Олаф Бьорн Локнит - Карающая длань Страница 9

«Оказывается, этот новоявленный королек не так уж и прост, – подумал Конан. – С ним надо держать ухо востро.»

Следующие слова короля в который раз напомнили киммерийцу, что никогда не стоит судить о людях по их внешнему облику.

– Во времена Невилла я был начальником пограничной стражи и хорошо помню тот день, когда ко мне привели средних лет бритунийца в скромной одежде и с покрытым черной краской лицом. Он заявил, что является служителем некоего Бога с Черным Лицом и хотел бы основать его культ в Пограничье. Как и все поборники новых религий, он нес при этом различную чушь о великих милостях, даруемых его божком. Я подумал, что Пограничью не помешает еще один покровитель и пропустил его, содрав, правда, чудовищный налог за право открыть храм и проповедовать, – король криво усмехнулся.

– Это называется – пустили козла в огород, – буркнул себе под нос Конан.

– Именно так, киммериец, – спокойно подтвердил Дамалл и продолжил рассказ: – Около двух лет все было тихо и мирно. Но потом… Сначала пошли неясные слухи, что в одном из небольших храмов Чернолицых, находящемся в предгорьях Грааскаля, приносятся человеческие жертвы. Об этом говорили шепотом, оглядываясь по сторонам. Затем в один прекрасный, вернее, ужасный и дождливый, как сегодня день, появились шайки Чернолицых с тремя белыми полосами на щеке. Они убивали и грабили всех без разбора, появлялись что здесь, то там, и войскам не удавалось ни поймать их, ни хотя бы выяснить места их укрытий. В отрядах были и вчерашнее крестьяне, которые и за меч-то не знали, с какого конца браться. Решив разобраться во всем поточнее, мы навестили храм. Что творилось внутри – и не передать. Не имею самого малейшего представления, отчего вполне добропорядочный культ превратился в секту убийц, но подозреваю, что без вмешательства черной магии не обошлось. Основоположник культа был принесен в жертву первым, и с тех пор на алтаре не высыхала человеческая кровь… Мы загнали всех Чернолицых внутрь их капища и сожгли его – такой мерзости не было места в наших землях. Однако шайки продолжали нападать. Постепенно их, конечно, истребили, но народ и дворянство были недовольны тем, что такое вообще допустили, и король поплатился головой. На его месте оказался я, так что порой испытываю к Чернолицым нечто вроде благодарности… Впрочем, это не помешает мне вынести любому из этой шайки смертный приговор. А благодаря вам хоть одной трудностью в королевстве станет меньше… – голос короля несколько погрустнел – видимо, беды государства не ограничивались одними чернолицыми, но затем он слегка оживился. – После долгой истории неплохо бы перекусить. Я приглашаю вас всех разделить со мной трапезу.

Король щелкнул пальцами, и тут же слуги внесли в тронный зал заранее накрытый стол. Чего тут только не было, даже редкостные фрукты из Черных Королевств. Конан прикинул, во сколько могла обойтись доставка, и присвистнул – каждый плод, считай, из золота.

Киммериец терпеливо подождал, пока король выпьет первый кубок вина и съест кусочек мяса, и на валился на снедь, как не евший неделю волк. Долгое время в тронном зале раздавалось лишь громкое дружное чавканье и бульканье вина – охранники старались вовсю.

Наконец Конан почувствовал, что если съест еще хоть маленький кусочек, даже икринку, то просто-напросто лопнет. Откинувшись на спинку резного тяжелого кресла, он негромко рыгнул, вытащил кинжал и начал ковыряться в зубах. Последний раз он так обожрался вместе с Касперусом…

«Во был едок,» – с грустью подумал Конан, вспомнив толстяка. На него незаметно навалилась апатичная сонливость, хотелось отыскать где-нибудь тихий уголок, прилечь и заснуть…

Варвар сам не заметил, как начал клевать носом и провалился в неспокойную дрему.

– Эй, Конан, не спи – замерзнешь! – со смешком толкнул его в бок Регарат. – А если спишь – так не храпи!

Киммериец встрепенулся и неразборчиво пробурчал что-то насчет матушки Регарата и всех его предков. Немедиец в ответ только фыркнул.

– Ваше Величество, мы слышали, что у вас королевстве происходят и другие несчастья, – осторожно заметил Эндоло, прихлебывая из высокого бокала красное пуантенское вино.

Дамалл невесело усмехнулся:

– Чего-чего, а бедствий у нас хоть лопатой греби. Но самое ужасное – это оборотни на границе, – он положил аккуратно обглоданную куриную косточку на тарелку и ополоснул пальцы в расторопно поданной серебряной чаше с водой, где плавали розовые лепестки.

– Разве оборотни существуют? – недоверчиво спросил Терин, также полоща руки.

– А чем еще можно объяснить обглоданные трупы по всей границе с Бритунией? – мрачно прозвучало в ответ.

– Может… – начал было Эндоло, но король резко перебил его:

– Не может! В последнее время они стали продвигаться все дальше вглубь наших земель, а это настораживает… – Дамалл помолчал в раздумье, а затем глухо сказал: – Я сам видел трупы…

Наступило неловкое молчание. Регарат и Конан обменялись многозначительными взглядами. Взгляд первого торжествовал и в нем ясно читалось: «Ну, что я тебе говорил?», взгляд второго был мрачен и выражал покорность судьбе: «Третий так третий…»

Обед завершился, а с ним подошла к концу и аудиенция. На прощание король предложил всем поступить к нему на службу, Конану даже десятником. Все обещали подумать и на том расстались.

Выйдя из полуразвалившегося «дворца», Конан отправился в отведенную ему комнату в казарме, рассчитывая отоспаться. Как ни странно, ему это вполне удалось – он проспал без сновидений до утра следующего дня и проснулся от зверского голода. От роскошного королевского ужина, сожранного накануне, не осталось и следа.

Решив, что даже в таком занюханном городке, как столица Пограничья, должна найтись хоть одна харчевня, Конан отправился во двор. Ему повезло – возле разрушенной стены старого дворца приютилось опрятное здание серого камня, вывеска над дверью которого гласила: «Корона и посох». Рядом с надписью красовались оба вышеуказанных предмета, нарисованных со всем знанием дела.

«Весьма символично для этой страны, – с усмешкой подумал Конан. – Здесь в любое время можно получить королевскую корону и без труда сменять ее на посох нищего с помощью других властолюбцев.»

Он толкнул тяжелую дубовую дверь и вошел, оказавшись в мягком полусумраке главного зала. Слева от двери находилась стойка – толстая доска, водруженная на пару бочонков – все остальное место занимали длинные столы. За стойкой попивал пиво трактирщик, в меру толстый, и одетый в удивительно чистый белый фартук. Посетителей в столь ранний час было немного, и хозяин мог позволить себе слегка расслабиться. Такие опрятно выглядевшие трактиры Конану раньше почти не попадались, и он с некоторым удивлением оглядел зал. В дальнем правом углу, у стены, молча пили пиво и вино его знакомые – бывшие охранники каравана и купцы Торика. Варвара заметили и замахали руками, приглашая присоединиться. Он подождал, пока трактирщик нальет ему полню кружку и подсел к столу. Его тут же спросили, будет ли он возвращаться обратно с караваном в Немедию, но киммериец отрицательно покачал головой.