Айя Субботина - Сердце мертвого мира Страница 85

  Наемники лежали на полу: кто ничком, кто запрокинув голову. Все трое в луже собственной крови, которая уже взялась коркой, и из багряных пятен на Миэ глядело ее собственное отражение. Таремка привыкла к смертям, потому зрелище тройки мертвецов не тронуло ее. Куда больше волшебницу взволновала приоткрытая дверь в комнату, которую они стерегли. Миэ пришлось переступить через покойника, который лежал поперек входа. Стараясь не испачкать обувь, таремка замерла на пороге. Дюрана она увидала сразу: толстый купец спущенных штанах распластался на полу. Его глаза была выпучены, губы посинели, а сквозь них выпирал разбухший язык. Глотка торговца была буквально искромсана надвое, куски кожи выпирали наружу под натиском лопнувших жил и вен. Обе ладони Дюрана густо укрывала кровь - бедолага не сразу умер, а до последнего хватался за жизнь.

  Миэ прислушалась снова - не выдала ли себя? Хороша же она будет, если кто-то застукает ее здесь, наедине четырьмя трупами. Пятью, поняла она чуть позже, когда взгляд упад на постель, где лежала мертвая голая северянка. Видимо, "гость" застал торговца в разгаре похоти. Кругом валялись вещи из вывороченного сундука. Таремка подошла ближе, осмотрела тяжелый навесной замок: ни царапины. Выходит, либо убийце посчастливилось найти ключ, либо он знал толк в воровстве. Понять бы еще, что он искал, подумала Миэ. Может, ониксовый глаз?

  Таремка поспешила вон из комнаты. Поразмышлять об увиденном можно и за стенами комнаты, а с каждой минутой она все больше рисковала.

  Обратно волшебница вернулась тем же путем. Во внутреннем дворе замка стало малолюдно. Служки убирали столы, прислужницы сносили грязню посуду. Арэн, увидав Миэ, поспешил к ней, довольно грубо ухватив за локоть.

  - Берн ждет меня с письмами, а тебя неизвестно где харстова дюжина носит, - проскрипел он.

  - Дюрану глотку перерезали, - без вступления выдала таремка. - И наемников, что покои рхельских послов стерегли, всех троих. Да так ладно, что никто и не хватился. Что-то искали в комнате: все вверх дном перевернуто.

  Арэн дернулся, будто его ужалила ядовитая гадюка, но шагов не убавил.

  - Рассказывай все, как видела.

  К тому времени, как они оба оказались у двери в зал, куда их провели охранники, Миэ успела выложить все, что видела. Арэн помрачнел больше прежнего, но продолжал хранить молчание, словно ему отнялся язык. Таремка даже не успела растормошить его вопросами - двери в зал распахнулись, и стражники поторопили их.

  Берн не сидел на троне. Он стоял поодаль, смотря на место владыки Северных земель так, будто искал в нем изъян.

  - Мне все чудиться, будто отец на нем сидит, - сказал Берн, не поворачивая головы. - Видали, как Олга меня глазами жалила? Зло в ней не издохло, все тужится неугодного хора сбагрить с глаз долой. Мне уж Сария нашептывает, чтоб больше никогда ничего первым не пробовал, видать, боится, что эта сварливая баба задумала меня со свету сжить. Я ей тут как вечное бельмо, гнойник: каждый раз напоминаю о ее бабьей немощности.

  Миэ скосила взгляд на Арэна - что тот будет делать? Но дасиреиц молчал, вытянувшись, словно его посадили на кол. Но желваки на скулах Арэна двигались, будто живые. Таремка последовала его примеру и не полезла в разговоры первой.

  - Я помню о твоих словах, дасириец, - наконец, сказал мужчина. Обернулся, метаясь взглядом от Миэ до Арэна, словно не решался, кому из них стоит больше верить, а кому - меньше. - Показывай свои письма.

  Арэн кивнул и выудил из-за пазухи оба туба. Северянин спрятал в бород улыбку, подивившись, что чужестранец носит бумаги при себе, на что Арэн ответил, что так оно всегда надежнее. Миэ оставалось лишь молча наблюдать за ними, и гадать, отчего до сих пор не подняли шум из-за покойников. Не может такого быть, чтоб их до сих пор не нашли. Но, стоило ей только подумать об том, как дверь заскрипела, впуская в зал Сарию, а в купе с нею тридцать три сквозняка. Волшебница зябко поежилась, заранее зная, о чем будет спор - лицо рхельки было яростнее грозовой тучи. Следом за ней спешил бородач, который, как поняла Миэ, заправлял стражниками в Брайоране. Воин, до этого угрюмый и молчаливый, теперь то и дело менялся цветом лица.

  - Комнаты послов из Рхеля выпотрошили, их наемников перерезали, как молочных ягнят, а мой муж, вместо того, чтоб сгладить этот позор чешет языком с какими-то проходимцами, - проскрежетала она, не удостоив гостей мужа даже взглядом. Еще и спиной обернулась, будто нарочно говоря: "Вы тут пустое место".

  Последовавший за ее словами грохот заставил Миэ вжать голову в плечи. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем таремка прогнала из ушей навязчивый звон. Берн стоял у стола, раздосадовано глядя на столешницу, которая треснула, не выдержав удара кулаком. По ладони северянина текла кровь. Даже Арэн выглядел ошеломленным. Сария же будто оглохла и ослепла: рхелька стояла на прежнем месте, высоко вздернув подбородок. Она выжидает, подумала Миэ, как охотник - изматывает дичь, пока та не свалиться с ног. Чтоб не портить шкуру. Желает играть красиво, чтоб после Берн не поставил ей в укор, мол, по твоему настоянию поступил, на себя теперь пеняй.

  - Я велел никому не тревожить меня, - прогрохотал Берн, обращаясь к мужчине за спиной рхельки. - Яйца тебе на что, если ты бабу задержать не можешь?!

  Бородач сперва набычился, но тут же отошел, пробасив, что госпожу было не удержать. Миэ вдруг сделалось неуютно оттого, что они с Арэном сделались невольными свидетелями личных дрязг, но она терпеливо ждала, чем окончиться дело, тут же смекнув, что северянка ни словом не обмолвилась о таремском купце. Может, забыла?

  Тем временем Берн велел бородачу убираться, но тот сообщил, что за дверями дожидаются разгневанные рхельские послы.

  - Не до них мне теперь, - сказал Берн.

  - Тебе нужно их принять, - настаивала Сария. - Ты теперь Владыка Северных земель, твое слово говорит за всех нас. Хочешь прославиться позором, Берн? Не хватало еще, чтоб Артум с Рхелем воевал!

  Мужчина будто бы и хотел возразить ей, но смолчал. Даже Миэ не могла не признать правоту слов Сарии: если Берн теперь не станет вести разговоров с послами, те обязательно преподнесу это как личное оскорбление Ракела и всего Рхеля в его лице. Что ж, оставалось надеяться, что Берн не выставит за дверь их с Арэном, потому что Миэ крепко сомневалась, что северянину хватит силы противостоять натиску сразу стольких рхельцев. Он был сильным воином, предводителем над своими людьми, который без страха вел их в битву, но еще не успел поднабраться опыта и чутья, нужного для политических толков. И Сария неприминет этим воспользоваться - ей ли не знать своего мужа?