Говард Лавкрафт - Хребты Безумия Страница 9

На следующий после происшествия день трое полицейских вернулись на ферму, чтобы осмотреть развалины при дневном свете. Однако они не нашли там, практически, никаких развалин – только кирпичный дымоход, завалившийся каменный погреб, разбросанный по двору щебень вперемешку с металлическими обломками да бордюр ненавистного колодца. Все живое или сделанное из органического материала – за исключением мертвой лошади Эми, которую они оттащили в ближайший овраг и закопали в землю, да его же пролетки, в тот же день доставленной владельцу, – все исчезло без следа. Остались лишь пять акров жуткой серой пустыни, где с тех пор так и не выросло ни одной былинки. Те немногие местные жители, у которых хватило духу сходить посмотреть, окрестили ее Испепеленной Пустошью. Странные слухи расползаются по округе. Ботаникам следовало бы заняться изучением причудливой, медленно гибнущей растительности по краям выжженного пятна и заодно опровергнуть, если, конечно, удастся, бытующую в округе легенду, гласящую, что это самое пятно медленно, почти незаметно – не более дюйма в год – наступает на окружающий его лес.

Не спрашивайте меня, что я обо всем этом думаю. Я не знаю – вот и все. Эми был единственным, кто согласился поговорить со мной – из жителей Аркхэма невозможно вытянуть и слова, а все три профессора, видевшие метеорит и сверкающую глобулу, давно умерли. Однако в том, что там были другие глобулы, можете не сомневаться. Одна из них выросла, набралась сил, пожрав все живое вокруг, и улетела, а еще одна, как видно, не успела. Я уверен, что она до сих пор скрывается в колодце – недаром мне так не понравились краски заката, игравшие в зловонных испарениях над его жерлом. Засевшая в колодце тварь питается и копит силы. Но какой бы дьявол ни высиживал там свои яйца, он, очевидно, накрепко привязан к этому месту, иначе давно уже пострадали бы соседние леса и поля. Может быть, его держат корни деревьев, что вонзают свои ветви в небо в напрасной попытке вцепиться в облака?..

Если верить описаниям Эми, то эта тварь – газ. Он не подчиняется физическим законам нашей Вселенной. Он не имеет никакого отношения к звездам и планетам, безобидно мерцающим в окулярах наших телескопов или безропотно запечатлевающимся на наших фотопластинках. Он не входит в состав атмосфер, чьи параметры и движения усердно наблюдают и систематизируют наши астрономы. Это просто сияние – сияние извне – грозный вестник, явившийся из бесконечно удаленных, неведомых миров, о чьей природе мы не имеем даже смутного представления, миров, одно существование которых заставляет содрогнуться наш разум и окаменеть наши чувства, ибо при мысли о них мы начинаем смутно прозревать черные, полные угрозы пропасти, что ждут нас в космическом пространстве.

Я надеюсь, что до той поры, пока Испепеленная Пустошь не скроется под водой, ничего не случится с Пирсом. Эми такой милый старик – когда строители выедут на место, я, пожалуй, накажу главному инженеру присматривать за ним. Мне ужасно не хочется, чтобы он превратился в пепельно-серое, визжащее, разваливающееся на куски чудовище, что день ото дня все чаще является мне в моих беспокойных снах.

СЛУЧАЙ ЧАРЛЬЗА ДЕКСТЕРА ВАРДА

«Главные Соки и Соли (сиречь Зола) животных таким Способом приготовляемы и сохраняемы быть могут, что Муж Знающий в силах будет собрать в доме своем весь Ноев Ковчег, вызвав к жизни из праха форму любого Животного по Желанию своему, подобным же методом из основных Солей, содержащихся в человеческом прахе, Философ сможет, не прибегая к запретной Некромантии, воссоздать тело любого Усопшего из Предков наших где бы сие тело погребено ни было».

Бореллий.

1.

Недавно из частной психиатрической клиники доктора Вейта, расположенной в окрестностях Провиденса, штат Род-Айленд, бесследно исчез чрезвычайно странный пациент. Молодой человек – его звали Чарльз Декстер Вард – был с большой неохотой отправлен в лечебницу убитым горем отцом, на глазах у которого умственное расстройство сына развивалось от невинных на первый взгляд странностей до глубочайшей мании, таившей в себе перспективу буйного помешательства и выражавшейся во все более заметных переменах в стиле и образе мышления – вплоть до полного перерождения личности. Врачи признались, что этот случай поставил их в тупик, поскольку в нем наблюдались необычные элементы как физиологического, так и чисто психического свойства.

Прежде всего, пациент казался старше своих двадцати шести лет.

Бесспорно, душевные болезни быстро старят; но здесь дело было не столько в его внешности, сколько в том едва уловимом выражении, какое обычно появляется лишь на лицах глубоких стариков. Во-вторых, жизненные процессы его организма протекали не так, как у других людей, и никто из опытных медиков не мог припомнить подобного. В дыхательной и сердечной деятельности больного наблюдалась загадочная аритмия, он почти лишился голоса, так что мог лишь шептать, пищеварение было до крайности замедленным, а нервные реакции на простейшие внешние раздражители не имели ничего общего с обычными реакциями, нормальными или патологическими, наблюдавшимися ранее. Кожа стала неестественно холодной и сухой, лабораторные исследования срезов тканей показали, что они приобрели необычную грубость и рыхлость. Большая овальная родинка на правом бедре рассосалась, а на груди появилось очень странное черное пятно, которого прежде не существовало. В целом, врачи пришли к общему мнению, что процесс обмена веществ у Варда протекал так медленно, что почти замер, и не могли найти ни прецедента, ни какого-нибудь объяснения.

С точки зрения психики Чарльз Вард был также единственным в своем роде.

Его безумие не было похоже ни на одну душевную болезнь, описанную даже в новейших, самых подробных и известных ученых трактатах, и сопровождалось расцветом умственных способностей, которые могли бы сделать его гениальным ученым или великим политиком, если бы не приняли столь неестественную и даже уродливую форму. Доктор Виллетт, домашний врач Вардов, утверждает, что объем знаний его пациента обо всем, что выходит за пределы его мании, неизмеримо возрос с начала болезни. Нужно сказать, что Вард всегда питал склонность к научным занятиям и особенно к изучению старины, но даже в самых блестящих из его ранних работ не видно той удивительной точности суждений и того умения вникнуть в самую суть предмета, которые он обнаружил в разговоре с психиатрами. Разум молодого человека, казалось, был так проницателен, а знания так обширны, что с трудом удалось добиться разрешения на его госпитализацию; и только по свидетельствам посторонних людей и из-за странного незнания самых элементарных вещей, что казалось невероятным при его уме и способностях, он был наконец помещен под наблюдение в лечебницу для душевнобольных. До самого момента исчезновения он читал запоем и был блестящим собеседником, насколько позволял ему голос; и люди, считающие себя наблюдательными, но неспособные предвидеть его бегство, во всеуслышание говорили, что очень скоро Варда выпишут из больницы.