Виталий Бодров - Все перемены - к лучшему Страница 8

Аскарон открыл глаза. Потянулся, сел на кровати. Резко встал, прогоняя остатки сна.

Спящим, он мало чем отличался от мертвого. Сейчас, в момент пробуждения — от живого. Разве что отсутствием пульса и дыхания.

У вампиров есть сердце. Только они им не пользуются. Холодное, остановившееся сердце в холодной груди. Бесчувственное и безжалостное.

Аскарон набросил черный плащ и оскалил клыки. Оглянулся — в который раз — на большое овальное зеркало. Как и прежде, оно отражало все, что только было в комнате — кроме его самого. Вампир усмехнулся. Некоторые привычки даже время не в силах убить.

Он подошел к окну. Почти круглая луна бесстыдно подсматривала за ним. Всего две ночи осталась до полнолуния — время его Силы подходит. Время, когда Песнь Предвкушения подчиняет себе всех. Когда люди не в силах усидеть дома, заслышав ее звуки. Когда даже Охотник безвольно подставит горло под его клыки…

Аскарон легко спрыгнул вниз со второго этажа. Земля чувствительно ударила по ногам, но боли он не почувствовал. Он уже почти забыл, что это такое.

Прохожие в этот час редки. Только те, кто засиделся в кабаке, да ночные тати, для которых ночь, что доспехи для рыцаря. На них Аскарон нападать не любил. Не потому, что опасался — Песнь Предвкушения лишит их воли так же легко, как и прочих. Просто они в чем-то были сродни, Дети Ночи человеческой расы. Конечно, испытывай он Голод, его это не остановило бы. Но кровь Охотника насытила его надолго…

Город молча приветствовал его. Пустотой улиц, темными лужами на тротуарах. Не погасшими еще окнами домов. Негромким перестуком шагов запоздалого путника.

Путника? Шаги чересчур легки для взрослого. Что может делать ребенок на улице в это время? Заблудился? Заигрался с беспечными приятелями? Аскарону стало любопытно. Он выглянул из-за угла, и тут же увидел маленькую фигурку в конце переулка.

Девочка. Лет восьми, не больше. Идет быстро, почти бежит. Испугана — он ощутил пьянящую мелодию страха, неслышимую для смертных. Машинально облизнул губы, наблюдая за перепуганным ребенком. Конечно, малышка напугана детскими страшилками, в том числе, и про вампиров. Боится темноты и того, что рисует ей сейчас воображение. Откуда ей знать, что вампиры не трогают детей? Ни один, кто в своем уме, не причинит вреда ребенку. Крови в них совсем ничего, а зря убивать свой же скот — кому это нужно? Следует дать малышке подрасти…

Секундой позже, Аскарон сообразил, что страх ее вполне реален. Когда из подворотни вынырнул низенький плешивый парень, по самые глаза укутанный в плащ. Не вор — это вампир определил сразу. Походка у воров куда легче, это же топает, как скаковая лошадь. Причем намеренно — подобно Аскарону, он слышит мелодию страха, что поет сейчас в маленьком сердечке. Слышит и наслаждается ею.

Девочка беспрерывно оглядывалась, почти перейдя на бег. Ее преследователь шел нарочито неторопливо, поигрывая большим мясницким ножом. Аскарон видел, как он облизнул губы в предвкушении безнаказанной потехи — совсем как молодой вампир, опьяненный вкусом первой крови. Медленно, но неотвратимо, он настигал перепуганного ребенка.

Аскарона передернуло от отвращения. Человек собирался напрасно пролить восхитительную алую влагу на мостовую. Пролить бесцельно и безнаказанно! То, что по праву могло принадлежать только ему, Аскарону! Худшее преступление трудно было даже вообразить. Даже вампиры не трогают детей понапрасну, а этот!

Одним прыжком вампир покрыл половину переулка. Совершенно бесшумно, но человек с ножом что-то почувствовал и обернулся. И застыл, побледнев, судорожно сжимая бесполезный нож.

Аскарон приближался медленно, наслаждаясь мелодией страха, совсем как его жертва минутой раньше. Девочка тоже остановилась, с надеждой глядя на неведомого спасителя. Наверное, решила, что явился герой ее детских сказок, как водится, в последний момент. А вот ее преследователь таких иллюзий не питал. Неведомо как, он опознал в Аскароне вампира, иначе, откуда эта мертвящая бледность на его лице? Аскарон поймал его полный безумного ужаса взгляд и с наслаждением обнажил клыки. Звякнул о камень оброненный нож.

Ночь пела Песнь Предвкушения, и Аскарон подпевал ей. Интересно, понравилось ли тому, кто только что мнил себя охотником, роль жертвы? Если нет, то напрасно. Жизнь надо как-то разнообразить.

И помнить, что все перемены — к лучшему…

День 6

Кельд сразу понял, что встретит смерть именно в этом городе. Это была его судьба, лучшая судьба для музыканта. Потому что, буквально на каждом углу, стоял менестрель и пел песню под звонкие аккорды гитары. И толпы людей на улицах восхищенно внимали разноголосому пению.

Город жил ожиданием завтрашнего праздника. Завтра — Проводы Лета. А значит, и День Осени.

Осень — извечное время менестрелей. Время, когда пишутся лучшие песни. Время, когда сердца сжимаются в неизъяснимой тоске, когда незатейливые мелодии безошибочно находят тропинку к душе слушателя.

Город готовился принимать Большой Турнир. Состязание менестрелей. Самых лучших в стране, и тех, кто в безумной дерзости готов бросить вызов лучшим. Также, как и он годы назад.

Кельд остановился, достал из чехла гитару и заиграл. Его Песня была почти уже написана, осталось только отточить слова и мелодию. Завтра, на Турнире, он сыграет ее. Уже завтра.

Вокруг него собралась толпа слушателей, Кельд пел без особого огонька. Чего-то не хватало ему сегодня для того, чтобы воспарить вместе с песней над миром. Чего-то неосязаемого, неуловимо-важного. Вдохновения, может быть?

Под аплодисменты зрителей, он убрал гитару в чехол и поклонился. Ему было неловко, восторг толпы был ему неприятен. Потому что был незаслужен, он отыграл песню лишь на мастерстве, не вложив в нее частицу души.

— Вы Кельд Астор, да? — детский голосок вывел его из задумчивости.

Девочка лет восьми смотрела на него с обожанием и восторгом. Кельд тепло улыбнулся, взъерошил ей светлые непослушные волосы.

— Ты тоже играешь? — спросил он, увидев за спиной девочки футляр.

— Только учусь, — серьезно сообщила она. — Вы распишетесь на моей гитаре?

— С удовольствием, — улыбнулся Кельд. Девочка поспешно извлекла инструмент, опасаясь, что маэстро передумает. Кельд взял протянутое стило и размашисто расписался.

— Спасибо! — глаза ребенка лучились восторгом. — Когда я вырасту, обязательно стану менестрелем. Самым лучшим в мире!

— Так оно и будет, — согласился он, подмигнул ей и неожиданно для себя легонько щелкнул ей по носу. — Пока, малыш!

— А вы верите в вампиров? — неожиданно спросила девочка. — Представляете, они вовсе не злые!