Анютины глазки 2 (СИ) - Колч Агаша Страница 9

– Как думаешь, это они на нас решили нажиться или у них на самом деле жизнь без меры дорога? – поинтересовалась я мнением Ефима. Но тот только плечами пожал. Ну да, ну да, когда это мужчины шопингом наслаждались. А я продолжила размышлять вслух: – Хорошо бы на склад оптовый попасть. Там в любом случае всё должно быть дешевле.

– А ты вон у того молодого человека спроси, есть ли в городе нечто подобное. Он за нами с момента выхода из ратуши наблюдает. То ли шпион, то ли нужда какая есть, но подойти не решается.

Гус осторожно взял меня за плечи и повернул к себе лицом, словно хотел что-то сказать или в причёске прядь поправить, на самом же деле показывал мальчишку у себя за спиной, следовавшего за нами по пятам. Пацан как пацан. Лет тринадцать-четырнадцать. Рыженький. В меру лохматый, достаточно ухоженный и безгранично любопытный. Встретившись со мной взглядом, он вспыхнул – покраснел всей кожей, как это часто у рыжих бывает, – но не убежал и глаз не отвёл, а я, пользуясь моментом, жестом попросила подойти.

Приблизился, вежливо снял мятую кепку с головы, почтительно поклонился и замер в ожидании того, что мы первыми заговорим.

– Здравствуйте, юноша, – обратился к нему мэтр. – Мы хотим покупки сделать, но в ваших магазинах цены безмерно высоки. Нет ли где склада оптового, чтобы напрямую купить всё?

– Склада нет, но есть другие магазины. Хотите, провожу?

Мы хотели, но предложили не пешком топать, а в магомобиле проехать, чтобы сразу и загрузиться, если что-то купим. У мальчишки глаза вспыхнули: вот прямо с вами ехать можно или вперёд идти и дорогу показывать? Конечно, с нами. Садись давай!

Весь разговор шёл на местном, понимала я с пятого на десятое, особенно когда пацан на эмоциях начинал тарахтеть. Решила, пока прямо ехали и сворачивать никуда не надо было, познакомиться:

– Тебя как зовут? Меня Аня.

– Марк, – покраснел мальчишка.

– Ты зачем за нами ходил? – я чётко и медленно выговаривала слова, чтобы понятнее было.

Марк замялся, поёрзал на сидении, а потом, решившись, выдохнул:

– Вы мажьи?

– Да, маги.

– Жити у крушений?

– Да, у развалин старого Храма, – отвечала я на уже знакомые, а потому и понятные вопросы. Анкетирование у них тут такое, что ли?

Мальчик понимающе кивнул, погрустнел как-то и стал тыкать пальцем, показывая, в какую сторону Гусу рулить.

Магазины оказались другими. Товар не хуже, а цены и отношение лучше. В центре, когда мы заходили в лавку, деятельность в ней словно замирала: разговоры смолкали, прекращалось любое движение – только глазами следят, куда идём и что рассматриваем. В одном месте и вовсе встретили бурчанием:

– Не можно! Не можно!

Спасибо, что в спину не вытолкали.

Здесь с распростёртыми объятиями тоже никто не встречал и на шею не бросался, но здоровались и улыбались. Пусть робко, но дружелюбно. Товары показывали охотно, деньги наши принимали без возражений, купленное помогали отнести и загрузить в машину. Оттого закупились мы знатно. Готовую одежду решили не брать – во-первых, тканью оно дешевле, во-вторых, у нас два портных есть. Сошьют по размерам и желаемому фасону. А вот тюфяки и одеяла купили – всё равно набивать нечем. Хотели было продуктов закупить, но – удивительное дело! – нам отказали. Хотя не просто так, а с рекомендацией обратиться на тот самый хутор, где нас собаки облаяли:

– Свояки тама жити. Свежее и краше усё буде. Тама купляйте! Кажите, шо це я прасивал помогыти вам, – объяснил хозяин лавки свой отказ.

– А если ворота не откроют? Да и звери там злющие.

– Ничого! Всё ладно будет, и пёсы те правильны, вы их только не забидьте.

Ну вот что делать? Поверили. Не драться же с ними, выбивая муку, крупы, масло и прочее необходимое.

Удивляло ещё и то, что каждый купец спрашивал:

– Вы мажьи? Жити у крушений?

В ратушу даже подниматься не стали. Суетливый помощник мэра встретил у двери и отдал два исписанных листа, заверенных красивой, отливающей золотом печатью. Гус внимательно прочитал оба документа, согласно кивнул написанному и отдал чиновнику обещанную монетку. На том и расстались.

Выезжали из города в сумерках, ноо Ефим, хорошо ориентируясь среди запутанных улочек, вёл машину уверенно. Оборонительной стены в городе не было, а значит, отсутствовали хоть какие-то ворота и строгая стража, потому-то мы так свободно въехали, а теперь запросто выезжаем из Любо́ши.

Я недовольно возилась, пытаясь удобнее устроиться в заваленном по самую крышу салоне, когда Гус резко затормозил. Поперёк дороги стояла повозка. Крепенькая такая, на хороших, почти автомобильных, колёсах – я успела рассмотреть в свете фар, – загруженная какими-то тюками, баулами, узлами, накрепко опутанными верёвками, перекинутыми через всю поклажу и привязанными к высоким бортам.

– Что это? – охнула я.

– Сейчас посмотрим. Ты посиди пока, – ответил мэтр, выходя из машины.

Тут же навстречу Гусу из тени вышли несколько человек. Я было испугалась, что на нас разбойники напали, но они ни видом своим, ни поведением не были похожи на бандитов. Ещё и Гус через минуту общения обернулся, рукой мне помахал призывно.

Разговор начался с привычного:

– Вы мажьи? Жити у крушений?

Кажется, здесь это вместо «здравствуйте». Но продолжение удивило куда как больше.

– Эти люди хотят нам своих детей отдать. Не младенцев, понятное дело, подростков. У них дар открылся, учить в городе некому, потому что магичить запрещено строго-настрого, а необученный маг опасен. Рецепт обуздания дара один – полиарговые браслеты, что магию блокируют. Только нельзя них постоянно носить. Мало дар потухнет, ещё и сам человек хиреть и чахнуть начинает. Некоторые и вовсе с ума сходят. Узнав, что мы маги, несчастные родители решили: лучше к нам детей отправят, чем смотреть, как они у них на глазах гибнут. Видишь, даже повозку вещами загрузили в надежде, что не откажем.

Пока Гус переводил, к нам подошли те самые горемычные подростки. Среди них был и Марк.

– Пять человек! Ефим, куда мы их посадим? – вопрос «возьмём-не возьмём» даже не стоял. – Я едва-едва одна в салоне помещаюсь.

– Не кручиньтесь, госдаря! В бричке поедут, – тут же загомонили провожающие, внимательно прислушивающиеся к нашему разговору, и принялись споро подталкивать детей к повозке.

Не думаю, что так сильно избавиться хотят от чад своих; должно быть, боятся, что мы передумаем и сгинут детишки, задушенные полиаргом.

– Стоять! – негромко, но решительно скомандовал мэтр. Подошёл поближе к детям, всмотрелся внимательно. За руку вывел из строя девочку. Бедняжка едва не разрыдалась, думая, что её в городе оставят. – Аня, возьми мосу к себе. Не знаю как. Хоть поверх тюфяков положи, но нечего ей в повозке трястись.

– Пошли, горюшко, – поманила я девочку за собой.

– Не есть «горюшка», – запротестовала та – Я Го́рушка.

Пока мужчины разворачивали телегу, пока Гус её магически цеплял к машине да мальчишек усаживали, я решала вопрос размещения Горушки. Сделала всё просто: вытащила один из тюфяков, и сунула его в кабину к Гусу – ничего страшного, потеснится. А то ишь барином едет. Как раз место для девчушки освободилось. Можно было, наверное, все вещи в повозку перегрузить, но нам ещё на хуторе продуктами закупаться. Не хотелось пачкать салон мучной пылью и пропитывать ароматами копчёностей – должно же быть у селян хотя бы сало копчёное.

Глава 10

Домой вернулись за полночь.

Во-первых, Гус скорость снизил, боясь, что повозка с мальчишками может не выдержать такой нагрузки и развалится. Во-вторых, хуторяне, узнав, что городские родичи отправили своего сына в обучение к настоящим магам, не спрашивая нашего согласия, разбудили и вручили нам ещё одну девчушку.

– Ништо! Хай учится, – заявил отец девицы строго. – Стайку вчерась спалила, а до того сена стог. Я, говорит, только пальцами щёлкнула, а оно само. А если бы в доме? Забирайте, учите, глядишь, ума наберётся. А я за неё вам продукты возить стану. Заодно и проведывать буду. Ты, дурища, не реви, а разумей счастье своё. Спасибо господам магам, что не отказывают.