Брендон Сандерсон - Город богов Страница 9

Ее отец помолчал немного с задумчивым выражением, прежде чем спросить:

— Сарин, может, ты хочешь вернуться домой? При желании я смогу аннулировать договор, и никакой закон меня не остановит.

Принцессу немного испугало, насколько заманчивым оказалось предложение. После недолгого молчания она покачала головой:

— Нет, отец. Я должна остаться здесь. Это моя затея, и смерть Раодена не меняет того факта, что мы нуждаемся в союзниках. Кроме того, возвращение домой нарушит традицию: мы оба знаем, что теперь моим отцом является Йадон. Для тебя будет совершенно неприличным принять меня обратно в семью.

— Я всегда буду твоим отцом, Ин, — мягко, но решительно ответил Эвентио. — К Доми обычаи! Теод навсегда останется открытым для тебя.

— Спасибо, отец, я рада это слышать. Но я все же останусь, по крайней мере на время. Кроме того, не так все и плохо — у меня теперь новый двор, полный людей, с которыми можно поиграть.

— Ин. — В голосе короля проклюнулась тревога. — Я знаю этот тон. Что ты задумала?

— Ничего, — невинно ответила она. — Просто у меня осталось несколько вопросов, в которых мне бы хотелось покопаться, прежде чем поставить крест на этом браке.

После недолгой паузы король хмыкнул.

— Да поможет им Доми. Они еще не знают, что к ним приплыло. Пожалей их, прутик леки. Я вовсе не жажду получить через месяц от министра Наолена донесение, гласящее, что король Йадон сбежал в кораитский монастырь, а тебя арелонцы провозгласили правительницей.

— Хорошо, — чуть улыбнулась Сарин. — Я подожду хотя бы пару месяцев.

Отец разразился новым приступом своего характерного смеха; этот звук успокоил ее больше, чем любые заверения или утешения.

— Подожди минутку, Ин, — отсмеявшись, сказал он. — Я позову твою мать: она хочет поговорить с тобой. — Он опять хмыкнул и продолжил: — Она упадет в обморок, когда узнает, что ты уже успела довести беднягу Раодена до могилы.

— Отец! — запротестовала Сарин, но он уже исчез.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Никто из жителей Арелона не вышел навстречу своему спасителю. Подобный прием мог бы оскорбить Хратена, но он не ожидал ничего иного. Арелонцы, особенно живущие рядом с печально известным Элантрисом, издавна славились как известные безбожники, даже еретики. И задача Хратена состояла в том, чтобы это изменить. На обращение жителей Арелона в истинную веру оставалось всего три месяца; если же миссия не удастся, по истечении срока святой Джаддет, властелин всего сущего, уничтожит страну. Пришло время и арелонцам принять праведные пути религии Дерети.

Размашистым шагом Хратен спустился по трапу. За кипящими жизнью, охваченными непрерывной суетой погрузки и разгрузки доками простирался Каи. С одной стороны над ним нависали каменные стены древней части Элантриса. С другой, слева от города, равнина повышалась, переходя в крутой холм — подножие Датрекских гор. Позади жреца шумел океан.

Откровенно говоря, пейзаж его не впечатлил. В давние времена Элантрис окружали четыре мелких городка, но только Каи — новая столица Арелона — все еще оставался обитаем. Хратен сразу же заметил недостатки в планировке (возведенные без единого плана дома, слишком большая протяженность вдоль побережья), которые существенно затруднят оборону. К тому же столицу окружала только пятифутовая каменная стена: с точки зрения жреца скорее ограда, нежели защитное сооружение.

Если же в случае необходимости горожане рассчитывали укрыться за стенами Элантриса, отступление туда будет сложным и значительного перевеса в битве не принесет. Здания Каи представляли собой прекрасное укрытие для нападающих, а некоторые из окраинных домов теснились практически вплотную к элантрийской стене. Становилось очевидным, что народ Арелона не отличается воинственностью. И тем не менее из всех государств Сикланского материка, которые арелонцы называли общим именем Опелон, только этой стране удавалось до сих пор избежать влияния Фьерденской империи. С прибытием в Каи Хратена ситуация должна измениться.

Жрец оставил корабль за спиной. Он двигался в суматохе порта, с немалым удовольствием отмечая вызванное по пути смятение. Грузчики останавливались и провожали его полными изумления взглядами; стоило ему поравняться с группой собеседников, как разговор замирал. Хратену не приходилось замедлять шага — люди сами расступались перед ним. Возможно, их пугал его взгляд; хотя, что более вероятно, значительный эффект производили доспехи. Парадная броня верховного имперского жреца Дерети сверкала на солнце кроваво-красными пластинами — подобный вид впечатлял даже бывалых зрителей.

Хратен уже начинал подумывать, что ему придется искать городскую часовню самому, но тут его взгляд привлекло мелькающее в толпе красное пятно. Приблизившись, пятно оказалось приземистым лысеющим мужчиной в красной дереитской мантии.

— Господин Хратен! — воскликнул он.

Жрец остановился и позволил Фьену, главному артету Каи, поравняться с собой. Тот отдувался и вытирал шелковым платком лоб.

— Мои глубочайшие извинения, ваша светлость. В послании указан другой корабль, и я узнал, что вас нет на борту, только когда разгрузка уже наполовину закончилась. Боюсь, что мне пришлось оставить экипаж позади, иначе пробраться сквозь толпу не представлялось возможным.

Хратен недовольно нахмурился, но промолчал. Фьен еще какое-то время продолжал рассыпаться в извинениях, но наконец сдвинулся с места, и верховный жрец последовал за ним ровным размашистым шагом. Его коротышка провожатый с улыбкой трусил рядом и изредка обменивался взмахом руки и любезностями со встреченными по пути знакомыми. Люди отвечали ему в том же духе, но стоило им заметить Хратена, как слова приветствий замирали на губах, взгляды пробегались по подчеркнуто суровым линиям доспехов и потом долго провожали фигуру в развевающемся кроваво-красном плаще.

Часовня оказалась высоким каменным строением, украшенным ярко-красными гобеленами и высокими шпилями. По крайней мере, здесь Хратен чувствовал себя в привычной атмосфере величия. Но ожидавший внутри прием снова выбил его из колеи: толпа людей, шутки и смех, и никакого уважения к святости здания, под сводами которого люди находятся! Это было чересчур. Когда к Хратену начали поступать донесения, он не сразу поверил им. Теперь доказательство находилось у него перед глазами.

— Артет Фьен, соберите жрецов, — прозвучали первые слова Хратена с того момента, как он ступил на арелонскую землю.

Артет вздрогнул, как если бы забыл, что его знатный гость умеет говорить.

— Конечно, господин, — вымолвил он, жестами приказывая собравшимся разойтись.