Вкусно – Кусь или Попаданка с пирогами - Тиро Томое Страница 9

Плита с толстым слоем нагара и масла. Сковородки, чёрные от наслоения грязи. Пыльные и поросшие паутиной шкафы. Столы, заваленные грязной посудой вперемешку с некогда чистыми, но теперь пыльными донельзя, стаканами и салатницами.

И вездесущая, жирная паутина, как старая грязная шаль, окутывает столы, высокие потолки, стены, проёмы окон.

Бр-р-р! Что тут вообще творилось? Пировали вурдалаки и кикиморы?

Гр-р-р! – снова напомнил о себе желудок.

Ладно, сейчас отыщу чайник и воду, попытаюсь развести огонь и нагрею чаю. А потом… потом видно будет, что будет потом.

Жаль, нельзя вызвать клининговую службу. Эти девочки-феечки, со своими волшебными пылесосами и чистящими средствами, за день бы вывезли весь этот срач.

— Так, мать, хорош мечтать! Ищи чайник и воду. Надо умыться и позавтракать. – Приказала я себе.

Чайник, чумазый, как Гекельберри Финн, нашёлся на столе, рядом с ним громоздился рваный башмак и засохшая корка сыра.

Вполне очаровательные, если бы не толстенный зелёный слой окисла, медная раковина и медный же краник царственно обитали между плитой и длиннющим деревянным столом.

Кран, несмотря на зелёный налёт, превосходно работал. Вентиль легко повернулся и в раковину хлынул поток прозрачной воды. Я ополоснула чайник, набрала в него воду и взгромоздила на плиту.

Оглянулась в поисках дров – пусто. Оглядела печку – и не нашла ни одного отверстия или дверки, чтобы те самые дрова можно было запихать внутрь печи. — Э-м-м, — протянула я, разглядывая мокрый чайник, — вот и попили чаю. Горшочек вари, блин! – отчаянно прошипела, глядя на печку, — вари, зараза, я есть хочу!

Пуф-ф!

Под чайником вспыхнуло и заплясало необычное красное пламя!

— Ой! – отшатнулась я, — а, что, удобно. И за коммуналку платить не надо. Только, как я это сделала?

Заглянула под печку – обнаружила толстый слой грязи. И всё. Нет ни трубок, ни каких-то приспособлений для подачи газа. Да и не похож огонь на тот, что бывает от газовых плит. Тот огонёк голубой, а этот как маков цвет.

— Волшебство одним словом, — вынесла я вердикт и пошла выковыривать из завалов чашки. Надо же их в божеский вид привести. Из грязных пить не буду.

— А-А-А-А!

Истошный крик Алиски разнёсся по дому. Хрупкая чашка выскользнула из моих рук и звонко хряпнулась об пол, разлетаясь на осколки. Предчувствие беды железными пальцами сдавило мне сердце.

— Алиска, деточка! – взвыла я, схватила первый попавшийся предмет в руки и помчалась на помощь.

Глава №5

Глава 5

Алиска сидела на кровати и практически по-волчьи взвывала, запрокинув голову к потолку.

— Где беда? Кто обидел? – Разъярённой фурией влетаю в комнату, готовая растерзать каждого, кто посягнёт на жизнь и здоровье сиротки.

— А-а! – голос Алиски теряет громкость, девочка поворачивает голову, видит меня и взвывает с новой силой, только тональность вопля меняется. – Дона… я думала…Ик!

— Да что случилось? – я растерянно оглядываю комнату и понимаю, что никого тут нет, кроме нас. Смотрю на свои воинственно вздёрнутые руки с крепко зажатым в них половником – теряю воинственность и откидываю поварёшку в сторону. Потом просто присаживаюсь рядом с Алиской и крепко её обнимаю. – Ты чего?

— Я.. я, — Алиска перестаёт рыдать и теперь икает, — Ик… я думала… ик.. дона Света… ик, что ты меня бросила. И ушла. А я опять одна. Совсем.

Алиска прижимает ко мне свою лохматую голову и теперь просто тоненько плачет, вздрагивая тощими плечами.

— Да разве я тебя брошу, детка? – глажу её по голове, а сама тоже роняю горячие капли. Они солёным дождём оседают на волосах Алиски и искрятся алмазными каплями в лучах утреннего солнца. – Как же ты настрадалась, бедная. Куда небо смотрело? Мимо тебя смотрело равнодушное, глаза вывернув наизнанку! Поплачь, детка… вылей все слёзы, что накопились. Пусть они смоют всё плохое, что у тебя было. Пусть ручьём весенним унесут печали и горести, захватят беды с собой и болезни. Пусть солнечные лучи одарят твою голову золотом, а сердце теплом, чтобы жила ты и радовалась. А я рядом буду, пока нужна тебе. Плачь, детка. Пусть это будут твои последние горькие слёзы.

Алиска постепенно успокаивается в моих руках, затихает. Судорожные всхлипы меняются на лёгкое подрагивание, а потом совсем исчезают. Девочка прижимается ко мне, обхватывает меня своими хрупкими ручками и гнусавым после рыдания голосом, говорит:

— Дона Света, ты такая мягкая, тёплая и добрая. И слова твои такие же – тёплые, как солнышко. Я больше не буду плакать. Честно-честно.

Она разнимает объятия, поднимает зарёванное лицо и тоненько смеётся.

— Дона Света, ты такая смешная!

— Чего это, — улыбаюсь и глажу спутанные волосы Алисии.

— Тебе умыться надо. Ты вся чумазая и в паутине!

— Можно подумать ты вся чистенькая, как после баньки! – дёргаю за нос Алиску и смеюсь, — ладно пойдём. Я там чайник грею. Чаю сделаем и умоемся заодно.

— А как ты огонь зажгла? – Алиска спрыгнула с кровати и сунула босые ноги в свои растоптанные ботинки. – Тебе, что ли, саламандры подчиняются? Меня они никогда не слушались. Совсем-совсем.

— Какие саламандры?

— Огненные.

— Не видела я никаких саламандр.

— Они в печке живут. На кухне.

— А-а, — рассеяно протянула я и взяла свою сумку с дивана. – Я просто заклинание произнесла из старой сказки и огонь загорелся. А саламандр я не видела. И вообще, — я подмигнула Алиске, — я ящериц боюсь. Пошли.

— Саламандры они совсем не ящерицы, — тараторила Алиска, шлепая растоптанными ботинками позади меня, — они духи огня. Элементали стихийные, только я не совсем понимаю, что это слово означает, так все говорят: элементали огня, воды, земли, воздуха. И есть ещё драконы – их стихия небо и чего-то там ещё, я точно не знаю. Говорят, один чёрный дракон есть даже на нашем острове, только он редко показывается и его мало кто видел. Я, — Алиска заговорщицки понизила голос, — однажды его тень в лесу видела. Здоровенную такую. Тень солнце на мгновение закрыла, я голову вверх – а там уже никого. Только птицы испуганно кричат.

Под болтовню Алиски мы дошли до кухни. Чайник уже насвистывал свою весёлую песню, а я думала, что девочке обувь надо сменить. И одежду. Не хорошо это, когда подрастающая девочка ходит в растоптанной обуви и