Ольга Громыко - Год Крысы. Путница. Страница 9

— А это что? — возмутилась девушка, указывая на по-прежнему болтающуюся у Жара за спиной гитару.

— А? — Вор крутанулся, решив, что Рыска заметила кого-то позади. Злосчастная покража мотнулась вместе с ним. — Ах это… Слушай, совсем про нее забыл! Ничего, в следующий раз отдам.

— А вдруг мы этих цыган больше не встретим?!

«Вот и прекрасно», — читалось в глазах Жара.

— А я купца нашего нашел! — поспешил сообщить он. — Ну то есть узнал, где он живет. Тут недалеко, даже коров можно не забирать. Идем?

— Ага, — согласилась Рыска, покосившись на Алька. Саврянин резко помрачнел, но, не сказав ни слова, развернулся в указанную вором сторону.

Идти действительно пришлось недолго, десять щепок и два поворота, однако на месте кредиторов поджидало разочарование: дверь скобяной лавки была заперта на висячий замок, даже стучаться нет смысла.

— А это точно его дом? — усомнилась Рыска.

— Точно-точно, сказали — над лавкой живет, вход один. — Друг так обиженно уставился на замок, словно лично у него, Жара, с Матюхой было уговорено о встрече, а тот подвел.

— Да он, наверное, на заячьи бои подался, — сообщила не в меру любопытная и болтливая соседка, вытряхивающая половик из чердачного окна дома напротив. — Раньше полуночи не вернется.

— Полуночи?! — изумился-возмутился Жар. — Чего там столько времени делать-то, сейчас же только-только за полдень перевалило?

— Ну так вначале на гулянье, оттуда на боевище, а потом в кормильню, горе заливать, — пояснила горожанка и так взмахнула плотной тряпкой, что Рыску обсыпало песчинками, а на вора свалился дохлый таракан.

— Горе?

Женщина рассмеялась, втянула половик назад в окошко.

— Так он же невезучий, как первый блин, вечно не на того ставит!

— Невезучий купец? — подняв брови, пробормотал Жар. — Это что-то новенькое.

— Про торговлю ничего не скажу, вроде гладко идет, — признала соседка. — А с зайцами этими у него ну никак не складывается, хоть он их всех по кличкам и в морды знает. В этом году вообще решил свою зайчатню завести, заказал полдюжины аж в самом Шипоне, отдельного слугу клетки чистить нанял…

— Ага, спасибо, тетушка! — Про зайцев Жару было уже неинтересно. А вот страсть купца к ставкам сильно обеспокоила — вор знавал случаи, когда на таких боях спускались целые состояния. Особенно если своего зверя выставляешь, считая его лучшим из лучших. Надо ловить должника, покуда не проигрался в пух и прах! — А где то боевище?

— Да вон туда, под горочку и до самого канала. — Соседка захлопнула окно.

— Ой, а я никогда заячьих боев не видела! — округлила глаза Рыска. — Это как?

— Вот заодно и посмотришь. — Жар поправил шапку, покосился на Алька. Саврянин подозрительно вглядывался в узкий переулок, затемненный общей крышей между домами. Даже несколько шагов к нему сделал. — Чего там?

Из тени, будто отвечая на вопрос Жара, выбежали две крысы, большая и поменьше. Без видимой цели покрутились по мостовой и шмыгнули обратно.

— Ничего, — отвернулся от переулка Альк. — Уже ничего.

ГЛАВА 3

Крысы обожают зрелища и, если в доме происходит что-то необычное, непременно выглядывают из нор.

Заячьи бои, оказывается, начинались только с темнотой, когда зайцы входили в полную силу. До этого на боевище шло обычное гулянье, и в шатер с клетками стража никого, кроме хозяев, не пускала. Жар немного послонялся рядом, отлавливая всех выходящих, и выяснил, что Матюхи внутри нет, его зайцев — тоже и с утра купца никто не видал. Впрочем, все уверяли, что Матюха вот-вот непременно придет, без него ни одни бои не обходятся, тем более — главные ежегодные.

Но прошло две лучины, а купец-зайцелюб так и не появился.

— Может, он нарочно прячется? — с досадой предположил Жар.

— Откуда ему про нас знать-то? — удивилась Рыска.

— А если дедок нашего крыса, — вор зыркнул на Алька, — успел его оповестить?

— Тогда бы Матюха сам меня искал, — отгавкнулся саврянин. — Чтобы общине заложить.

— Так, может, мы с ним и разминаемся весь день?

— Не дури голову. На кой приплетать купца, если за нами и без того путник тащится?

— Отстал же вроде… — неуверенно напомнила Рыска.

— Этот — не отстанет, — зло бросил Альк.

— А что тогда делать? — Девушка не уточнила с кем — купцом или путником, и саврянин выбрал ответ на свое усмотрение:

— Подождем начала боев. От них, судя по слухам, Матюху только смерть удержит.

— А может, попробуем еще погулять, поискать его? — Рыска устала, но какое-то неясное беспокойство мешало ей согласиться с Альком. После разговора с мудрецом никак не успокоится, что ли?

— В этой каше? — фыркнул саврянин, обводя рукой заполоненные людьми улицы. — Мы даже не знаем, как он выглядит.

Жар промолчал, признавая его правоту, и Рыска тоже сдалась. Найти свободные места в кормильне в разгар праздника было не легче, чем беглого купца, и пришлось устроиться просто под стенкой дома, как последним бродягам. Впрочем, таких сегодня было много, даже стража смирилась и не гоняла. Стоило Жару попасть в тенек и вытянуть усталые ноги, как он начал задремывать, клонясь головой к Альку на плечо. Саврянин зло отпихнул его раз, другой, потом не выдержал и пересел по другую сторону от Рыски. Жар тут же сполз окончательно, уютно устроившись щекой у подруги на коленях. Девушка шутливо потрепала его по пыльным кудрям, спящий друг расплылся в улыбке, чмокнул губами и пробормотал что-то отнюдь не братское. Рыска смущенно отдернула руку, хотя обращался Жар явно не к ней.

Идущие мимо люди их словно не замечали, только какой-то оборванец запнулся об Алькову ногу и в сердцах бросил что-то насчет падали и саврян. Альк лениво смерил его взглядом — этого хватило. Жара потихоньку шла на спад, сверху, из ящика на подоконнике, доносился одуряющий аромат каких-то цветов, легкое похрапывание друга действовало убаюкивающе, и вскоре девушка тоже начала клевать носом.

Темнело. Еще лучина — и неясно будет, где тут полено, а где его тень. Цыка поставил на колоду очередной чурбачок, но рубить не спешил. Утер щекочущий брови пот, потянулся, не выпуская из рук топора, и чуть не уронил его на ногу. Вечно так: покуда работаешь — никто твоего старания не видит, а едва улучишь щепочку передохнуть — хозяин тут как тут!

Но на сей раз Сурок не кинулся браниться, даже улыбнулся ласково и рукой махнул: мол, умаялся, труженик, сядь передохни! А я тебя беседой развлеку.

Садиться батрак не стал — постеснялся. Только топор в чурбак воткнул, задом чуя: что-то тут неладно. С Рыскиного бегства уже неделя прошла, а хозяин никак не мог простить Цыке с Михом, что упустили девчонку. Вначале грозился вообще без платы выгнать, потом вроде поостыл, но все равно отравлял жизнь, придираясь по каждой ерунде. Миху-то как с гуся вода, а у Цыки жена беременная, дом недостроенный, сейчас ругаться с Сурком ну никак нельзя, надо хоть до зимы доработать.