Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП) Страница 9

Неподалеку от черного павильона несколько богато одетых министров с гербом короля — двуглавым орлом — и группка Корпоралок собрались вокруг длинного стола с развернутыми картами. Во главе него стоял стул с высокой спинкой из чернейшего дерева и искусной резьбой; на нем сидел мужчина в черном кафтане. Его подбородок покоился на бледной ладони. Лишь один Гриша носит черное… лишь одному позволялось носить черное. Полковник Раевский встал рядом с ним и начал что-то тихо говорить. Я смотрела на мужчину, разрываясь между страхом и благоговением.

«Он слишком молод».

Дарклинг командовал Гришами еще до моего рождения, но этот человек, сидевший надо мной на помосте, не выглядел особо старше меня. У него были тонкие черты лица, густые черные волосы и ясные серые глаза, мерцающие словно кварц. Я знала, что чем Гриша сильнее, тем дольше он живет. Дарклинги были самыми сильными из всех, но я чувствовала в этом неправильность и помнила слова Евы: «Он неестественный. Как и все предыдущие».

Высокий, звенящий смех зазвучал в толпе, образовавшейся около меня у подножья. Я узнала красивую девушку в синем кафтане, ту самую из экипажа Этереалок, которая так увлеклась Малом. Она яро зашептала что-то своей подруге с каштановыми волосами, и обе захохотали.

Мои щеки загорелись, когда я представила, какой у меня вид в порванном старом пальто, особенно после путешествия в Тенистый Каньон и битвы со стаей голодных волькр. Но я все равно подняла подбородок и посмотрела красавице прямо в глаза.

«Смейся сколько влезет, — мрачно подумала я. — Я и похуже слышала».

Она на секунду задержала на мне взгляд, а затем отвернулась. Я наслаждалась коротким приливом удовольствия, прежде чем голос полковника Раевского вернул меня к реальности.

— Приведите их, — сказал он.

Я повернулась, чтобы увидеть очередных солдат, ведущих побитых и сбитых с толку людей по проходу в палатку. Среди них я заметила солдата, стоявшего рядом со мной, когда напала волькра, и старшего картографа — его обычно чистое пальто было рваным и грязным, а лицо — напуганным.

Мое беспокойство только возросло, когда я поняла, что они — выжившее с моего скифа, и что их привели к Дарклингу в качестве свидетелей. Что же случилось в Каньоне? Что, по их мнению, я натворила?

Мое дыхание перехватило, когда я узнала в группе следопытов. Первым я заметила Михаила, чьи лохматые рыжие волосы топорщились во все стороны, на него опирался очень бледный и уставший Мал. Сквозь его окровавленную рубашку выглядывали повязки.

Мои ноги ослабли, и я прижала ладонь ко рту, чтобы подавить всхлип. Мал жив! Я хотела протолкнуться сквозь толпу и обнять его, но мне оставалось лишь смотреть. Меня накрыла волна облегчения. Что бы там ни случилось, мы будем в порядке. Мы пережили Каньон и переживем это безумие.

Я обернулась к помосту, и вся радость испарилась. Дарклинг смотрел прямо на меня. Он все еще слушал полковника Раевского, его поза такая же расслабленная, как раньше, но напряженный взгляд был сосредоточен на мне. Когда он вернул свое внимание к полковнику, я поняла, что задержала дыхание.

Потрепанная группка выживших дошла до подножья помоста, и полковник Раевский приказал:

— Капитан, докладывайте.

Тот встал и ответил безразличным тоном:

— Примерно на тридцатой минуте перехода на нас напала большая стая волькр. Они окружили нас, и мы несли большие потери. Я боролся на правом борту скифа. В этот момент я увидел… — мужчина замешкал, а затем заговорил уже менее уверенным голосом. — Не уверен, что именно я видел. Вспышку света. Ясную, как день, даже ярче. Будто я смотрел на солнце.

Толпа зашепталась. Выжившие со скифа кивали, и я вместе с ними. Солдат рявкнул, чтобы все замолчали, и продолжил:

— Волькры скрылись, и свет исчез. Я немедленно приказал вернуться к докам.

— А девчонка? — спросил Дарклинг.

С холодным уколом страха я поняла, что он говорил обо мне.

— Я не видел девчонку, мой суверенный.

Дарклинг приподнял бровь, поворачиваясь к остальным выжившим.

— Кто на самом деле видел, что произошло? — его голос был безразличным, далеким, почти незаинтересованным.

Они погрузились в тихую дискуссию друг с другом. Затем медленно и робко вперед вышел старший картограф. Я почувствовала резкий приступ жалости. Никогда не видела его таким потрепанным. Его редкие коричневые волосы торчали во все стороны; пальцы нервно дергали за край порванного пальто.

— Расскажи нам, что ты видел, — приказал Раевский.

Картограф облизал губы.

— Нас… нас атаковали, — робко начал он. — Вокруг гремела битва. Много шума. Много крови… Один из парней, Алексей, был убит. Это ужасно, ужасно. — Его руки дрожали, как две трепещущиеся пташки. Я нахмурилась. Если картограф видел, как на Алексея напали, почему не попытался помочь? Старик прочистил горло. — Они были повсюду. Я видел, как одна тварь направилась к ней…

— К кому? — спросил Раевский.

— К Алине… Алине Старковой, одной из моих помощниц.

Красавица в синем усмехнулась и наклонилась к подружке, чтобы прошептать той что-то на ухо. Я сжала челюсть. Как приятно знать, что Гриши сохраняли свой снобизм даже в разгаре повествования о нападении волькр!

— Продолжай, — настаивал Раевский.

— Я видел, как одна тварь направилась к ней и следопыту, — сказал картограф, указывая на Мала.

— А где были вы? — рассерженно поинтересовалась я. Вопрос вырвался из моего рта раньше, чем я смогла его обдумать. Все повернулись, чтобы посмотреть на меня, но мне было плевать. — Вы видели, что волькра напала на нас. Видели, как эта тварь схватила Алексея. Почему не помогли нам?

— Я ничего не мог поделать, — взмолился он, широко разведя руки. — Они были повсюду. Настоящий хаос!

— Алексей мог бы выжить, если бы вы подняли свою костлявую задницу и помогли нам!

Из толпы послышались ахи и смех. Картограф покраснел от злости, и я немедленно пожалела о сказанном. Если выберусь из этой кутерьмы, меня ждут большие неприятности…

— Довольно! — прогремел Раевский. — Расскажи, что ты видел, картограф.

Толпа притихла, и он вновь облизал губы.

— Следопыт упал, она была рядом с ним. Волькра летела к ним. Я увидел, как эта тварь напала на девчонку, и она… она загорелась.

Гриши разразились возгласами недоверия и насмешками. Некоторые открыто хохотали. Если бы я не была такой напуганной и сбитой с толку, то присоединилась бы к ним.

«Может, мне не стоило быть с ним такой суровой, — подумала я, глядя на помятого мужчину. — Бедняга явно стукнулся головой во время битвы».