Девочка в реакторе (СИ) - Котова Анастасия Страница 9

— Не беспокойся. Мы встретимся еще раз. Только вот наши встречи не будут тебя радовать, — и девица, довольно хмыкнув, шлепая по холодному полу босыми ногами, вышла из дома, оставив после себя флер замешательства.

***

За два дня до описываемых событий.

— Так-так, значит, в Чернобыле произошла авария, — произнес полноватый мужчина в строгом костюме. Русые, слегка вьющиеся, волосы были тщательно приглажены. Солнце беспощадно ослепляло сквозь маленькое окошко автомобиля и терзало невыносимой духотой, заставляя обмахиваться полами пиджака, — и как пить дать, сейчас там опасное скопление радиации.

— Ты в этом разбираешься? — удивленно приподнял брови его спутник.

— Не, я не хочу сказать, что я — одаренный физик-ядерщик, — гулко рассмеялся мужчина, — но даже в институтах заставляют проходить физику и химию. Ну и не забывай, как в сорок пятом американцы сбросили на Хиросиму и Нагасаки две атомные бомбы.

— Странно… если ты такой умный, почему тогда работаешь в областном комитете?

— Коля-я, в политике тоже нужны умные люди. Если страной будут управлять дураки, то трагедии не избежать. Мы с Людочкой решили немного развеяться, — прервал неловкое молчание мужчина в костюме, — да и матушка вместе с нами. Так-то мы из Хойников, а в Москве мы проездом.

— Простите меня за бестактность, но вам с женой уже больше тридцати, и вы до сих пор не обзавелись детьми…

— Значит так угодно богу. Хоть я далеко не верующий человек, да и Пасху справляю через раз. Некогда! Весной начинаются полевые работы, а летом разъезды, туда-сюда, туда-сюда, без конца! Как-то не до религиозных суеверий…

Дмитрий, так звали полноватого мужчину, являлся заядлым футболистом. В послевоенные годы он, вместе с соседскими мальчишками, выходил на имитированное футбольное поле — большой кошенный луг в паре метров от дома — и допоздна гонял мяч, сделанный своими руками. Став взрослым, свое любимое занятие Дмитрий не бросил: когда выпадал выходной, Дима брал своих коллег, что работали вместе с ним, и отправлялся в город, где уже успели построить новый просторный, огороженный забором, стадион, по утрам переполненный людьми.

В голове всплыла картинка: вот он, облаченный в спортивный костюм, кладет мяч в центре поля, бросает взгляды на других мужчин, и со всей силы ударяет ногой по плотной резиновой поверхности. Накаченный насосом шар взлетает высоко в небо, а затем парирует, когда один из игроков в ответку делает то же самое. Через пару мгновений начинается толкучка, пока изнеможденный от ударов мяч не отлетит к сетке, где его попытается перехватить вратарь.

— Ты когда-нибудь бывал в Чернобыле?

— Нет, слава богу! — рассмеялся Дмитрий, выплывая из своих воспоминаний. — Но родственники моей жены там были, да и мать Пинчука, нашего секретаря райкома партии, не раз приезжала туда для перевозки товара.

— Люди там живут как за границей, мне знакомый рассказывал. Мне кажется, за границей так не живут: там есть все, чего даже в Москве ни разу не видывали. Жалко, если люди этого лишатся. Может все-таки пронесет?

— С чего ты взял, что там все так плохо? Со слов Пинчука?

— Ты же сам сказал, его мать часто там бывает. Именно мать ему все и доложила.

— Как советский разведчик? — снова рассмеялся Дима.

— Мать его там застряла. “Меня оттуда не выпускают, а я привезла несколько килограммов колбасы и мяса, и теперь все это изобилие лежит на солнце и тухнет”. На все ее вопросы — “мы не имеем права вас выпускать!”, — поэтому она обратилась к Пинчуку. А что он сделает? Особой власти в Чернобыле он не имеет. Так что, мать его там до сих пор сидит, просит разобраться. Ну и напоследок она сказала, что это реактор взорвался, страшный пожар был. Вроде потушили, но вертолеты над ним до сих пор летают. Да еще улицы пеной поливают… в общем, полный бардак.

Дмитрий нервно постучал пальцем по дверце автомобиля.

— Мне нужно самому разобраться в этой истории. Придется отложить все свои дела. И футбол тоже, — он нахмурился, словно проглотил ложку уксуса, разжигая в нем пламя недовольства, и обратился к своему попутчику: — Отправляйся-ка ты в Чернобыль, дружок, разузнай там все как следует. А я пока съезжу в наш комитет, может, они что скажут.

— Приветствую, — Дмитрий вошел в пятиэтажное здание. Одним прыжком преодолев лестницу, он оказался на втором этаже, где за обычным столом сидел молодой мужчина, дежурный, которого оставляли в выходные и праздники на случай чрезвычайных происшествий, — прошу прощения, что отвлекаю, но мне нужно знать, что именно произошло в Чернобыле?

— Понятия не имею, о чем вы, — буркнул под нос дежурный, не отвлекаясь от своего занятия, чтения газеты.

— Авария. На Чернобыльской атомной станции, — терпеливо объяснял ему Дмитрий, чувствуя, как терпение уступает место гневу и злости — мужчина, несмотря на возложенную на него ответственность, халатно отнесся к происходящему.

— Я ничего не знаю. Такой ответ вас устроит?

Дима громко выругался, с трудом удержавшись от желания вырвать из рук дежурного газету и разорвать ее на мелкие клочья. Штукатурка со стен и потолка от сильного удара дверью украсила его русые волосы.

— О боже, Димочка, что стряслось?

Напуганная поведением своего мужа Людмила перекрестилась: он матерно выругался и треснул кулаком по дверному косяку, разбив пальцы в кровь.

Боль от удара охладила его нервы.

— Прости. — Дмитрий прижал к груди изумленную жену. — Прости, Людочка. Я просто переволновался. У нас происходит какой-то дурдом…

— Давай-ка ты успокоишься и пообедаешь. Вымой руки и садись за стол. Сейчас я отнесу обед твоей маме, и мы спокойно поговорим.

— На Чернобыльской станции произошла авария. — Дмитрий, упершись об столешницу локтями, крошил хлеб в тарелку с дымящимся борщом. Пар больно бил по лицу, оставляя бусинки пота, но Дима старательно не обращал на это внимание, витая в своих мыслях. — Мама Пинчука, нашего секретаря, любезно сообщила нам об этом, когда ей запретили выезжать из города. Якобы там рванул реактор, был страшный пожар, но милиция оцепила район и никого не пропускает. Я попытался выведать у дежурного подробности, но он и понятия не имеет, что там случилось. Сидит, мать твою, газетку читает!

— У меня есть определенные мысли на этот счет, — помолчав с минуту, хмыкнула Людмила, бросив взгляд мимо мужа, — я преподаю физику в средних классах, и поэтому кое-что понимаю. Если там действительно взорвался реактор, дело дрянь. Нужно вывозить оттуда людей. В худшем случае, они схватят огромную дозу радиации и умрут через полгода от рака щитовидки. Я понимаю, этого все равно не избежать, но все же лучше отделаться малыми жертвами.

Ее слова встревожили Дмитрия, заставляя его покинуть кухню и уединиться со своими мыслями. Тарелка супа осталась стоять на столе, одиноко пуская пар, постепенно растворяющийся на глазах. Он, не проглотив и ложки борща, вышел на улицу, вдохнув легкими разгоряченного от жары воздуха.

Со стороны столицы потянуло сухим ветром. Над головой ясное без единого намека на облачко небо. Еще ни разу Дмитрия не посещали мысли о смерти: не о своей, собственной, а об другой, чужой. Старуха с косой притаилась в тенях ярких солнечных лучей, с широкой улыбкой затачивая блестящее лезвие косы, приготавливаясь перерезать нити жизни ни в чем неповинных людей.

— Ты уже придумал, как будешь действовать?

Уснув под утро, он встал спозаранку, проспав всего пару часов. За окном уже щебетали птицы, и, перекривая друг друга, сообщали о восходе солнца и приятной весенней погоде. Им на смену прилетели черные, как смоль, вороны. Усевшись на толстые ветви деревьев, темные создания с длинным клювом оглушали громкими карканьями, напуская негатива еще больше.

Лицо опухло от бессонной ночи и тяжелых дум. В глаза словно песка насыпали, а мозг напоминал вату — любая попытка к размышлениям оборачивалась головной болью. Разум отказывался работать, сообщая об усталости.

Даже подушка, до этого ощущающаяся как камень, притягивала к себе взгляд, соблазняя пуховой периной и белоснежной наволочкой. Дима с трудом оторвался и сонно посмотрел на жену, что вытирала вафельным полотенцем кухонную посуду.