Ксения Баштовая - Сумасшедшее путешествие Страница 9

Интересно, кто ж это такой заботливый? Явно, не Ланс (у него плаща отродясь не было). Значит это или мой женишок (у него коричневый плащ) или Луис (у него плащ – черный с красной подкладкой). Итак…

Я села…

На коричневом плаще я лежала, а черным была укрыта.

Ну, так неинтересно…

Франсуа и Ланс покосились на меня, но свою разжигательную деятельность продолжили. Вот гады, а! Никто даже не поинтересовался, как я себя чувствую! Ничего, я им отомстю! Придумаю только какую–нибудь мстю пострашнее и тогда…

А пока я встала на ноги и походкой пьяного матроса направилась к Луису. Опустившись на такую родную и относительно спокойную землю, я спросила у вампира:

– Ну, чего новенького?

– Да так, ничего…. А как ты себя чувствуешь?

Ну, вот, нашелся один хороший человек, и тот – вампир…

– Нормально. Если бы земля еще так быстро не крутилась и из–под ног не выскальзывала, вообще бы все хорошо было.

Луис понимающе улыбнулся. И тут я вспомнила, что он ведь тоже был ранен, причем потяжелее, чем я:

– А как ты?

– Тоже нормально. Хотя если бы ты не догадалась, что кровь – лучшее лекарство для меня…

– А ты мог бы и сказать об этом, а не ходить вокруг да около!

– А как ты себе это представляешь?! – возмутился он. – «Ой, Эжени, у меня что–то голова болит, зубы ноют, да и насморк начался… Ты не нацедишь мне литра два–три своей кровушки? А то жрать хочется, аж переночевать негде». Так что ли?

– Можно и так, – у меня вдруг зачесалась рука.

Ой, а где рана? Или хотя бы шрам? Тем более, что браслет Никалиноро я забыла в Торенте…

Луис понял, почему я так тщательно рассматриваю ладонь, и сообщил мне:

– Я вылечил тебе руку.

– Серьезно? А почему ты не сделал этого, когда меня укусил волк?

– Это – очень сложная магия, она не всегда получается.

Логично.

Когда мы с Луисом, пошатываясь (я шаталась сильнее), подошли к костру, успешно разведенному Франсуа и Лансом, я поинтересовалась:

– Ну, и скоро появятся ваши вампиры?

Оборотень покосился на солнце, наполовину скрывшееся за горизонтом, и сообщил:

– Вообще–то они должны уже появиться. Странно, что они задерживаются.

Это было сказано так, словно он не мог дождаться горячо любимых родственников. Я не выдержала и рассмеялась, но смех застрял у меня в горле, когда из травы выступили о н и.

Это были высокие (метра два ростом, не меньше) человекоподобные существа. Их кожа отливала синевой свежеокрашенных джинс, выступающие изо рта клыки доставали до подбородка, а заостренные уши – аж до макушки. Да, и еще все они были лысые, как колено.

Господи, а во что они были одеты! Эти тряпки постеснялись бы одеть последние российские бомжи.

Но, как бы то ни было, к нам они не приближались. Может, почуяли в Луисе родственную кровь?

Но тут я поняла, что ошиблась. Они просто ждали кого–то. Этот кто–то выполз из зарослей самым последним. Он был такой же синемордый, клыкастый и ушастый, но настолько толстый, словно между собой склеились штук пять местных кровососов.

Он оглядел каждого из нас, затем его взгляд обратился на меня и он плотоядно щелкнул клыками. Этого мои нервы уже не выдержали.

Я зажмурилась и завизжала.

Когда у меня в очередной (то ли в пятый, то ли в шестой) раз закончился в легких воздух, мне бесцеремонно зажали рот и прошипели на ухо:

– Заткнитесь, пожалуйста, миледи.

А Луис добавил с другой стороны:

– И открой глаза.

Я решила послушаться этих советов и увидела совершенно потрясающую картину: вокруг нас, зажав уши, бегали вампиры, они сталкивались, падали, поднимались на ноги и вновь падали. Их жирного повелителя (кем же еще может быть эта бочка?) и след простыл (а может, его разорвала акустическая волна?).

Все так же бегая по кругу, вампиры скрылись в бескрайней степи.

Ланс потрясенно уставился на меня:

– В первый раз вижу, чтобы их прогнали.

– Я еще и не так могу, – скромно ответила я.

– Угу, – мрачно подтвердили «прынцы».

* * *

Мы спокойненько переночевали возле тех же деревьев. Всю ночь нас никто не беспокоил. Скорей всего, вампиры, убежав, рассказали своим друзьям, что туда ходить не надо, там слишком громко кричат. А любителей пения Витаса среди местных, больных на всю голову, монстриков, по–видимому, не нашлось.

На рассвете начали думать, что же делать дальше. Возвращаться в город – было бы полным безрассудством, а идти куда–то еще…

Разговор шел по кругу, когда я вдруг заметила, что кто–то направляется к нам со стороны города. Две фигурки: одна повыше, другая пониже – медленно приближались, опасливо оглядываясь на ворота.

Мои спутники тоже заметили их, а потому разговор как–то сам собой заглох. Наконец, фигурки приблизились, и мы смогли их рассмотреть. Это были мальчик и девочка. Мальчик – лет десяти, девочка – семи. Примерно так.

Я несколько долгих минут смотрела на эту девочку, пытаясь понять, где же я ее видела, и лишь потом до меня дошло. Эта был тот ребятенок, которого Франсуа и Луис спасли при моем непосредственном участии. А этот парнишка, как я понимаю, ее родственник. Небось, только–только намылился стать единственным ребенком в семье, а тут такой облом.

Все молчали. Причем молчали довольно долго. Не знаю, кто почему, но я просто решила, что начинать разговор с вопроса, не пришли ли детишки помародерствовать на наших хладных останках, как – то неприлично.

Наконец, мальчонка не выдержал:

– Вы спасли мою сестру, и… я… мы хотим поблагодарить вас.

Хоть один благодарный человек нашелся!

Ой, и как же они меня, красивую, отблагодарят? Подарят что–нибудь, например.

А мальчонка продолжил:

– Вам нужно уйти отсюда, – начал он, дергая сестру за руку и отвлекая ее от проведения увлекательнейших раскопок в собственном носу. – В полдень к деревьям придут горожане посмотреть, нет ли у вас чего–нибудь ценного. – А я же хотела обвинить в этом мальчика! – Если они увидят, что вы живы и развязаны, они вас убьют.

Я просто поражаюсь доброте аборигенов!

– Идите с нами, мы вам поможем, – включилась в разговор, молчавшая до этого момента девочка.

* * *

Шустрые детишки подвели нас к лесу, окружающему город и, уже среди мощных стволов нашли присыпанный палой листвой подземный ход, ведущий (как вы думаете, куда?) - правильно, в город. Итак, детишки вели нас по темному мрачному коридору, когда мне резко стало скучно и захотелось пообщаться с мальчиком:

Как тебя зовут? – поинтересовалась я.

– Кай, – вздохнул он.

И тут я решила схохмить:

– А сестренку, случайно, не Гердой кличут?