Вера Камша - Несравненное право Страница 9

— И что же тебе снится? — участливо поинтересовался старый Эрик.

— Какой-то бред. Будто я ранен, умираю и надо мной пролетают какие-то птицы. А я никак не могу их сосчитать… И на этом все кончается… Хотя нет. Теперь снится что-то еще, что-то ускользающее.

— Мне кажется, ты должен вспомнить, — задумчиво сказал старый маринер. — От сна отмахиваться нельзя.

— Твоими бы устами, — отозвался Рене, — но все плывет, я ничего не могу вспомнить…

— А ты подумай. Может быть, в твоем сне кто-то появляется? Враг? Друг? Кто-то тебя добивает? Спасает? Ты что-то слышишь? Видишь? Смех? Слезы? Проклятия? Может быть, ты в конце понимаешь, сколько их, этих птиц?

— Пожалуй… — Рене наморщил лоб, — нет, не помню… Хотя… По-моему… Да, — он почти закричал, — по-моему, я вижу какую-то женщину… И еще что-то, связанное с мечом, — Аррой сосредоточенно уставился в одну точку, пытаясь ухватить ускользающий, расплывчатый образ. Эрик ему не мешал. Ледяной ветер трепал волосы, бросал в лица пригоршни колючих брызг…

Молчание грозило затянуться. Внезапно Рене толкнул Эрика с такой силой, что тот упал и отпрыгнул в сторону, одновременно выхватывая шпагу. Что-то мелькнуло в воздухе и навеки кануло в беснующиеся волны, а Рене уже мчался по берегу длинными легкими прыжками, присущими скорее не моряку, а охотнику-горцу. Добыча далеко не ушла. Низенький кудрявый человечек в неприметной темно-синей одежде собрался, видимо, отсидеться среди скал. Не удалось. Убийца не сопротивлялся — метнуть из укрытия нож он мог, но сойтись в открытой схватке с лучшей шпагой Арции ему было не по силам.

Не стал он и отпираться, охотно признавшись, что принадлежит к почтенному сословию портовых воров Гверганды, где известен своей меткостью. Убить герцога ему поручил некий арцийский купец, проведавший о некоторых его грешках, посуливший много золота и до смерти запугавший. Бедняга, дрожа, рассказывал, как на мгновение потерял способность двигаться, а потом его тело отказалось выполнять приказания обезумевшего мозга и стало непристойно выплясывать под прихлопыванья арцийца. Выбирая между более чем вероятной казнью и этим кошмаром, воришка согласился.

Рене смотрел на беднягу с жалостью. Вот что, значит, должно было произойти с Шани, будь у графа воля послабее. А вдруг за прошедшие месяцы Михай усовершенствовал свое умение? Хотя вряд ли. Будь так, он не искал бы убийц, а заставил бы его самого броситься в море или же выпить яд.

— Как тебя зовут? — Рене спросил просто, чтоб чего-то спросить.

— Ангей, — с готовностью ответил человечек.

— Ты сможешь узнать этого арцийца?

В глазах Ангея заметался животный ужас, и бедняга бухнулся на колени, проявив страстное желание облобызать мокрые герцогские сапоги. Рене брезгливо отпрянул.

— О не!!! Не, ясновельможный принц! Убейте меня, продайте атэвам, но я не сможу его больше видеть! Лучше повесьте!

— Повесить я тебя всегда успею, — отмахнулся герцог, — уведите!

Подбежавшая когда все уже кончилось охрана с излишним усердием подхватила незадачливого убийцу под руки.

— Да не бейте, — вдогонку приказал герцог. — Он не хотел меня убивать… Заприте где-нибудь и пришлите к нему клирика потолковей.

Проводив глазами жалкую фигурку, обмякшую в железных руках дюжих воинов, Рене как ни в чем не бывало обернулся к Эрику:

— Похоже, ты был прав. Магия не всесильна. И тем не менее они добрались до Эланда. Хотя, правду сказать, мы платим им той же монетой. Парочка моих сейчас в Таяне. Надеюсь, им повезет больше, чем этому бедняге.

— Рене, — Эрик глянул герцогу в глаза, — как ты смог его услышать? Конечно, я стар, но и в молодые годы я ничего бы не заметил и не успел. Я тебя никогда не спрашивал, где ты пропадал четыре года и кто тебя научил драться, как не умеет никто — ни атэвы, ни таянцы, ни мы — я уж не говорю про этих протухших имперцев. А теперь, когда аквэро[29] у самой кормы, я спрашиваю тебя, Рене Аррой. Кто ты?

— Кто? — Рене задумался. — Я — это я. Это единственное, за что я ручаюсь. Да, я угадываю чужое движение еще до того, как оно сделано, я ощущаю присутствие того, кто думает обо мне. Откуда у меня это — не знаю, догадки есть, но это только догадки. Ну а приемам боя меня научили те, с кем я провел годы, про которые ты говоришь. У них такое в порядке вещей. Именно там я и узнал, что могу то, что другим людям, видимо, не дано. Я пытался обучить тому же Стефана, Шандера, маленького Рене. Они не смогли, ну так что же! Я все равно рад, что знаю и могу! Если тебе в руки попала хорошая шпага, стоит ли думать, как и где ее ковали? Особенно когда враги на пороге.

— Я предполагал что-то в этом роде, — вздохнул Эрик, — что-то проснулось у тебя в крови, что-то мне не понятное. Но ты прав, это не так уж и важно. Эланд пойдет за тобой, но ты должен победить. Знаешь, — маринер озадаченно поскреб подбородок, — я всегда терпеть не мог дурацкую байку, которую так любят повторять клирики. Ну, про то, как их добренький бог на всех рассердился и решил утопить. И только один человек додумался построить корабль и взял на него своих родичей и кучу всякой твари, от которого мы все и пошли, потому как другие утонули… Глупо это, никогда столько народу от одной семьи не разведется, люди ведь не кошки.

А сейчас вот думаю, есть в этом какой-то смысл — если, конечно, тот корабль не был настоящим кораблем. Вот если за него считать всю Тарру, тогда да. Бог там или еще кто сильный решил род людской погубить, а мы хотим выплыть. Похоже, сейчас так и есть. И ты — наш капитан, больше некому, должен суметь, иначе никак не выходит.

— Ну, если так, — Рене внезапно улыбнулся удивительно молодо и ярко. — Если так, я сделаю все как надо. Ведь я все еще Первый Паладин Зеленого Храма.[30]

Глава 2

— Кто-то прошел в сад, — удивленно обронил Эмзар. — Странно, я вроде бы никого сегодня не жду.

Астен понимающе улыбнулся. Эмзар предпочитал одинокую жизнь, но он был хорош собой, а под ледяной оболочкой скрывался огонь. Астен давно догадался, что у брата случаются подруги, которые, видимо, приходят к нему через сад. Но не в полдень же!!!

Эльф с любопытством ждал, когда Эмзар получит ответ на посланное заклятие-встречу, и это не заставило себя ждать.

— К нам решила зайти подруга твоего сына. Разве Рамиэрль не объяснил ей, что это опасно?

— Она обещала не покидать моего дома, но, видимо, Красота имеет обыкновение успокаивать. Разве человеку может прийти в голову, что здесь может быть опасно? Да и то, что я о ней знаю, заставляет думать о неожиданностях. Она не из тех женщин, что умеют и любят слушаться. Геро не терпит, когда за нее решают.