Рейнеке Патрик - Ива и Яблоня: Новое платье королевы Страница 8

Она с серьезным лицом помотала головой.

— Ведь ваш отец разрешил нам. Я думала, он чем-то заведует в замке, и нам теперь позволено бродить, где угодно.

— Позволено-то, позволено… Но может пострадать репутация… отдельных лиц. Так что при первом постороннем звуке — прячемся! — и он толкнул ее за портьеру.

— Ганс, молчите! Никаких обращений! — шикнул он в пространство.

Показавшийся в дальней двери гостиной паренек кивнул и принялся изображать пантомиму, из которой следовало, что королева в недоумении, хотя король что-то и объяснил ей. Смотреть на это без смеха было непросто.

— Я все понял. Передайте ее величеству, что его высочеству нездоровится. А если же ее это объяснение не удовлетворит, что вполне возможно, то скажите ей, что речь идет о деле государственной важности: затронута честь королевского дома. Вас же я попрошу вот о чем, — он подошел к Гансу вплотную и перешел на шепот. — Шёнберг уже, полагаю, принял надлежащие меры, но и вы донесите до управляющего следующее. Никого не должно быть в этом крыле замка. Ни единой души. Ни горничных, ни уборщиков, ни лакеев, никакой целующееся по углам молодежи, никаких заблудших гостей. Если я увижу или услышу кого-нибудь, виновные будут уволены. Если моя мать попросит послать за мной, то идете вы или Шёнберг, и никто другой. Понятно? Можете идти.

Ординарец кивнул и, шутовским жестом отдав честь, направился обратно. В этот момент гостья громко чихнула.

— Будьте здоровы, ваше высочество! — через плечо крикнул он. Ганс было приостановился, но он снова шикнул на него, и тот бросился прочь.

Куда же вести ее, эту сказочную принцессу?… Он шагнул в складки портьеры и поймал на ощупь ее руку в кружевной перчатке. Крошечные пальчики доверительно нырнули в его ладонь. Похоже, куда идти, не так уж и важно… Она выскользнула из ткани и он, изо всех сил стараясь не глядеть на ее платье, повел ее по анфиладе.

— Откуда у вас эти шрамы на лице?

— А… — он не выдержал и рассмеялся. — Это мы были в Вене.

— Принца сопровождали?

Он немного осекся.

— Ну, можно сказать и так… Нас, обераусцев, вызвали участвовать в мензуре — швейцарцы и лихтенштейнцы. Мензура — это такой поединок между членами разных университетских наций, который длится всего несколько секунд. Противники стоят на строго определенном расстоянии друг от друга, иногда держатся левой рукой за концы ремня или шарфа, но главное, они не должны сходить с места. Действуют они только кистью правой руки и орудуют самым кончиком шпаги — в строго определенной зоне — щеки, нос, уши. Все остальное туловище закрыто своего рода доспехами из простеганной ткани и кожи — иногда с металлическими вставками. Шея также защищена, на глаза надевают специальные очки. Главная задача — не отступить, когда тебе лезвием кромсают лицо.

— Какой ужас! И люди идут на это?

— Да. Нация может выставить от себя любого смелого человека. Естественно, каждый хочет, чтобы это был именно он, но не у всех получается выстоять под ударами. Так студенты выясняют, чей народ отважнее. У нас не было своей нации, мы в основном кутили с австрийцами, но это не спасло нас от насмешек. Все-таки такая маленькая земля и при этом — королевство! К тому же с иноземной династией. Но противники наши оказались все очень достойными людьми. Потом мы стали с ними друзьями. Там, правда, еще все смеялись, что наследнику престола негоже портить нос, потому что его профиль потом будут чеканить на монетах, — весело сообщил он, захваченный воспоминаниями.

— Так вы за принца дрались?

— Ну, я бы так не сказал….

— Какой ужасный человек! Он вас заставил защищать честь Оберау, а сам стоял в сторонке, и смотрел, как вам полосуют лицо…

— Нет-нет, что вы! Я сам вызвался, — и чтобы загладить неловкость он поскорее увел ее в следующее помещение.

В картинной галерее тоже вышел в некотором роде конфуз. Повинуясь скрытым движениям сердца, он остановил свой выбор на живописных полотнах с эротическими сюжетами и принялся пересказывать их подоплеку, добавляя от себя разного рода детали, чтобы максимально приблизить легенду к изображенному на холсте. Она выслушала его версию похищения сабинянок, суда Париса и историю Сусанны. От картины к картине ее иронический настрой становился все более и более очевидным. Наконец, она не выдержала:

— Вот интересно, когда мама читала мне в детстве изложение греческих мифов и сокращенную римскую историю, я уж не говорю про библию, все это казалось скорее трагичным, нежели чувственным. И вообще, с чего вы взяли, что именно эти художники изложили все в точности так, как оно и было? Сколько рассказчиков, столько и версий. Куда интереснее, кого именно они хотели изобразить под видом героинь древности — жен, любовниц или просто натурщиц, до которых им не было никакого дела.

Тут ему к своему стыду пришлось признать свою полную неосведомленность. Зато он, наконец, решился отвести загадочную гостью в библиотеку.

Увидев высокое круглое помещение, где все стены от пола до потолка были заполнены книгами, так что стрельчатые окна казались прорубленными в стеллажах, она пришла в неописуемый восторг.

— Нет, ну это же надо! Столько книг! Это же за всю человеческую жизнь не прочитать! А что здесь есть? — и она начала водить пальчиком в вышедшей из моды кружевной перчатке по корешкам. — Латинские поэты, греческие поэты, немецкие поэты, французские… Справочники! По географии, по фортификации, по философии, по зоологии, по… это, наверное, по экономике? Ах да тут же весь "Лексикон" Мейера!

— И последнее четырнадцатое издание Брокгауза, — вставил он.

— Вот это да! А это что такое? — она указала пальцем на чугунную витую лесенку. — Она может перемещаться по кругу вдоль полок? Правильно я поняла? Вот по этим рельсам — здесь в полу и там, на верхней полке?

— Домашняя железная дорога в страну знаний… — он подхватил ее за талию, водрузил на вторую ступеньку и изо всей силы толкнул лестницу за перила. Словно снежная метель поднялась в комнате, аромат цветущей яблони наполнил библиотеку. И опять волна головокружения накрыла его…

Будто сквозь ватное одеяло донесся до него смех девушки. Кто бы сказал ему вчера, что он приведет в этот храм учености лицо противоположного пола и устроит из этого посещения аттракцион? То, что сегодня он выберет себе невесту, и то, казалось, было проще представить… Руки все еще немного дрожали, храня воспоминание о прикосновении к девичьему стану. А под пальцами, и он это совершенно точно запомнил, он ощутил в то мгновение шелковую ткань.

— Вот уж не думала, что в библиотеке можно кататься на карусели!