Маргарет Уэйс - Архивы драконов Страница 9

— Маджере! Идем со мной! — закричал он, как только заметил Рейстлина. — С твоим братом произошло несчастье!

— И что Карамон отколол на этот раз? — требовательно спросил Рейстлин, но сердце его болезненно защемило.

Карамон мог быть болваном и тупым чурбаном, но он был его братом и единственным членом семьи, который у него остался после смерти родителей.

— Он врезался в дерево со всего размаха, — усмехнулся страж. — Решил идти с закрытыми глазами.

Когда Рейстлин быстро собрался и проверил, взял ли все необходимое, он заметил краем глаза, что мужчина в потертом плаще наблюдает за его приготовлениями с повышенным вниманием.

— Что нашел интересного? — раздраженно буркнул юноша.

— Только забеспокоился о друге, — тихо ответил мужчина. — Надеюсь, с твоим братом не случилось ничего серьезного.

— Если рана на голове, можешь не беспокоиться… — сказал Рейстлин.

Когда он прибыл на место, Карамон уже пришел в себя, что было хорошим признаком. Он даже начал узнавать собравшихся вокруг.

— Здорово, Стурм… Ну и дела, как голова гудит… Что случилось? Привет, Рейст, а ты что тут делаешь? Знаешь, где спрятали сундук с драгоценностями? В лодке…

— Заткнись! — хором закричали Стурм, шериф и оба$7

— Ты помнишь, как тебя зовут? — спросил Рейстлин, исследуя шишку размером с куриное яйцо на голове брата.

Карамон на миг задумался, потом лицо его прояснилось.

— Я Король-Жрец Истара.

Рейстлин вздохнул и повернулся к шерифу:

— Рана несерьезная, но, как видите, ему необходим уход. Могут стражи проводить его к гостинице? Ему надо согреться и лежать неподвижно, надо проследить за ним, пока не уснет.

— Хорошо. А он не будет больше болтать о потайном месте? — поинтересовался шериф.

— Если он начнет, говорите ему, что он ошибся и сокровища лежат на дне Кровавого моря. Я должен сбегать к Безумной Мэггин и взять травы для примочек. Как только смогу, присоединюсь к вам в «Последнем приюте».

— Но ты не должен блуждать тут в одиночестве, сынок, — сказал шериф, — не забывай о гоблинах.

Рейстлин прикусил язык, чтобы не брякнуть, что он думает о предстоящем нападении гоблинов.

— Карамону надо срочно оказать помощь, шериф. Иначе он будет считать себя Королем-Жрецом до конца жизни.

— Это было бы плохо, — промолвил Стурм. — С нас хватит и одного безумного… — Затем юноша великодушно добавил: — Я пойду с Рейстлином, шериф.

Рейстлин раздраженно нахмурился, но нельзя было тратить время на пререкания. — Хорошо, если ты настаиваешь… Идем, Светлый Меч.

Стражи подняли контуженого Карамона, стонавшего и жалобно бормотавшего при каждом шаге, и повели к гостинице. Последние слова, которые донеслись до них, были:

— Жгите еретиков!

Шериф пошел осматривать посты вокруг города, а Рейстлин со Стурмом зашагали в противоположном направлении, решив срезать путь через рощу. Дом Безумной Мэггин располагался в той же части города, что и «Корыто». Вскоре шум и свет факелов остались позади. Мостки были пусты — здесь уже давно никто не селился. Дерево прогнило и осыпалось, канаты и настилы угрожающе скрипели и раскачивались. Мрачно темнели заброшенные дома.

Двое юношей шли в тишине, каждому было нечего сказать попутчику. Только один раз Стурм спросил:

— Ты уверен, что с Карамоном все будет хорошо? Возможно, его надо показать кому-то еще… Кто более искусен в лекарском деле.

Рейстлин не снизошел до ответа на столь явное оскорбление, и на этом беседа завершилась. Они продолжали идти между толстых стволов валлинов, Стурм запалил факел и высоко держал его, чтобы было видно дорогу среди густых ветвей.

Две луны, серебряная Солинари и красная Лунитари, уже взошли и поднялись довольно высоко. Рейстлин поглядел на них и высчитал, что уже глубоко за полночь.

— Слушай, а мы идем… — начал Стурм, но так и не смог закончить вопрос. Рейстлин услышал сзади неясный шорох, но отреагировать уже не успел. Сильный удар оглушил его, крепкая рука зажала рот, а горла коснулась сталь.

— Только пикни, и я тебя располосую от уха до уха, — сказал кто-то.

Рейстлин чуть кивнул, показывая, что понял и будет держаться тихо. Острие слегка прокололо его кожу в знак того, что говоривший не шутит.

Хоть Рейстлин и замер, но попытался скосить глаза и посмотреть, что случилось со Стурмом. Он слышал звуки борьбы, звон стали и хриплое дыхание, затем последовал глухой удар и стон. Звук падения свидетельствовал о том, что борьба закончена.

— Ты его не прикончил, Головорез? — спросил другой человек, появляясь из гущи ветвей.

— Нет, Джек, только постучал ему по голове, преподав урок хороших манер. — Головорез потер челюсть и свирепо уставился на Стурма. — Он еще заплатит мне, ублюдок.

— Всему свое время. Свяжите им руки тетивами и поставьте на ноги. Зажгите свет, мне надо увидеть их лица… Если кто попробует кричать, немедленно прирежь…

— Свет? А если кто-нибудь заметит?

— Они примут нас за патруль ополчения.

Мужчина зажег фонарь, другой рывком поднял связанного Стурма. По лбу юноши текла кровь, но больше никаких повреждений не было заметно. Тот, кого назвали Головорезом, повертел в руках короткий меч Стурма и зашвырнул его в чащу. Стурм Светлый Меч стоял прямо и с вызовом смотрел на пленивших его, особенно на человека в бедной одежде по имени Джек.

Рейстлин узнал его — это именно он говорил, что подслушал планы гоблинов о нападении на Утеху. В голове у юного мага мгновенно, со всеми отвратительными подробностями, возникла схема действий воров.

— Значит, никаких гоблинов нет? — спросил Рейстлин, когда ему связывали руки.

— О, конечно есть, и очень много. — Джек подмигнул ему. — Приблизительно в ста милях отсюда.

— Это была уловка, — объяснил Рейстлин смотрящему с негодованием Стурму. — Они хотели заставить нас собрать все ценное в одном месте.

— И вы, парни, сейчас расскажете нам, где оно спрятано, — сказал Изящный Джек, подходя к Стурму. — Только не говори, что не знаешь, — тебя я запомнил, ты нес этот проклятый сундук.

— Тебе придется меня убить, потому что я ничего не скажу, — спокойно ответил Стурм.

— Я не собираюсь убивать вас, — покосился на него Джек. — Мертвые вы совершенно бесполезны. Но я могу заставить вас пожалеть, что вы не умерли. Головорез не любит церемониться с людьми. Сначала он отрежет тебе палец или два, потом выбьет глаз…

— Твори свои ужасы, — холодно сказал Стурм. — Я не нарушу клятву.

«Нет, лучше ты позволишь им сделать из себя отбивную, проклятый глупец», — подумал Рейстлин. Видя, что никто не обращает на него внимания, он попытался пошевелить руками, проверяя, как туго связаны запястья и нельзя ли растянуть узлы. Путы поддавались, но, чтобы освободиться, требовалось много времени. А его как раз не было.