Пропавшая невеста 2 (СИ) - Полина Верховцева Страница 9

Зверь внутри недоуменно заворчал, подбивая к действиям, но Брейр даже не шелохнулся, позволяя себе только смотреть.

— Тебя долго не было, — Ника не выдержала первой и обернулась.

Все силы уходили на то, чтобы держаться достойно, не смотреть на него побитой собакой, не спрашивать за что, не выказывать своей боли.

— Не рассчитал, — он размял шею, затекшую после долгой дороги, — забыл, что теперь только верхом, и никаких крыльев. Вот и растянулись несколько дней в неделю.

— Как все прошло? — Ника понятия не имела, о чем спрашивает, просто задавала вопросы, которые приходили на ум, разрываясь между желанием уйти и потребностью остаться.

— Никак. С друзьями пообщался, но что хотел — не выяснил.

После долгой дороги кхассер выглядел усталым, пыльным и немного потрепанным. Его губы были обветрены, под глазами залегли тени, а плечи опущены, будто на них давил неподъёмный груз. И прежде, чем поняла, что делает, Доминика по привычке шагнула к нему, накрывая ладонью мужскую кисть. Сжала, позволяя своему теплу проникать внутрь, забирая усталость и наполняя силой.

Как в тумане. И лишь столкнувшись с внимательным янтарным взглядом, осознала, что творит. Попыталась отдернуть руку, но не успела. Он перехватил, сжимая тонкие пальцы не больно, но так, что не вырваться.

Что-то надо было сказать, или сделать, но ни одни из них не понимал, что именно, словно какая-то важная деталь была безвозвратно утеряна. Только смотрели друг на друга, пристально, не моргая и не замечая ничего вокруг, а весь мир поблек и отошел на задний план.

В его взгляде не было равнодушия. Хищное внимание, попытка рассмотреть что-то за внешней оболочкой и недоумение, словно он пытался осознать, как оказался здесь.

Ника чувствовала, как судорожно сжимаются в груди кровавые ошметки, когда-то бывшие единым целым, и поднимается робкая, ничем не объяснимая надежда, что все еще можно исправить. Как-то справиться с ревность, обидой и болью. Простить?

— Ну наконец-то! — голос с крыльца заставил вздрогнуть обоих. Размашистой походкой к ним шел Кайрон.

Брейр не хотя разжал хватку, позволяя Доминике вытянуть пальцы из его ладони и отступить. Смущенно поправляя волосы, она отвернулась, внезапно испытав приступ жгучего стыда. Дурочка! Маленькая глупая девочка, которая наивно верит в сказки.

— Я уж думал, ты где-то в полях сгинул.

— Не дождешься, — мужчины обменялись крепким рукопожатием.

— Выглядишь голодным. Идем. На кухне уже что-то должно быть готово.

— Ты с нами? — внезапно спросил Брейр у Доминики. Как прежде, до всех этих событий, разбивших между ними бездонную пропасть.

— Нет. Я не голодна, и мне нужно в лазарет. Позже завтрак принесут туда.

— Почему? — снова пытливый взгляд, будто не понимал причин, по которым она не хотела принимать пищу в главном зале вместе со всеми.

— Много работы, некогда прохлаждаться.

— Ника молодец, — похвалил Кайрон, — Серхан не нарадуется на нее.

Вроде заслуженная похвала, но щеки снова предательски заалели.

— Как знаешь, — кхассер согласно кивнул, принимая ее отказ, — Позже поговорим. Идем.

Он первым направился ко входу, а помощник следом, но на шаг позади. Ника же испугалась, что так и будет стоять посреди двора, провожая его взглядом, поэтому сломя голову бросилась в лазарет.

Срочно нужна работа! Мно-о-го работы. Потому что иначе не избавиться от того бедлама, что творился не только в сердце, но и в голове.

Ей вдруг показалось, будто из этой поездки Брейр вернулся другим. Не таким холодным и отчужденным, как прежде. И смотрел на нее не как на пустое место или подлую предательницу. Нике даже почудилось, что в янтаре промелькнула мимолетная радость от встречи.

Или только показалось? И она пытается выдать свою чувство за его?

Мысль о том, что зря отказалась позавтракать с Брейром терзала Доминику все утро, которое прошло за разбором пустых склянок. Никто сегодня не спешил болеть. Не было ни внезапной хвори, ни несчастных случаев. Только мужик из деревни пришел с нарывающей занозой на пальце, с ним легко бы стравились и без нее.

Ощущение того, что упустила шанс усиливалось с каждой секундой. Тревога разрасталась, заполняя собой все вокруг и мешая сосредоточиться. Спустя пару часов Ника все-таки не выдержала

— Я отойду ненадолго, — предупредила Серхана, — очень надо.

— Зачем спрашиваешь? Иди. Ты же не рабыня, чтобы безвылазно тут сидеть.

— А я значит рабыня? — тут же подхватила низенькая пышная помощница Мика, — не отойти, не вздохнуть свободно.

— Иди работай, — проворчал на нее главный целитель Вейсмора.

— Я и так работаю! Как пчелка!

— Вот и работай!

И слепому было ясно, что этих двоих притягивало со страшной силой, но они сопротивлялись и упорно делали вид, что на дух друг друга не переносят.

Не слушая их дальнейших препирательств, Доминика выскользнула на улицу и побежала к главному входу в замок. Почему-то было очень важно успеть. Куда? Зачем? Не понятно, просто надо и все. И мысль о том, что возможно уже опоздала, пугала больше всего.

В холле было безлюдно, как и в коридоре, ведущем в столовую. Завтрак давно закончился, обеденное время еще не наступило, и проворные слуги давно все прибрали. Как глупо было думать, что Брейр до сих пор здесь.

Ника побежала дальше. К кабинету, в котором кхассер обычно занимался делами Вейсмора: проверял книги учета, встречался с управляющим, купцами и распорядителями. Из-за тяжелой дубовой двери едва слышно доносились мужские голоса. Доминике даже пришлось прижаться ухом к сворке, чтобы расслышать хоть что-то.

Отдельных слов было не различить, но одно она узнала наверняка — Брейр был там.

От сердца немного отлегло. Самую малость. Ворваться бы внутрь, да повода нет, а за праздный интерес и суету кзассер по голове не погладит, наоборот рассердится, что от важных дел отвлекла.

— Хозяин знает, что его лаами возомнила о себе не бог весь что и завела привычку подслушивать?

Ника отпрянула от двери и обернулась так резко, что коса, перетянутая расшитой цветными камнями лентой, взметнулась, хлестнув по лицу того, кто стоял сзади.

— Ай, — Берта прижала руку к глазу, — совсем с ума сошла?!

— Опять ты? — рассвирепела Ника.

Эта служанка была везде, куда не сунься! Словно по пятам ходила, вынюхивая каждый шаг.

— Ты покалечила меня, — причитала Берта, — Лечи! Немедленно!

— Как скажешь, — Ника сорвала лист с чахлого цветка, стоявшего на подоконнике, плюнула на него и, смачно шлепнув, прилепила нахалке на лоб, — как засохнет, приходи еще. Обновлю.

— Фу! — берта сорвала с себя