виделся как на ладони.

Но Тир птиц не видел. Вообще никаких. Только свинцовые тучи вроде и двигались, но оставались на своем месте. Обман, кругом обман.

— Надо двигаться, действовать, — прошептал Тир.

Звук собственного голоса терялся во мраке безнадеги острова, но мысль была дельной. Философы утверждали — Тир сам не читал, но отец однажды подвозил мудреца — что движение и есть жизнь. Стоит остановиться, как мировое колесо раздавит незадачливого путника судьбы.

Тир сделал первый, символический шаг по направлению к лесу, но дальше не пошел. Его остановил не страх перед полчищами паразитов, готовых впиться в его беззащитные пятки. Даже сожранные грязным огнем сапоги не особо волновали Тира. Да и не такие уж у моряка беззащитные пятки, они грубы, тверды, как подошва калиг. Остановили Тира инструменты. Оставлять их на берегу небезопасно, вчерашнее приключение с костром запомнились капитану. Особенно он запомнил, что кто-то уделял внимание его костру.

Возможно, это было и не так, но выживший в буре моряк уже не сомневался. Кто-то присутствовал на острове и явно не желал облегчать жизнь ему.

Куда можно деть целый ящик с инструментами? Тяжелый ящик. Так что тащить его с собой — глупо. Если в лесу встретится нечто предпочитающее гастрономические изыски, например, человечье мясо, тогда ящик придется бросить. Бег с этим сундуком просто невозможен.

Никто не мог и посторожить инструменты. Не доверять же это ответственное задание трупам? Тир, конечно, может с ними поболтать, но маловероятно, что ребята согласятся. Они лежат себе спокойненько, никого не трогают и желают только одного — покоя.

— Но я им помог, отогнал чаек, — рассудил капитан. — Может, они соблазнятся могилами?

Тир пожал плечами. Что ж, этот вариант был не хуже других. Решившись, Тир направился к оскверненным птицами телам. Те лежали там, где их оставило надоедливое море, волны которого перестали лизать сапоги утопленников.

Прибой отступил, обнажив влажный пустынный песок. Моллюсков не было, даже разбитых ракушек не видать, водоросли напоминали сизые побеги плесени, а не морскую траву. Тир ни за что не стал бы есть эту мерзость, похожу на лобковые волосы утопленницы.

— Эй, ребят! — Тир делано веселым тоном обратился к мертвецам. — Как насчет работы? Чего лежать без дела?! Морякам надо быть шустрыми, работящими парнями, а не такими лежебоками, как вы! Айда со мной, посторожите мои вещички, пока я воду искать буду. А я вас за это похороню, да не в песке. Лесная почва устроит?

Мертвецы не ответили, но послушно встали. Тир улыбнулся:

— Вот, я знал, что мы договоримся. Пойдемте, разомнете косточки, а то раздулись, как утопленники.

Мертвецы побрели следом за капитаном, который указал им на свои вещи. Такие стражи не заснут на своем посту, будут внимательно следить за горизонтом. Так что, если кто появится, утопленники заметят постороннего и, вероятно, прикончат. Тир будет только рад избавиться от соглядатая.

— Ну, сторожите, я потопал.

Тир кивнул своим помощникам и пошел в лес. С собой он захватил верный топорик, которым и дрова порубить можно, и во время абордажа отбиться от северян-пиратов. Топором он владел мастерски, отец научил.

Но отец не научил своего сына жить на земле. Да и с водной стихией моряки знались неохотно, многие даже не умели плавать. Боялись, что утащит морской хозяин. В реках тоже не поплескаться, существовало поверье, что речные духи не выносят тех, кто пахнет солью. Правда ли водяные утаскивали мореходов в тину или нет — то никому не известно. Жрецы называли все это суевериями, но шепотом рекомендовали зайти в Гильдию и купить амулетик. Так, на всякий случай.

Ну, за наводку святой человек получал денежку от мага, что поделать. Северные берега Империи населены потомственными торговцами. Даже святость, даже божья милость имели цену. Впрочем, как утверждали путешественники, любящие посидеть в компании моряков, в столице тоже с Богами общались с помощью бартера. Так проще, слепая вера не приветствовалась.

"Мы практичны" — мыслил Тир. — "Но не всегда"

Он тихонько ругался, идя сквозь лес. Как найти дорогу к источнику? Вроде бы, надо ориентироваться на звериные тропы… Но их нет! Что делать?! Тир не представлял и брел наугад. У него целый день впереди, он надеялся, что паразиты выходят из своих древесных нор только ночью. Или когда пламя выгонит их.

Тир подумал, что неплохо было бы подпалить весь этот проклятый лес. Тогда он сможет найти самую короткую дорогу к роднику. Вот бросит он красный лепесток в эту сухую чащобу, прыгнет в море, заберется на риф и будет наслаждаться. Сколопендры не смогут его достать, потонут, убегая из горящего дома.

Уродливые создания, что за мерзейший Бог выдумал их?!