Анастасия Сыч - Ученица темного мага (СИ) Страница 9

Да и сам дракон все чаще удивлялся, что такого он нашел в этой укутанной в шелка и золото простушке?

А потом её нашли мертвой. Облаченную в пронзительно синюю ткань, изуродованную. Она упала с обрыва. И никто по ней не плакал, только старый дракон, старый настолько, что почти потерял человеческий облик, видел последний танец девушки и подумал, как жаль, что драконы не умеют так летать…

Сборник „Сказки Старика Хэтта“, четвертое переиздание, год 5068

Сколько времени прошло с тех пор, как я умудрилась попасть в этот мир? Наверное, уже недели две. Как‑то я и не подумала считать дни от этого знаменательного события.

Хотя, какая разница, будто бы что‑то изменилось. Я старательно оттирала позолоченный подсвечник в просторной спальне, где изредка ютился Лэйр Сартер. Маг предпочитал либо спальню поменьше, либо какую‑то таинственную комнату в подвале. Вернее, не в подвале, а в этаком домашнем подземелье, куда меня однажды повели на экскурсию и пригрозили: „Спустишься сюда — умрешь!“.

Да я и не собираюсь…

Жизнь моя тосклива и бессмысленна…

Я печально рассматривала узоры на потолке.

После того ужасного приступа боли в библиотеке я очнулась на удивление полной сил. Вчерашнее унижение и ненависть ушли на задний план. Во всем теле была какая‑то необычная легкость, хотя это, скорее всего, от голода. Почти сутки недоедания для меня не такое уж и частое событие. Я, несмотря на худощавость, вкусно покушать люблю…

Проснулась я в той коморке, что вроде бы считается моей комнатой и первым, что увидела, открыв глаза, была мерзкая, но все же очень красивая, рожа темного мага. Тот был пугающе дружелюбен и покормил каким‑то незнакомым вкусным блюдом из мяса и необычных кисло — сладких овощей. Естественно, это оказалось единственным его добрым делом по отношению ко мне.

Начались мои тяжкие учебно — трудовые будни. До обеда физический труд в виде уборки замка. И зачем это ему, интересно? Не сомневаюсь, что у злодейского брюнета есть какая‑нибудь колдовская штучка, чтобы в один миг привести замок в порядок. Так нет, надо поиздеваться! После обеда у меня учеба — чтение книг, чаще ужасно скучных, но иногда вполне интересных, и редкие объяснения мага. Ну и, разумеется, жестокий допрос по усвоению материала. Кроме того, мне торжественно был вручен толстый том с кулинарными рецептами, так что отвертеться от приготовления пищи ввиду моей полной профессиональной непригодности не удалось. Правда, книга мне не помогла — я подробно следовала инструкциям, но еда все ровно получалась на удивление невкусной. Разве изредка хоть что‑то получалось, да только Сартер все равно не рисковал и говорил, чтобы я сама ела эту дрянь, а он как‑нибудь перебьется до тех невыразимо далеких времен, когда я научусь готовить… Ага, как будто, он и вправду голодает. Почему‑то мне кажется, что могущественным темным магам тоже каждый день питаться надо.

В любом случае, это не играло важной роли в моей жизни. Я училась. Читала, запоминала и пыталась разобраться. Я безумно боялась повторения той боли…

Но если с теорией темной магии я худо — бедно справлялась, то процесс познания тайн Таэрры происходил на редкость медленно. Может где‑то и была большая энциклопедия истории, географии и еще чего‑нибудь. Как та, что в детстве я любила читать, там еще сова такая нарисована, но найти их в столь огромной библиотеке среди тысяч других книг было нереально. Так что я вытягивала наугад какой‑нибудь томик и просматривала в надежде найти что‑нибудь интересное. А надежда глупое чувство, в этом мне пришлось точно убедиться.

Наверное, самой полезной книгой, что я достала, было сравнительно новое на вид „Сердце Краба“ — там подробно рассказывалось о традициях жителей Империи Хадч, занимающую почти половину огромного материка под названием Тэйхич, который еще назвали за своеобразную форму Крабом. Как я поняла по отрывкам сведений из разных книг, на Таэрре было два основных, наиболее развитых материка: тот самый Краб и Айрисс, на котором я, судя по всему, и находилась. Разделяли их „воды безумного океана Реалий, где водятся морские драконы, способные одним махом хвоста, на мелкие осколки разбить реальность“, как говорится в этом поэтическом „Сердце“. Понять, что в этой книге правда, а что вымысел лирического дядечки по имени Эртий Горетто было очень сложно. Но лучше хоть что‑то, чем совсем ничего.

Еще огромной проблемой являлись и языки. Большинство книг наполнены не понятными для меня, хоть и непривычными (в тот факт, что хэдский алфавит выглядит скорее как греческий, а не русский, я въехала далеко не сразу) буквами, а какими‑то закорючками. И как прикажете это читать?

Еще одной хорошей находкой надо считать совсем новую тоненькую детскую книжку о единицах измерения. Не знаю, что она делала в библиотеке такого важного господина, как мой учитель, но мне она точно очень пригодилась. Я узнала такие потрясающие вещи, как то, что год здесь состоял из 12 месяцев или 36 декад, или 360 дней, или 21 600 часов и так далее. Почти как у нас, только дней в году меньше, а вместо семи дней в неделе десять. Вообще‑то с наименованиями я порядком попуталась, в книжке написано что „мерить время“ придумали некие торанцы, и, таким образом, например дис я воспринимала на хэдском как минута, но как я поняла, принято было говорить именно торанское слово. Так же и обстояло дело с часами, которые назывались тио, и с секундами — сей. С годом, месяцем и декадой дело обстояло проще — их торанские названия (рике, есте и лекье) практически не употреблялись. А с названиями месяцев так вообще нечто крайне оригинальное. То ли фантазии у местных жителей не хватило, то ли что, но был просто — напросто первый месяц, второй месяц и третий месяц каждой поры года. Зато легко запомнить, что в каждом месяце ровно тридцать дней или три декады, и никакой мороки с високосными годами. А отсчет нового года начинается с первого месяца весны. Логично: пробуждение природы, зарождение жизни и так далее.

Все это кажется, конечно, совсем не сложным, но говорить вместо пять минут — пять дис, было непривычно. А учитель мой ненаглядный, твердо сказал, что я должна выражаться как коренной житель этого мира. Конечно, была бы я в большом городе, где так все выражались, то проблем бы не возникло, а так…

Я ведь совершенно одна в этом замке, мага уж никак нельзя было считать за хорошего собеседника.

А кроме времени были еще единицы длины, веса, объема, площади и еще черт знает чего. Мне приходилась запоминать и использовать всякие там словечки вроде тах и орит. Первое — мера веса, составляющая где‑то восьмую часть килограмма, а второе основная единица измерения длины, составляющая около полуметра.