Ксения Лестова - На врагах тоже женятся (СИ) Страница 9

— Ну начнем с того, что зовут меня не Олег Павлович, терпеть не могу это имя, но выбора не было.

— И как же тебя зовут?

— Мое имя, данное при рождении — Лиен.

— Так, хорошо, а эти двое кто такие? — молодец Сашка, взяла себя в руки, а у меня скоро нервы сдадут.

— Настоящее имя Ильи — Ирон, и к сожалению, а может быть к счастью, он не твой брат Катюш, — и смотрит на меня такими печальными глазами. Аж саму себя жалко стало, сейчас заплачу, ага.

— Но я росла с ним вместе!

— Когда ты родилась, он сам еще был ребенком, поэтому сначала тебя охраняла Арис, Ирон с самого начала знал кто он и что от него требуется, в этом плане у нас дети гораздо смышлёнее, чем ваши.

— Это бред и все вы здесь психи, — надеюсь, мне что‑то подобное не грозит. — Кто такая Арис?

— Арис и была твоим временным хранителем, ты считала ее своей тетей, если ты заметила, то ее давно уже не видно.

— И где же она?

— Там где и должна быть, свою часть работы она выполнила и отправилась домой. Все просто.

— А этот крашеный, кто такой тогда? — тычу пальцем в третьего душевнобольного.

— Хм… это третий страж, все просто, что же ты такая не догадливая?

— И как же его зовут на самом деле?

— Дирэль, привыкай называть нас настоящими именами.

— Белый давай закругляться, нас ждут, — за спиной послышался раздраженный голос лжебрата.

— Почему Белый?

— Будем считать это прозвищем, я Белый, Ирон Мятежный, ну а крашеный, как ты его называешь, Вольный.

— Мальчики, вам лечиться надо, — вот умеет подруга в нескольких словах выразить все мои мысли.

— Последний вопрос. Что конкретно вам от нас надо?

— Ты наследница Кати, с тобой вопрос уже давно решен, а вот Александру мы с собой заберем как гарант того, что ты не наделаешь глупостей. Как только твое обручение с законным наследником состоится, ее отпустят.

— А что касается меня?

— Ты останешься.

Глава 5

Доброе, доброе, доброе утро, Планета!Я возвращаюсь с того света.Один деньМне хватит.На этот свет у меня мертвая хватка.Где мне разбить палатку?

гр. Мумий Троль 'Доброе утро, Планета'

Что чувствует человек, когда все его мечты и цели рушатся на глазах? От тебя начинает зависеть жизнь другого. Ты понимаешь, что рядом с тобой все это время были не близкие тебе люди. Им было приказано, они приказ выполнили, их упрекнуть было не в чем. Вопрос заключался в том, а что делать мне?

— Ну, Екатерина что же вы расстраиваетесь? Уже сегодня в полночь вы будете дома, говорят принц очень даже не дурен собой. Правда увидите вы его уже после свадьбы, но и этот момент пережить можно, — у моего бывшего информатика кажется проснулось сочувствие ко мне горемычной. Вон даже за талию приобнял, за что и получил увесистый подзатыльник 'братца'. — Эй! Мятежный, успокойся! Я же просто утешить, поддержать хотел.

— Знаю я, чем обычно твои утешения заканчиваются.

— Сам знаешь, что ни чем таким в случае с ней они не закончатся, — пробурчал насупившейся белобрысый гад.

— Белый, Мятежный отпускайте девчонок, все равно ни куда не денутся, а у нас еще дела есть, — посмотритека какие мы суровые, крашеные… пугающие даже.

— Ну ладно, так девчонки, слушаем сюда. Бежать не пытайтесь, найдем, может быть отшлепаем, кого‑то может даже и свяжем. В общем сидите дома, желательно вместе, чтобы нам туда — сюда не мотаться. Что еще… ах да, на лекции можете не идти, освобождение от занятий на неделю я уже написал и даже подписал у декана. На этом все.

И нас оставили одних. Сказать что мы были в шоке, это вообще ничего не сказать. Нас отправили в долгий нокаут. Ни говоря ни слова мы отправились в гардероб за вещами, также в абсолютной тишине дошли до моего дома. И только когда я закрыла входную дверь и облокотилась на нее спиной, смогла перевести дух.

— Ну что, может быть, чаем угостишь? — кажется, моя боевая подруга быстрее отходила от шока, чем я.

— Пожалуй, угощу.

Мы прошли на кухню, я плелась за спиной подруги и положа руку на сердце, аппетита не было совсем, даже чай не прельщал. Мы сели за стол и в полной прострации попытались согреться горячим напитком. Не помогло.

— Слушай подруга, а покрепче что‑нибудь есть? — я вообще не пью, здоровый образ жизни и все такое. Но сегодня, кажется, был тот единственный день, когда я не стала возражать. Молча прошла в комнату Ильи, с его стороны был балкон, а там кажется имелась пара тройка бутылочек неплохого вина. Девушки обычно что покрепче не пьют, а мой лжебрат на них не экономит. Сначала решила взять две бутылки, одной явно мало будет, а если не хватит, схожу еще за одной.

Пока я отсутствовала подруга подготовила 'бокалы', проще говоря две чашки в которых пару минут назад плескался чай. Я не стала возражать, в сущности какая разница из чего пить, главное результат. Забыться, расслабиться, поплакать если уж совсем до поросячьего визга дойдет.

— Ну, приступим к алкопроцедурам? — подруга потерла руки и достала из ящика стола штопор.

Первая очень быстро закончилась и мы, недолго думая, приступили ко второй. Когда от нее оставалась ровно половина, мы наконец‑то ощутили легкую расслабленность. В тишине сидеть не стали и подруга затянула самую подходящую для такой ситуации песню.

— Ночь по улицам пошла

Звездной поступью цариц.

Слов и чисел простота,

У небесного моста,

Раскидала перья птиц…

Я не стала медлить и подхватила за подругой. Когда дошло до припева мы голосили уже во всю. Оказывается, так просто можно забыть о всех неприятностях, обидах… Всего несколько строчек под хорошее вино и становится нереально легко.

— Только, рюмка водки на столе.

Ветер плачет за окном,

Тихо болью отзываются во мне,

Этой молодой луны крики…

— Парни мне мерещится или моя сестра в драбадан пьяная?! — упс, как нехорошо получилось, они такие все трезвые как стекло, а мы все такие пьяные в хлам. А плевать! Сегодня гуляют девочки, а мальчики… почему‑то занесли на кухню огромное стекло… в человеческий рост, тяжелое наверно, вон у Белого испарина на лбу появилась.

— Ой… ма — а-альчики — и… — кажется, Сашка выпила побольше меня, вон как язык заплетается, хотя я то еще не заговорила.

— Мальчики?! Мальчики?! Слушайте сюда, девочки. Чтобы такое было в первый и последний раз! Вам что было велено? Сидеть тихо! А ваши завывания на улице слышно! — крашеный был в гневе. Боюсь, боюсь.