Татьяна Устименко - Звезда моей любви Страница 9

Невзирая на всю напряженность текущего момента, я не могла выбросить из головы мысли о странной трансформации, произошедшей с моим мечом. Испив крови врага, Лед изменился. Его лезвие налилось холодным синеватым свечением и распространяло вокруг себя волны жуткой стужи, а где-то внутри благородной стали что-то гулко и ритмично застучало.

«Неужели сердце? Неужели Лед пробудился от долгого сна и вернулся к полноценной жизни? А если у него и душа есть?» – От подобной мысли меня бросило в суеверную дрожь.

– Йона, берегись! – Громкий крик Беонира вывел меня из задумчивости.

Повинуясь интуиции, я не стала подниматься на ноги, а рухнула плашмя на живот, пропуская над своими лопатками свистнувшую в воздухе саблю второго наемника. Ниуэ с рычанием налетел на моего несостоявшегося убийцу, и они покатились по земле, сплетясь в клубок. Рядом беспрестанно ругалась Ребекка, схватившаяся с третьей тварью. Каким-то шестым чувством поняв, что они и без меня справятся с доставшимися им неприятелями, я отвлеклась от своих спутников, вскочила и метнулась к перевернутой кибитке.

– Не стреляйте! – отчаянно взывала я, помня о засевшем внутри нее арбалетчике. – Я ваш друг!

Я вскарабкалась на стенку ветхого, сплетенного из ивовых прутьев короба и, приподняв изношенный полог, заглянула в недра убогой повозки. В кибитке царил густой сумрак. На ощупь пробираясь между какими-то угловатыми, разбросанными там и сям предметами, я настырно ползла в глубь кибитки, разыскивая ее несчастного хозяина. Наконец мои пальцы наткнулись на что-то мягкое, мокрое, теплое… Я отчаянно заскрипела зубами, ухватилась за складки протестующе затрещавшей ткани и потянула ее на себя, пятясь к выходу.

Спасаемый мною человек весил немало, и в одиночку я бы точно никогда с ним не справилась, но мне продолжало везти: в кибитку внезапно просунулись четыре сильные руки, дружно подхватившие почти неподъемный для меня груз и благополучно вытащившие его наружу. Уложенный на обломки вересковых веток, наш старьевщик оказался чрезвычайно благообразным стариком, лишний вес которого, а также одутловатое лицо и обрюзгшая фигура объяснялись скорее не пристрастием к чревоугодию, а наличием какой-то болезни, схожей с водянкой.

– Уф-ф-ф! – шумно отдувался усталый Беонир, бережно ощупывая свою рассеченную бровь. – Сам не понимаю, как я сумел ухайдакать того зубастого кота. Как вспомню его бешеные глаза, так до сих пор мороз по коже.

– Дуракам везет! – язвительно хмыкнула Ребекка, с любопытством склоняясь над спасенным старьевщиком. – До поры до времени, конечно. – Но в ее делано грубоватом голосе прозвучала совсем не насмешка, а неподдельная радость. – И чего, спрашивается, они так усиленно гонялись за этим толстяком?

Я недоуменно пожала плечами, торопливо ощупывая тело злополучного старика. К несчастью, мне хватило одного взгляда, чтобы понять – его уже не излечить. Здесь не помогут даже мои целительские чары. Кроме глубокой колотой раны на шее, ставшей причиной огромной и уже невосполнимой кровопотери, на теле бедолаги насчитывалось еще не менее пяти травм, по крайней мере три из которых были смертельными. Я достала из сумки Ребекки флягу с водой и смочила губы умирающего. Он медленно раскрыл мутно-голубые глаза и с трудом сконцентрировал на мне взгляд, понемногу обретший осмысленное выражение.

– Ты, ты… – Из горла старика вырвался нечленораздельный хрип. – Ты пришла… Они не успели ее забрать… Возьми то, что принадлежит тебе по праву, и носи у себя на теле, храни ее в тепле…

– Ее? – удивленно переспросила я. – Кого – ее?

– В сером сундуке… Она завернута в шерстяную тряпицу, она тебя ждет… – Зрачки говорящего закатились, изо рта хлынула смешанная с пеной кровь. Я наклонилась ниже, почти прижавшись ухом к его бледнеющим губам. – Небо… – шептал старик. – Верни их в небо… – Его кадык натужно дернулся, пальцы, цепляющиеся за мои руки, разжались.

– Умер, – печально констатировала Ребекка. – Вот Тьма! Йона, ты что-нибудь поняла из его бреда?

Я растерянно покачала головой:

– Немногое. Но я уловила главное. В кибитке хранится нечто важное – то, что хотела заполучить богиня Банрах, да не смогла, ибо это нечто предназначается для меня. Интересно, кто подразумевался под словом «она»?

– Наверное, ты? – неуверенно предположила лайил, однако я с ней не согласилась. Речь старика была сумбурной, но я уловила, что он явно имел в виду не меня, а кого-то другого. Хм, вот только кого конкретно?

Мы собрали свое оружие, оттащили трупы убитых тварей подальше в кусты, а потом долго рыхлили и долбили промерзшую землю, выкопав в итоге неглубокую яму, в которую и сложили тела погибших людей. Перед этим я, воровато оглянувшись, тайком срезала с жилета мертвого охотника несколько медных бляшек, сама не понимая, зачем они мне понадобились, и убрала к себе в карман. Я произнесла над могилой несколько прощальных слов, коротким заклинанием залечила бровь Беонира, а затем принялась целенаправленно обследовать заваленную рухлядью кибитку, усугубляя тамошний и без того впечатляющий бардак.

Искомый серый сундук обнаружился под грудой полусгнивших тряпок непонятного назначения. Вообще кибитка старьевщика произвела на меня чрезвычайно неприятное впечатление: тут пахло застарелым потом и экскрементами, полог держался на нескольких заскорузлых от грязи веревках, а сам деревянный остов почти рассыпался от ветхости. Между оглоблями кибитки мы нашли тело старой, жутко заезженной клячи, погибшей от стрелы, вонзившейся в правую глазницу и проникшей в мозг. Ладно хоть, несчастная лошадь скончалась мгновенно, без агонии и страданий.

Как и обещал старьевщик, серый сундук не пустовал. Его заполняли мягкие опилки, на удивление чистые и сухие, среди которых удобно угнездился продолговатый, завернутый в шерстяную тряпицу предмет. Я осторожно развернула загадочный сверток, и на мою ладонь выкатилось нечто твердое, овальное, излучающее мягкое серебристое сияние…

– Камень, – восхищенно выпалила Ребекка, кончиком пальца боязливо поглаживая гладкий предмет, не уступающий по размеру ее кулаку. – Огромный драгоценный камень! Наверное, опал!

– Кто опал? – не понял ниуэ.

– У тебя опал, дурак! – язвительно фыркнула воительница. – Камень так называется – опал!

– Нет, – не согласился с нею Беонир, – эта штуковина скорее похожа на плод какого-то экзотического дерева. Давайте зароем его в землю и подождем – вдруг что-нибудь да вырастет?

– Замерзнет же! – скептически опротестовала воительница. – Ерунду предлагаешь. Я уверена – это камень!

– Плод! – уперся вредный ниуэ, сварливо фыркая.