Палач - Эльденберт Марина Страница 9

Голова казалась налитой свинцом, тупая, ноющая боль текла сквозь виски, не позволяла сосредоточиться ни на одной мысли. Демьян достал таблетки из верхнего ящика стола, проглотил одну, не запивая водой, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. С какими новостями сегодня приедет Михаил?

В былые времена они встречались еженедельно, и выходили такие встречи на удивление теплыми. Дружба осталась в прошлом, но Михаил согласился помочь по первой просьбе. Поначалу Демьян подумал, что это может быть завязано на Анжеле, что Стрельников так и не избавился от своей болезненной любви-одержимости, но его откровенный интерес к Александре Миргородской говорил об обратном.

Пропасть, раскинувшаяся между ним и Михаилом, была очерчена ясно. Возводить над ней мосты Демьян не спешил, но ему нужен был тот, кто займется делом Ру, зная все о его прошлом.

Глава службы безопасности Демьяна, Геннадий Звоновский, был хорош всем, кроме одного. В свое время работал в ГСУ1 Москвы, у него имелись отличные связи и выходы. Геннадий знал об измененных с самого начала, когда пришел к нему десять лет назад. Но его парней посвящать в тайны своего прошлого Демьян не хотел. Не потому что не доверял, просто некоторые грани людям переступать не следует. За самого Звоновского он поручился бы: жесткий, преданный мужик, готовый перегрызть глотку любому, кто перейдет ему дорогу. Безупречный исполнитель, но в столь щекотливом деле он оставил Геннадию связи с полицией и выходы на источники информации вне теневого мира.

День, как назло, растянулся во времени. Один за другим посыпались телефонные звонки – от инвесторов, деловых партнеров, внутренняя текучка невероятно раздражала. Вырвавшись из офиса на полтора часа позже, чем рассчитывал, Демьян чувствовал себя немыслимо уставшим.

Поместье неподалеку от Истринского водохранилища напоминало неприступную крепость, тишину которой нарушали бой старинных часов, игра Анжелы на рояле и редкие приемы гостей. Охраны здесь было не меньше, чем прислуги. Ребят подбирал Звоновский, а домашним персоналом занималась Анжела. Чтобы содержать огромный дом, требовалось много народу: он не терпел даже намеков на беспорядок. У прислуги было свое крыло – посторонних Демьян не любил, а при бешеном ритме его жизни тишина становилась поистине целительной.

Михаил должен был приехать с минуты на минуту, поэтому он быстро принял душ и спустился в гостиную. Анжела уже дожидалась его: тихая и покорная, как всегда после ссоры.

– Добрый вечер, Демьян, – он любил ее голос: мелодичный и звонкий, как весенний ручей. За одно лишь звучание Демьян в свое время прощал Анжеле многое. Едва уловимый шлейф духов коснулся его, когда она наклонилась, обнимая за плечи и легко целуя в щеку. Он заправил тонкую льняную прядь, выбившуюся из прически, за ухо, провел пальцами по тонкому запястью, невольно любуясь ею. Не хотелось вспоминать о безобразной сцене в офисе, но визгливые нотки упреков до сих пор резали слух.

Он придавал большое значение внешности, и Анжела никогда не позволяла себе выглядеть неухоженной. Сегодня она выбрала атласное платье кораллового цвета, с глубоким, но не пошлым декольте – Демьян не терпел крикливых и вызывающих нарядов – свободным рукавом до локтя и пышной юбкой чуть ниже колен. Цвет ей шел, равно как и высокая прическа. Легкий макияж оттенял изящные красивые черты.

– Восхитительно выглядишь, – коснувшись губами кончиков пальцев, он отметил тень растерянности, скользнувшую по ее лицу, а в следующее мгновение Анжела расцвела искренней и светлой улыбкой.

– Спасибо. Стол уже накрыт, я обо всем позаботилась, – поспешно добавила она, – рада, что ты пригласил Мишу в гости. Вам давно стоило поговорить о прошлом.

– Возможно, – Демьян напомнил себе, что она пока что ничего не знает о Филиппе. Это ненадолго, но пусть лучше думает, что он решил помириться со Стрельниковым.

– Друзьями не разбрасываются, – негромко произнесла Анжела. – Особенно теперь, когда мы все люди, нам стоит держаться вместе… Все будет как прежде, если ты позволишь.

– Не хочу тебя расстраивать, моя дорогая, но как прежде уже ничего не будет.

– Знаю, у тебя есть повод ему не доверять, но это былое.

Второй раз за день она отвесила ему ментальную пощечину: первую – о Полине, нарочно, вторую – мимоходом, даже не задумавшись о своих словах. Ответить Демьян не успел: мелодичный звонок переливчатым эхом прокатился по дому.

Они встречали Михаила вместе, совсем как в старые-добрые времена. Анжела при появлении Стрельникова оживилась, он же легко поцеловал тыльную сторону ее ладони, пожал руку Демьяну, мгновенно переключив свое внимание на него.

Она поджала губы, выражая свое неудовольствие. В памяти по-прежнему жила привычка к вниманию и крайне трепетному отношению с его стороны, поэтому мимолетное приветствие восприняла чуть ли не как оскорбление. Анжела поспешно вышла, чтобы распорядиться по столу, а Михаил кивнул ей вслед.

– Она в курсе того, что произошло?

– Пока нет. Какие новости?

– Не слишком обнадеживающие, – улыбка Михаила растаяла, сменившись сосредоточенным и хмурым выражением. – У Элизабет полтора месяца назад начались серьезные проблемы с сердцем. Операции она не дождалась, но успела передать свой список. И вот это покажется тебе интересным. Ее преемниками стали Филипп и Фелисия. Кто-то из них, но кто именно, неизвестно. Фелисия исчезла. Ее нигде не могут найти.

Такого Демьян не ожидал: история приобретала более темный оттенок, чем он предполагал. Во время чумы списки выживших сложились сами собой и были поделены территориально. Достать вакцину было дорого и нелегко. Те, кто мог себе это позволить, выходили на старших и таким образом раскрывались. Демьян действовал через Вальтера, но имена выживших в России к нему не пропустил. Европейский список держал сам Вальтер, а личности азиатов и американцев хранились у Элизабет. В их руках сосредоточилась полная программа по спасшимся измененным. Исключая тех, у кого были свои каналы на игру в высшей лиге.

Список исчез вместе с Фелисией, а Филиппа убили на его, Демьяна, территории. Бросили тень на его репутацию.

– Какие там настроения? – спросил он, задержавшись перед дверями в столовую.

– Трясутся от страха и подозревают всех подряд. Мне намекнули на одного молодца, который слишком рвется к власти, но это всего лишь домыслы. Про Россию, молчат, но сам понимаешь… Сейчас у них сложно с доверием. Я бы поставил на то, что кто-то хочет подобраться ко всем спискам.

– А я бы не стал делать поспешные выводы, – Демьян вовремя понизил голос – из столовой вышла Анжела, – но я переговорю с Вальтером на эту тему.

Стол к ужину был великолепен: меню, сервировка – все идеально. Анжела превзошла саму себя, будто извиняясь за утренний скандал. Демьян надеялся, что она в самом деле извлекла из этого урок и отныне все перепады ее настроения останутся в стенах дома.

– Что нового в Петербурге?

– Стало также тесно, как и в Москве, – Михаил явно говорил не о том, что его любимый город становится шумными и многонациональным, а о себе. Короткая человеческая жизнь задает совершенно другой ритм: постоянно хочется куда-то бежать, что-то делать, все время кажется, что оступишься, замешкаешься – и все. Точка.

– В больших городах не бывает спокойно, – Анжела поняла буквально. В последние годы она существовала в своей реальности, и редко чувствовала истинную глубину слов. – Мы всегда можем уехать.

В отличие от Михаила, Анжела не разделяла его бесконечной любви к России. Она не понимала, как с его непостоянством он остается верным одной-единственной стране и городу, а главное, ради чего.

– Мой дом здесь, – ответил Стрельников.

Фраза прозвучала двусмысленно, но от нее стало тепло. Говорил ли Михаил о родном языке или о старой дружбе? Демьяну хотелось верить, что и о ней тоже. Уязвимость так или иначе делает тебя сентиментальнее.

– Лучше и не скажешь, – негромко отозвался он.