Сказка старого эльфийского замка (СИ) - Морецкая Анна Страница 9

А Лисса тем временем разглядывала огромное помещение. Все стены зала, и даже довольно большие проемы между окнами, были забраны под полки с книгами. И стены эти были столь высоки, что посередине располагался балкон, тянущийся практически по всей окружности комнаты. Основное же пространство по обеим сторонам от прохода тоже было заполнено книжными стойками, но невысокими — так чтоб человек мог достать книгу с верхней полки, лишь воспользовшись стулом… нет, вон той приставной лесенкой. А в проходе, по которому сейчас шел к ней Корр, стоял здоровенный сундук и массивный стол, возле которого в ряд расположились несколько кресел, так и манящих забраться на них с ногами и устроиться там с какой-нибудь интересной книгой.

«— И как только он ни на что не наткнулся, пробираясь в темноте к окнам?» — подумалось девочке, глядящей как опекун обходит кресло, оказавшееся у него на пути.

— Я думаю, что это крыло потому и сохранилось, что бы там ни случилось со всем остальным замком, потому что на библиотеку эту наложено просто немеряно сколько древней магии! Даже я ее чувствую! — произнес мужчина, стоя уже рядом с подопечной и оглядывая все открывающееся взгляду большое пространство.

А Лисса в это время, наглядевшись в общем на библиотеку, подобралась уже и к одной из ближних полок.

— Эльфёс… ный хру… хроник… ка тум… там… а, наверное, том — раз цифра семь рядом стоит, — прочитала она на первом попавшемся ей на глаза книжном корешке. — А это — були… бало… — продолжила она ломать язык, опустив взгляд на полку ниже.

— Баллады — там написано. Баллады о героях Последней битвы, — подсказал Корр, подходя к ней и вставая рядом. — Ты что ж так плохо старый эльфийский-то учила? Тут даже и не совсем старый — вроде, даже похоже на общий нынешний, буквы только очень витиевато выписаны.

— Это папа мечтал о том, чтоб я выучила старый эльфийский! А я так… не очень… хотела-то. Думала мне и не понадобиться. Папа-то послом у светлых был, — воспоминания об отце вызвали тоску в душе девочки и расстройство в мыслях.

Почувствовав слезы, выступающие на глазах, Лисса попыталась отвлечься:

— А разве и у эльфов в Большой битве герои были? Их же люди тогда победили! — задала она вопрос опекуну.

— Ну, я думаю, что и у них героем кто-то себя проявил в той Битве. Но, похоже, данная книга все-таки не о тех событиях повествует, о которых ты говоришь, а о древней Битве со Злом. В той, в которой участвовали драконы, эльфы и гномы. Тогда еще даже и моего-то народа Многоликий не сотворил. Это-то ты хоть знаешь? Или тоже думала, что в жизни подобные знания не пригодятся? — насмешливо спросил Корр девочку.

— Знаю, — буркнула Лисса, — общая история это не древний непользуемый язык, ее я нормально учила.

На третий этаж, после того как они закрыли за собой двери книжного зала, шли уже не опасаясь ничего — все свои таинственные странности старый дом утерял в одночасье, показав им главную достопримечательность — древнюю библиотеку.

Так и оказалось — на последнем этаже расположились обычные семейные жилые покои, а сохранность их обстановки была такой же, как и внизу. То есть, петли дверей дышали на ладан, норовя упустить хлипкие створки, ставни рассохлись, пропуская дневной свет, а мебель готова была рассыпаться в пыль от одного прикосновения. Да, так как это был последний этаж, то в дополнении к остальным признакам разрухи здесь добавились еще и шелушащиеся штукатуркой безобразные пятна на потолке.

Сами же покои состояли из одной большой комнаты на три окна, двух помещений поменьше — примерно полтора на три саженя, по разные стороны от нее, и еще двух совсем маленьких, почти чуланчиков, прижавшихся к задней стене строения. Да, конечно, была еще лестничная площадка, куда выходила засыпанная кирпичами арка, когда-то ведшая в основные покои замка. Куда ж без нее?

А вот чердак, на который вела уже не каменная, а обычная деревянная с перекладинами лестница, они осматривать не решились — понятное дело, что явно трухлявая лестница их и отпугнула от этой затеи.

Вот, собственно, и весь дом, в котором теперь им предстояло жить. Или не предстояло?

— Ну что, Солнце мое? Что делать будем? — спросил девочку Корр, когда они спускались вниз. — Станем здесь как-то обживаться или поедем в Эльмер к поверенным — другой дом добывать?

— Как-то даже и не знаю… — нерешительно протянула Лисса, не вполне понимая как обсказать-то опекуну свои ощущения от всей этой ситуации, в которую они попали.

Впрочем, он, видно, испытывал то же самое, но в отличие от воспитанницы мужчина смог сформулировать свои настроения, причем всего в трех словах:

— Библиотеку жалко покидать?

Закатное солнце яркими лучами вплеталось в разноцветные витражи, по эльфийской традиции заполняющие самый верх стрельчатых окон. Отчего цветные блики, падающие на светлый паркет пола, казались поразительно насыщенными — желтые и красные тона наливались небывалой сочностью, а синие и зеленые преобразовывались в пурпур и прохладное золото.

Осень, что совсем недавно пришла в Эльмерию, все еще дарила много ясного света и мягкого тепла днем, но вот ночью уже брала свою дань, заполняя холодом, совсем недавно ставшие подвластными ей просторы. Так что уходящее за горизонт солнышко, так щедро заливавшее светом комнату, кроме разнообразия красок ничего более уже и не давало. Поэтому двое мужчин, находящихся сейчас в этом помещении, несмотря на ранний вечер, расположились возле горящего камина.

— Рой, ну, сколько можно?! — фраза, вроде несущая в себе раздражение, сейчас прозвучала лишь легкой иронией и большой озабоченностью в голосе говорившего.

Мужчина, что произнес эту фразу, в соответствии со звучанием своего голоса тоже не выглядел разозленным или хотя бы недовольным. Его симпатичное лицо, обрамленное волнистыми светло-каштановыми волосами, лучилось доброй улыбкой, а медово-карие глаза выражали внимательную заботливость. Таким взглядом обычно смотрят взрослые на нерадивых, но горячо любимых детей… хотя назвать ребенком его собеседника было никак нельзя.

Это был парень или вернее даже молодой мужчина, возраст которого явно не один год как, уже перевалил за двадцатый рубеж. И точно, следующей своей фразой, тот из собеседников, что был постарше, подтвердил это:

— Тебе двадцать семь зим! В начале весны будет двадцать восемь! А ты до сих пор не одарил своим вниманием ни одну девицу при моем дворе! Неужели никто не нравится? Ладно, те, что давненько тут уже обретаются и намозолили тебе глаза, не в счет, но погляди хотя бы повнимательнее на тех, которых отцы вывезли в Эльмер к этой осени впервые. Вон, голубоглазая рыжулька графа Туфанского, вполне себе ничего девочка. Или племянница герцога Вэйнтериджского, чернявенькая такая — глазки на пол мордочки, что звезды. Худышка, правда, пока, но в дальнейшем обещает стать отменной красавицей.

— В том-то и дело, что только обещает! Они же совсем дети — им едва ли по пятнадцать исполнилось, а их уже ко двору спешат представить! — наконец-то, хотя и возмущенно, подал голос и молодой человек.

— Ох, вроде ты у меня уже и взрослый, а какой-то непонятливый! — от души рассмеялся старший. — Пока ты не женишься — так все и будет. Скоро они в столицу и двенадцатилетних потащат, чтоб только успетьтебе показать. А вдруг?! Увидишь и влюбишься! — продолжал уже в голос хохотать он.

— Да, ты, Кай, наверное, прав, — так и не приняв веселого тона старшего, все же согласился с ним Рой. — Помню раньше девиц, пока им шестнадцать зим не исполнится, обществу и не представляли — считалось дурным тоном!

— Так что давай, женись уже побыстрей, пока они действительно детей тащить ко двору не стали! Да и мне пора уходить и тебе власть передавать. Устал я уже. Ты же знаешь, как мне сложно всех их в узде держать! Если б не Владиус и Совет, то, наверное, и не удержал бы — взбунтовались. Считают, что раз король калека, то и власть его слаба! — при этих своих словах мужчина похлопал ладонями по подлокотникам кресла, на котором сидел. И правда, кресло его было необычно — вместо ножек четыре колеса, а спинка изогнута так, что изгибаясь, переходит в широкую поперечную рукоять.