Генри Каттнер - Источник миров Страница 84

Я понял ее мысль и произнес заклятие, которое не мог нарушить. Клятва, которую я произнес, была гарантией моей искренности, даже при желании я бы не смог переступить ее, потому что был бы проклят и сам, и последующие поколения моего рода.

— Клянусь, что уничтожу Ллура и Совет.

Что-то опять дрогнуло у меня внутри, когда я произносил эти слова. Да, нелегко начиналась моя месть: лицо покрылось испариной, а губы дрожали.

Но Фрейдис была довольна. Или почти довольна.

— Ты знаешь, а мне стало легче тебе доверять, Ганелон, — сказала она. — Нам неизвестна до конца наша судьба. Никому не дано знать будущее. Но хорошо, что ты не стал присягать на верность мне.

— Еще не хватало!

— Знаю, ты бы никогда не поклялся, — сказала она. — Это никому и не нужно. Давай сначала уничтожим Совет, а потом посмотрим! Ведь, когда не будет Ллура, то мои воины могут сражаться и с тобой. Ну что ж, тогда и повоюем! А пока будем союзниками. По рукам? Но все-таки я считаю, что перед лесными жителями лучше назвать тебя Эдвардом Бондом.

— В таком случае все должны безоговорочно в это поверить, иначе нас ждет провал!

— Знаешь, Ганелон, никто еще не сомневался в моем слове, — парировала колдунья.

Прошло совсем немного времени с начала нашего разговора, но я уже испытывал невольное уважение к этой ведьме, чей возраст, возможно, равнялся возрасту Знака!

— Да, Фрейдис! А как мне вернуть свою память? Мне очень сложно жить с этими обрывками памяти Ганелона-Бонда. Мне нужна память Ганелона.

В который уже раз она покачала головой.

— Тут мне сложно помочь тебе. Ведь твои воспоминания Ганелона пришлось стирать перед тем, как накладывать новые. Поэтому они так сложно возвращаются назад. Мешают новые, более свежие воспоминания Бонда.

Здесь она совершенно права, в моей голове была полная мешанина.

— Знаешь что, я помню только отдельные детали, или какие-то обрывочные события и совсем не помню подробности.

— А может быть, тебе и лучше оттого, что ты не помнишь многого? Хотя нет, тебе действительно нужна память, она нам поможет, без твоих знаний нам будет сложно бороться.

Она так и стояла прямо передо мной, почти неподвижно, лишь менялся ее голос.

— Ты уже знаешь, что я тебе отослала на Землю, а сюда пришел Эдвард Бонд. Мы все почувствовали его помощь. Он стал всеобщим любимцем. Ллорин стал его другом. Тот Ллорин, которые не доверял даже собственной тени! Особенно неравнодушна к нему стала Арле.

— Расскажи мне про Ллорина.

— Это очень странный человек. Раньше он жил в лесу, в своем доме с женой. Они редко выбирались из леса, промышляя охотой. Он сражался с волком, но тот убил его жену и изуродовал его лицо! Тело Ллорина тоже все в шрамах от клыков и когтей. Хотя ты же видел Ллорина!

— Это был оборотень? — спросил я. — Ты ничего не путаешь?

— Нет, не путаю. Ликантроп, меняющий форму. Твой знакомый по Совету — Матолч. Конечно, когда-нибудь Ллорин убьет его. У него нет другой цели в жизни!

— О! И тут наши цели сходятся. Пусть хоть сейчас забирает эту гадину! Я ему с удовольствие помогу резать на куски его шкуру, — сказал я со смехом.

— Так вот, ты с моими друзьями, я имею в виду Бонд, Арле, Ллорин, решили, что больше не дадут проводить Шабаши в Темном мире — они поклялись, что это последний Шабаш, который празднуют в Темном мире. Теперь у нас было оружие, которое Бонд привез с земли, правда, ни разу еще не применявшееся у нас. Оставили на будущее, на всякий случай. А тут еще пропал весь Совет! Как выяснилось, они отправились искать Ганелона на Землю. Не на кого было нападать, да и Шабаши тоже прекратились на это время! Но теперь, с твоим возвращением, все изменилось. Все на местах, и война продолжается. Победит тот, на чьей стороне будешь ты, Ганелон!

— Я с трудом все помню, но, кажется, у Совета тоже есть чем защититься. У них что-то есть, они всегда были уверены в своей силе!

Я с сожалением покачал головой.

— Нет, никак не вспомнить!

— Постарайся вспомнить, можно ли уничтожить Ллур? — продолжала настаивать Фрейдис.

— Ведьма, вот ты и должна мне помочь все это вспомнить, а пока мне ничего не приходит в голову!

9. Королевство сверхсознания

Я быстро шел вперед. Вокруг меня был весь Совет в сборе. Где-то впереди маячил пустой капюшон Эйдери, зло ухмылялся оборотень. Тут же была и прекрасная Медея. Да, все-таки она была чертовски красива!

…У всех в глазах был один вопрос. Они смотрели на меня крайне удивленно, не понимая что произошло.

Фрейдис сотворила какое-то колдовство, и я должен был перемещаться по какому-то нематериальному мосту, где обитают только духи и души. Вот я и встречался с мыслями членов Совета, встречался с их вопрошающими глазами. Они узнали меня. Но я не мог разобрать то, о чем они меня спрашивали.

Матолч думал только о смерти. Я прочел это в его глазах, когда встретил его взгляд. Он по-прежнему меня ненавидел и не скрывал этого. Прекрасное лицо Медеи явилось мне, заслоняя противную морду оборотня. Она что-то шептала своими прекрасными губами. Мне послышалось, что она зовет меня.

— Ганелон, вернись ко мне, я жду тебя, мой милый!

Рядом с ней проплыл капюшон Эйдери. Она тоже звала меня, только с другой целью. Она призывала меня вернуться и умереть. Мне стало ясно, что все они жаждут моей смерти. Тоже мне друзья по Совету!

И снова во мне поднялась волна ненависти к ним, которая уже однажды превратила Бонда в Ганелона.

Ладно, подождите немного, предатели, вы посмели пойти против меня, Ганелона! Пошли против клятвы! Хотя надо бы узнать, почему они это сделали. Действительно важно узнать причины, чтобы не наделать ошибок!

Мозг очень напряженно работал. Я понял, что мне явно не хватает еще одного лица. Причем моя милая троица тоже очень активно мысленно искала его! Куда-то исчез еще один член Совета — Гэст Райни!

И мне никак не удавалось установить мысленный контакт с ним. Что-то мешало сделать это. Единственное, что мне удалось, так это вспомнить лицо Гэста Райни, не знакомое Бонду. Но вот контакт с его мозгом пока был выше моих сил! Он был самый старый и самый мудрый из всех членов Совета. И если бы он захотел, то легко вышел бы на астральный контакт, значит, это ему было не нужно! Или ему нечего мне рассказать. Жизнь для него ничего не значила, настолько он был стар. Ничто не могло причинить вреда самому Старейшему, потому что он жил только силой своей воли. Он был как ртуть, никто не мог его ухватить, он выскальзывал между пальцами.