Элизабет Мун - Меч наемника Страница 9

— Но почему? — возмутилась Эффа. — Я слышала, что в роту герцога Пелана набирают последователей Геда.

— Раньше так и делали, а сейчас перестали.

— Когда я записывалась, то сказала о своей вере сержанту, и он ответил, что это хорошо.

— Сержант Стэммел так сказал тебе? Ладно, значит, так оно и есть. Чем больше таких, как ты, в роте — тем лучше. Ты же знаешь, что слово командира для нас — закон.

— И все-таки…

— Эффа, отвяжись, — дернула ее за рукав Арни. — В конце концов, это действительно не наше дело.

Но не в характере Эффы было так просто отступить. Она все время приставала с вопросами к командирам или к товарищам, выясняя все, что ей было интересно, до мельчайших подробностей. А главное, она не оставляла попыток обратить в свою веру тех, кто, по ее мнению, был добродетелен (например, Пакс, Сабен или Арни), но не просветлен. Эти уговоры изрядно надоели Пакс.

— Я поклоняюсь своим богам, — в очередной раз объясняла она. — Мне их хватает за глаза. Моя семья поклоняется им много поколений, и я не вижу смысла что-то менять. И потом, каким бы великим воином ни был Гед, он не мог стать богом. Так боги не появляются.

Развернувшись, Пакс пошла прочь от Эффы.

В то же время с Сабеном и Арни она с интересом обсуждала тему религии: каждому было чем удивить своих товарищей.

— А моя семья, — начал свой рассказ Сабен, — ведет род от кочевников-коневодов. Еще дед деда моего отца кочевал по равнине. Сейчас у нас ферма, мы выращиваем лошадей и другой скот на продажу, но у каждого из нас всегда с собой кусочек конского копыта, а на свадьбах и похоронах мы танцуем с лошадиными хвостами и символической упряжью.

— То есть вы поклоняетесь лошадям? — поразился Вик.

— Да нет же. Наши боги — Гром Табуна, Северный Ветер и Черноглазая Кобыла — боги плодородия. Ну это почти то же самое, что Альяния — Госпожа Мира. А вот семья моего дяди поклоняется Гутлаку…

— Великому Охотнику?

— Ну да. Так мой отец всегда уходит с их ритуальных плясок, считая, что не имеет права участвовать в них.

— Я бы тоже не стал, — поежился Вик.

— Городской мальчишка, — заключила Пакс. — Мы хоть и сменили дикую охоту на разведение овец, но все равно признаем за Гутлаком великую силу.

— Да я знаю. Просто не по себе мне от этих сильных и великих охотников. А у нас в семье чтят Великого Господина, потом Альянию, Сертига и Адиана…

— А это кто такие? — спросила Пакс.

— Сертиг — Создатель, это-то тебе известно. Его почитают многие ремесленники. Адиан — Дающий Имя Всем Вещам. Мой отец играет на арфе и поет, а певцам и сказителям приходится иметь дело со множеством имен.

— Ты — сын певца и музыканта? — удивленно спросил Сабен.

Вик кивнул.

— Но у тебя же совсем нет голоса!

— Это точно, — ответил Вик, пожимая плечами. — И на арфе я так и не научился играть, хоть мне ее с младенчества подсовывали. Хотел отец из меня переписчика сделать, каллиграфа, но это дело шло у меня еще хуже, чем музыка. Любил я подраться, чем доставлял немало неприятностей семье. И вот однажды случилось то, что должно было случиться: самым разумным выходом из очередной истории оказалось смыться из родного города. Прикинув, я решил, что единственное мое умение будет мне полезно именно здесь.

— Это что же за талант у тебя такой? — хитро прищурившись, поинтересовался Сабен.

Мгновенно развернувшись, Вик резко нагнулся, подсел под Сабена, перебросил через себя и уложил на лопатки.

— Талант какой, спрашиваешь? Валить с ног здоровых, но тупых деревенских парней, вроде тебя например.

Сабен рассмеялся и перекатился в сидячее положение.

— Убедил, — сказал он. — Но сработает ли это против тысячи копьеносцев из Южного замка?

— А для этого мой талант и не потребуется. Вы с Пакс — дылды здоровенные — пойдете в первой шеренге и прикроете меня.

Ответом на это замечание был дружный смех друзей.

Через несколько недель перемен в строю каждому новобранцу наконец было сообщено его постоянное («До первой же глупости», — напомнил Боск) место. К большому удовольствию Пакс, ее оставили командиром отделения. Единственной ее проблемой по-прежнему оставался Коррин; не считая этого, она вновь была так же довольна, как в тот день, когда впервые оказалась в армии. Она искренне сожалела, что драки были строго запрещены. Ей казалось, что она вполне могла бы на равных вступить в поединок с Коррином, а при везении и победить его. Но с тех пор, как трое новобранцев из взвода сержанта Кефера были показательно наказаны за потасовку, устроенную скорее от скуки, чем действительно со зла, Пакс решила сдерживать свои чувства. Ей не хотелось терять то, чего она достигла таким трудом — включая должность командира отделения, — из-за какого-то мерзавца.

Как-то днем к крепости подъехала группа всадников в форме герцогских кавалеристов во главе с рыжеволосым красавцем капралом. Солдаты выглядели роскошно, для новобранцев они были воплощением мужества и старались не уронить себя в их глазах.

Отвлекшись, чтобы взглянуть на вновь прибывших, Пакс, которая в этот момент занималась отработкой ударов и уколов с Сиджером, была наказана за невнимательность чувствительным ударом в плечо.

— Когда дерешься — дерись, — буркнул старик инструктор. — Если соберешься поглазеть на что-нибудь — на земле ли, на небесах, — сразу готовься к переходу в мир иной.

Пакс сконцентрировалась на поединке, желая доказать Сиджеру, что уже многому научилась, но опытному воину она явно была не ровня. Он без усилия уходил от ее клинка или отбивал его, а Пакс тем временем совсем запыхалась.

— Эй, поаккуратнее размахивай руками, — не переставал поправлять ее Сиджер. — Это что за открытый бок? Я этому тебя учил? Откроешься так в бою — тотчас получишь мечом или кинжалом промеж ребер. Ну давай живее, девочка, соберись! Смотри, я сейчас сам тебе открылся — словно ворота распахнул, а ты все рубишь, вместо того чтобы нанести короткий укол. Эх ты. Остановись-ка.

Пакс едва не выронила меч, да и сама с явным усилием стояла на ногах. Сиджер продолжил свои объяснения:

— Ты достаточно сильна. Но сила — еще только полдела. Нужна быстрота. Причем думать нужно еще быстрее, чем двигаться. Давай отработаем вот этот укол снизу.

Инструктор несколько раз показал Пакс нужное движение, посмотрел, как она сама его выполняет, и вновь начал поединок, приговаривая:

— Давай-давай. Ну что ты стоишь на одном месте словно каменная. Двигайся, перемещайся.

Неожиданно для самой Пакс ее клинок вдруг проскользнул мимо меча Сиджера и слегка ткнул инструктора в живот.

— Вот так, замечательно, — подбодрил ее старик.