Сергей Макаренко - Дрон Страница 9

Его внешний вид представлял довольно плачевное состояние. Необычные серые полотняные штаны, и как показалось Андрею даже новые, подпоясанные темно-коричневым кожаным ремнем с необычной бляхой, выполненной в виде причудливого замка. Также поверх торса была одета куртка, сделанная из того же материла что и штаны, которая плотно облегала тело. Еще не успело остыть от удивления его возбужденное сознание, как его взорвала новая волна, обрушившегося на него шока, заставившая забыть обо всем остальном.

Вскользь брошенный взгляд на руки, опалил его мозг еще большим безумством. Все ладони покрывали множество различных шрамов, которые скрывались дальше под покров одежды. Срывая одежду с себя, он убедился, что все тело покрыто различными мелками шрамами, которые пересекали его вдоль и поперек, оставляя причудливый и уродливый рисунок.

– Мать моя женщина, – не своим голосом прошептал он, осматривая его.

Судорожно оттянув штаны и глянув вниз, он облегчено вздохнул и стал дальше изучать свое тело. Окончив его осмотр, который не принес ничего хорошего, он убедился, что представляет собой какую-нибудь извращенную фантазию свихнувшегося маньяка. Изувеченное тело представляло собой почти одну сплошную рану, некогда молодого и здорового тела, а теперь больше похожего на сборище, скрепленных между собой заживших шрамов. По привычке он хотел провести по шикарной гриве своих курчавых светлых волос. Но вместо этого, жесткая рука встретилась с сухой, туго-обтянутой кожей лысого черепа, всего усыпанного уродливыми шрамами.

Тут, на лице Андрея, стала появляться еле заметная улыбка, которая становилась все шире и шире, а затем по белоснежным просторам разнесся истерический громкий смех. Он продолжался минут пять, пока не иссякли силы, и не пересохло горло, после чего парень рухнул на колени и, зачерпнув пригоршни снега, опустил их на голову.

– Это бред, это просто безумие, ведь этого не может быть. Я, наверное, еще сплю. Господи, эта, наверное, чья та глупая шутка, и сейчас кто-нибудь выскочит и скажет что это розыгрыш.

Андрей еще долго продолжал нести всякую чушь, пока его тело не стало неметь. Но, несмотря на охвативший его припадочный приступ, он помог ему успокоить до предела напряженные нервы и начать здраво мыслить.

'Да кому скажи, никто не поверит, только было бы кому сказать', – с таской подумал он, поднимаясь из снега. Холодный снег потихоньку, не спеша, стал неприятно щекотать босые ноги. Опустив свой взгляд вниз, и посмотрев на ноги, увязшие в сугроб чуть ли не до колена, он поймал себя на мысли, что не ощущает уж такого сильного острого холода, который обычно всегда стремился завладеть телом. Только лишь легкое покалывания во всем теле и небольшое жжение в ногах. И это показалось ему довольно странным, так как со рта постоянно вырывалось облачко белого пара, что свидетельствовало о довольно низкой температуре. То ли дело было в окружающей атмосфере, то ли сказывался эффект от шокового состояния, Андрей так и не понял этого и стал думать что же предпринять дальше.

'Ладно, хватит мозги ломать, надо сваливать, пока не замерз или не загрыз кто-нибудь. Ведь неизвестно, что в этой снежной пустыне еще может обитать. А как доберусь до спокойного места, там уже и буду все раскладывать по полочкам и выяснять, что да как, и что со мной произошло' – решил он про себя, боясь самых невероятных мыслей, которые сейчас как рассерженный улей пчел, роились у него в голове.

-Так, и куда же идти? – Проговорил он вслух, еще раз, осмотревшись кругом, и заметив на белом фоне, едва различимую небольшую черную точку. – 'Далековато, черт возьми, но выбирать не приходится. Ну что ж, руки в ноги и надо двигать'.

И выбрав направление, он двинулся к цели. Во время движения, к телу постепенно стала возвращаться чувствительность. Что бы сохранить тепло тела, пришлось перебежками добираться до замеченной точки. Пройдя уже несколько часов, за которые тело успело порядком окоченеть, он изрядно приблизился к намеченной цели. Постепенно черная точка разрослась, и превратилось в скопление высоких скал, которые возвышалось среди этой белоснежной пустыни.

Неизвестное солнце стало клониться к закату. На чистом солнечном небе стали появляться темные тучи, которые быстро поглощали синий фон. Сначала пошел мелкий снежок, а за ним стал подниматься ветер. Не понятное чувство, охватившее Андрея, не предвещало ничего хорошего. Перейдя на постоянный бег, он решил больше не останавливаться, несмотря на скопившуюся усталость. 'Скорей бы добраться до гор, возможно, там удастся найти укрытие. Главное не сбиться с ориентира', – мелькали мысли в его голове. О чем-то другом он уже и думать забыл. Снег продолжал все усиливаться, ветер нарастал, скоро пропала почти вся видимость. Его худшие опасения стали сбываться. Стало холоднее, небольшое тепло, вернувшееся к нему, стало быстро уходить, и даже быстрый бег не помогал сохранить его. Стараясь защитить лицо руками, от жестко бьющего снега, он продолжал бег. В груди стала нарастать непонятная обжигающая боль, становилось все тяжелее дышать. Тело преставало слушаться, все труднее становилось переставлять тяжелые ноги. Хотелось закрыть глаза, упасть и уснуть.

Нежданно проснувшаяся снежная буря, хотела раздавить, поглотить неизвестно как оказавшегося в ней человека. Андрей, почти лишившись сил, заставлял себя бежать. Упал, поднялся и дальше бежать. Не видя ничего, не разбирая пути, не осознавая, что делает, он продолжал цепляться за оставшуюся мысль – 'Не упасть, идти вперед, двигаться'. Но парень не сдавался и упрямо шел вперед, переставляя плохо слушающиеся ноги. Начавшейся безумный бред, поглощал его. То ему казалось, что он сейчас находится с друзьями в давно оконченном университете, то он сидит с одноклассниками и пьет пиво, то он целует свою девушку.

Внезапно начавшийся бред, так же резко и закончился, как показалось Андрею. Он обнаружил, что находится внутри какой-то норы, и было не понятно, как он в ней оказался. Он не мог вспомнить, сколько времени продолжался его путь сквозь лютую бурю. Да ему и не хотелось вспоминать, как ему удалось преодолеть этот кошмар, из которого он считал, что ему никогда не удаться выбраться. Но чувство облегчения, пришедшее оттого, что он смог это преодолеть, что он не сдался и что его не поглотил кошмарный ураган, давало надежду. Надежду на то, что он сможет выжить.

Глава-4

Путь в подземном лазе.

Спасаясь от обжигающего холода, на онемевших, обмороженных руках и уже практически отказывающих, бесчувственных ногах, Андрей начал двигаться по узкому лазу, который вел вглубь скалы. Ее поверхность была неровной и постоянно выступающие камни мешали двигаться. Ему удалось пролезть на расстояние несколько локтей, а сил уже не было. Каждое движение давалось с трудом, каждое завывание ветра, доносившееся из-за спины, лишало всех сил, чтобы ползти вперед. Но желание жить, заставляло продолжать движение и спасаться от бушующей снежной бури и холода. Обдирая в кровь локти и колени, в обжимающемся, сужающемся проходе, он полз дальше. С трудом, протиснувшись на встреченном спасительном повороте, который стал защищать его от постоянно дующего сзади ветра, он с облегчением перевел дух. После нескольких минут отдыха, он стал двигаться дальше. После небольшого отдыха, ему стало гораздо легче дышать, но ноги отказывались слушаться его. Поэтому ему пришлось надеяться только на свои руки. Отбирая у скалы сантиметр за сантиметр, он продолжал пробираться в вглубь скалы. Он как червь, точащий земную кору, лез по искривленному проходу. Обмерзшие руки, уже потерявшие чувствительность, плохо слушались. И стоило невероятного труда, чтобы их передвинуть вперед и потом на них подтянуться. Веки слипались от усталости, струившийся пот заливал глаза, и не было сил, что бы его смахнуть. Начавшаяся боль в груди, во время бури, никак не отставала, а наоборот, постоянно накатывала, как поглощающая волна. Преодолевая ее, а также всеобщую слабость, теряя сознания, то вновь его, обретая, минуя повороты, продолжая ползти по уводящему все глубже тоннелю, человек продолжал сражаться за свою жизнь. Он как крот, уже не видящими глазами и лишь полагаясь только на ощупь рук, продолжал двигаться вперед. После очередного, схватившего его приступа, который словно тисками сдавил его грудь, он потерял сознание.