Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2 Страница 86

— Предатель, — прошипела я, и попятилась, едва не расплескав воду.

Некоторое время я держалась особняком от подвыпившего магистра и аспиранта, грустно на меня поглядывающего. Лишь один раз я вмешалась в их беседу — когда Искен, рассматривавший свою босую пятку с преувеличенным вниманием, многозначительно произнес:

— Мессир Леопольд, мне кажется, или у нас с вами ноги приблизительно одного размера?

Магистр, чья мимолетная благожелательность к людям исчезала куда быстрее, чем появлялась, сделал вид, что не понимает, к чему клонит Искен. Но заметив, что улыбка аспиранта, не отводящего взгляд от сапог своего собеседника, стала еще шире, чародей недовольно огрызнулся:

— То, что я не шляюсь по развалинам, еще не значит, что мне не нужны сапоги!

— Право же, мессир, — сказала я, не скрывая своего раздражения, — эти сапоги куплены на деньги господина Висснока, и он об этом отлично знает.

Я не прибавила к этой речи: «Пусть подавится ими!», но мысль моя без труда угадывалась и так.

— Рено, — обратился ко мне Искен чуть позже, когда я вновь сбежала подальше от сторожки, — не стоит, право, себя настолько утруждать для того, чтобы иметь повод избегать моего общества. Этот чертов котелок сияет ярче короны князя Йорика, а этой горы хвороста нам хватит до конца зимы, не меньше. Не слишком ли много ты хлопочешь?..

— Ну как же, Искен, — ответила я, подпустив яду в голос. — Ты тоже трудишься, как пчела, не зная устали и претворяя в жизнь свои планы. Очаровать магистра Леопольда, шутка ли!

— Видит бог, — Искен придал себе преувеличенно серьезный вид, граничащий со скорбью, — вовсе не этого господина я намеревался очаровывать. Но раз уж ты так сурово смотришь на меня…

— Да уж, вовсе не так, как смотрела та девица с корзиной! — вспылила я, и тут же прикусила язык, но было поздно.

— Девица с корзиной? — переспросил Искен, слегка нахмурившись. — Какая еще… Ах, эта! Так она успела здесь показаться?.. Дорогая, право слово, если бы я знал, что твое дурное настроение…

— Не смей говорить это с таким выражением лица! — я тут же позабыла о том, что дала себе слово держаться с аспирантом невозмутимо и равнодушно, ведь он отреагировал на мои слова именно так, как я и опасалась. — Дело вовсе не в этой красотке, а в том, что на ее лице было написана мысль, которая должна была прийти мне в голову в ту же секунду, как ты позвал меня с собой в Козероги: «Чародей притащил с собой подружку для развлечения, подустав от местных девчонок»! Я-то и впрямь думала, что ты расскажешь мне что-то интересное насчет затеи Аршамбо, но то была всего лишь уловка… Нет уж Искен, я не куплюсь на твои подачки, которые ты будешь выдавать за важные секреты, и не позабуду, зачем я здесь очутилась. А если ты будешь продолжать…

— Рено, умоляю!.. — Искен выставил вперед ладони, одновременно с тем скорчив умильно-жалостливую рожицу, чертовски ему идущую. — Скажи мне, что я должен делать, чтобы ты не искала подвоха в каждом слове, и я буду в точности выполнять твои пожелания, обещаю.

— Для начала, — произнесла я, прищурившись, — ты больше никогда не будешь обращаться со мной, как с недорослью, и не употребишь в разговоре этот гнусный покровительственный тон. Когда я посчитаю нужным высказать свое мнение, ты не будешь от него отмахиваться с усмешкой. И если уж ты всерьез намереваешься найти подземный ход, то действуй побыстрее, у меня не так-то много времени в запасе. Ах да, и самое важное. Никогда больше не обсуждай меня с магистром Леопольдом, иначе, клянусь богами поземными и надземными, я вас обоих придушу.

Не успел Искен с легкостью согласиться с моими требованиями, слегка нахмурившись, услышав, что я говорю о недостатке времени, как я вновь почувствовала, что проиграла. Мне следовало немедленно убираться отсюда, предоставив магистра Леопольда самому себе, но я вновь увязла в чужих делах. «Еще один день, не больше!» — сказала я себе решительно. Что-то подсказывало мне — оставлять за спиной неразгаданную тайну, к которой я уже успела прикоснуться, было бы серьезной ошибкой.

Остаток дня был посвящен расчистке того участка, где Искен намеревался искать подземный ход. Сдерживая данное мне слово, аспирант с торжественным и серьезным видом спросил у меня, какое заклятие я считаю нужным применить для уборки срубленного кустарника — левитирующее или же то, что заставит двигаться ветви по земле, заранее пообещав согласиться с моим выбором.

— Ни то, ни другое, разумеется, — хмуро ответила я.

— Но почему? — мой ответ Искену совершенно не понравился.

— Поверь мне на слово, — я с отвращением посмотрела на переплетенные ветви и торчащие во все стороны корни. — Три года я пыталась изобрести способ, как облегчить уборку эсвордского городского кладбища, не говоря уж о благоустройстве собственного двора, и сейчас абсолютно уверена — куда проще взять в руки топор и расчистить эту делянку вручную. Ты попытаешься левитировать кучу — она двадцать раз кряду рассыплется прямо в воздухе. Ты скрепишь ее заклятием — и она намертво зацепится за какое-то дерево. Ты применишь чары ползучести, и чертова куча устремится сразу во все стороны — оно вообще ни на что не годно, это ползучее заклинание, кто его только придумал?!.. Слышал бы ты, как кляли меня люди, когда я наслала чары ползучести на поле с тыквами — меня попросили подсобить с уборкой урожая прошлой осенью. Еще три дня проклятые тыквы сбивали с ног зазевавшихся прохожих, а уж сколько заборов они повалили!..

Недаром Искен всегда становился лучшим адептом среди своих ровесников по итогам экзаменов — он предложил мне не менее пятнадцати разнообразных заклятий, которые, согласно учебникам, можно было применить для избавления от горы выдернутых с корнем кустов. Я безжалостно отвергла все из них, приправляя каждый свой ответ историей из собственной практики. Заметно было, как сожалеет аспирант о данном мне слове — прислушиваться к моему мнению для него оказалось тем еще испытанием, тем более, что речь зашла о необходимости славно потрудиться безо всяких магических ухищрений.

До самой темноты мы возились с кустами, которые благодаря эффектному спиралевидному приложению силы спутались в единый массив колючих побегов. Вскоре что я, что Искен оказались облеплены неисчислимым количеством всяческих колючек, да и руки мы исцарапали до крови. Магистр Леопольд, наблюдавший за нами, то и дело повторял с томным видом:

— Да, это именно она — чертова наука. Еще более гадкое занятие, нежели честный труд!

— Отчего же? — не удержался Искен, заслышав рассуждения магистра в очередной раз. В руках аспирант держал целую охапку веток, шипы на которых были длиннее, чем зубы у сциталиса, и, судя по выражению лица молодого чародея, он едва удерживался от того, чтобы не запустить ею в магистра.