Дуглас Брайан - Дочь Песочного владыки Страница 9

– Главное, чтобы он разозлился как следует, – рассмеялся рыцаръ. – Разозленный, гинец преодолеет все, что угодно

– Гнев – не лучший помощник в песках, – возразил Конан. – Тут выживает терпеливый. Сухая трава быстро вспыхивает, и быстро выгорает – так говорят люди в этих краях. И они правы. По своей природе ты лучше приспособлен для жизни в пустыне. Жидкости твоего тела ничем не возмущены, и черная желчь не преобладает над остальными соками.

– Откуда ты все это знаешь?

– Странствуя по свету, я не закрываю глаз, – отвечал варвар с достоинством

На самом деле он вспоминал, очень приблизителыю поучительные декции своего Тьянь-По. Сам он почти ничего в этом не понимал, но на людей обрывочные сведения производили сильное впечатление Следовало только произносить их с мудрым видом, и тогда любая чепуха казалась значимой и полной смысла.

Конан окружил стреноженных лошадей кольцом из волосяной веревки, а второе, такое же, уложил и вокруг шатра.

– Это от пауков? – спросил Бернегард.

– Да, от всякой ползучей сволочи.

– И как, помогает?

– Полной защиты, конечно, веревка не дает. Некоторые пауки ее перепрыгивают. Но только некоторые.

Бернегард подумал, засыпая, что его бывалый проводник потешается над ним, или испытывает, нарочно рассказывая всякие ужасы. И подумав так, решил проявлять особое хладнокровие.

Третий день пути принес неожиданности.

Сначала путешественники обнаружили следы.

– Это гиркаиец, – определил Конан. – Его лошадь все еще в хорошей форме. Он опережает нас почти на день. Но у него почти не осталось воды. Смотри, рыцарь, следы не глубоки. Значит, поклажа легкая, почти не превышает веса всадника. Закир не взял с собой бурдюка. Надолго ли ему хватит фляги?

– У меня сложилось впечатление, что Закир вовсе не пьет воды, – сказал Бернегард. – В городе он употреблял, в основном, вино.

– Надеюсь, в пустыне он изменил своим привычкам, – произнес киммериец. – Вино выводит влагу из тела. Кроме того, на солнце оно быстро портится, и крепче ударяет в голову. Ну ладно, пора заботиться о себе. Мы возьмем к северу, и через треть дня пути выйдем к оазису.

Как не была искусна пустыня в создании лживых видений, узрев настоящий оазис, Бернегард сразу отличил его от миража. Может, потому, что краски казались не такими яркими?

Поразмыслив и прислушавшись к своим ощущениям, юноша понял, что истинный оазис, в отличии от ложного, имеет запах. Пахнет вода, пахнут растения, и совершенно особый запах имеет сырая почва. В пустыне, где нет почти никаких запахов, этот – способен разноситься на большое расстояние и сводить с ума…

Бернегард испытал сильнейшую радость и волнение. Он привстал в стременах и уже собрался пустить своего коня галопом к заветному островку прохлады и тени, но варвар, ехавший вплотную к нему, ухватил рыцаря за локоть и крепко сжал его.

– В чем дело? – удивился Бернегард, но его проводник вместо ответа скроил зверскую рожу и жестом приказал молчать.

Потом он сложил солнцезащитный зонт и внимательно всмотрелся в песок под копытами своей лошади, а затем, сохраняя безмолвие, направил ее в сторону от оазиса.

Бернегард последовал его примеру. Сам он не чувствовал никакой опасности, но поведение Конана изумило его. Только что этот странный киммериец держался спокойно и уверенно, как у себя дома, и вдруг преобразился в дикое, хищное животное, почуявшее охотников. Инстинктам варвара стоило доверять. Так Бернегард и поступил, в чем потом не раскаивался.

Спутники не успели отъехать и десятка шагов, как из зарослей вьющихся растений, словно из сундука фокусника, с яростным визгом выскочили всадники.

Они были одеты в черные, развевающиеся одежды, а лица прятали за масками, скрывавшими все, кроме глаз. Но не это ужасало в них, не это повергало в смятение. Верховые животные разбойников – вот, что внушало оторопь.

Сначала Бернегард даже подумал: «Что за уродливые пони?» И только приглядевшись, заметил – к пони эти твари не имели никакого отношения.

Это были огромные вараны, длинною в два человеческих роста от носа до кончика хвоста. Светло-серые, с полосами на спине, они почти сливались с песком. Рептилии бежали с удивительной легкостью, изгибая хищные, стремительные тела. Их наездники продолжали издавать хриплые и визгливые крики.

– Их – восемь. Они быстрее нас, так что убегать нет смысла, – быстро сказал Конан. – Но мы сделаем вид, что пытаемся удрать от них, а потом, по моему сигналу, развернемся и ударим. Только бы они не стреляли!

Наездники варанов неслись сзади, постепенно настигая путников. Бернегард уже слышал леденящий душу шелест, с которым лапы рептилий отталкивались от песка.

– Кром! – вскричал Конан, на скаку разворачивая коня и ставя его на дыбы. В его руке сверкнул меч, и голова ближайшего преследователя отскочила в сторону, как мяч.

Огромная ящерица под поверженным врагом извернулась и сбросила безголовое тело, чтобы тут же начать страшную трапезу. Варан пожирал своего наездника! Он шипел и бил хвостом, поднимая тучи песка, терзал мертвеца страшными когтистыми лапами… Это было ужасное зрелище.

К счастью, у Бернегарда не оставалось времени разглядывать подробности. Прямо на него летел второй всадник. Сабля в его руке вращалась, как стальной смерч.

Рыцарь был вооружен длинным, тонким клинком. Против легкой сабли это оружие имеет несколько преимуществ, если успеть ими воспользоваться. Зная, что вступать в ближний бой ни в коем случае нельзя, Бернегард изловчился и привел рубящий удар так, чтобы задеть врага самым кончиком острия. Это удалось только со втЬрой попытки, но результат оказался свыше его ожиданий. Черный всадник взвизгнул еще громче, выронил саблю и ухватился за распоротый бок.

Варан под ним почуял запах крови. Он смотрел в лицо юноше яростными глазами и шипел. Его горло пульсировало, словно ящер предвкушал трапезу. Длинный, раздвоенный язык ощупывал воздух.

Бернегард направил коня прямо на рептилию, взмахивая мечом. Варан повернулся к нему боком, и вдруг сильнейший удар выбил Бернегарда из седла. Его лошадь панически заржала и ускакала, мотая пустыми стременами.

Оглушенный, Бернегард попытался встать, но варан опять развернулся, и рыцарь успел заметить, как хвост ящера изгибается кнутом и разворачивается в воздухе.

Второй удар отбросил юношу на три шага. Бернегард задыхался от боли.

К счастью, раненый им разбойник не усидел в седле и повалился на песок, пятная его кровью. Ящер повернул к упавшему свою морду. Черный всадник испустил вопль, полный смертного ужаса, и попытался убежать на четвереньках. Однако варан настиг его и растерзал лапами, чтобы полакомиться свежим мясом…