Андрэ Нортон - Янтарь Хейла Страница 9

Наконец-то их встретило долгожданное тепло камина, и можно было отдохнуть от пронизывающего ветра.

К удивлению Усмей, пол этой комнаты был застлан не тростником и травами, как обычно, а циновками и меховыми коврами. Они были подобраны так, что составляли дорожку бело-черного узора, ведущую прямо к камину. Перед ним стояли два кресла с высокими спинками, мягкими уютными сидениями и даже с маленькими балдахинами, явно предназначенными для защиты от сквозняков. Рядов стоял небольшой столик, заставленный блюдами и кувшинами. Хейл подвел Усмей к камину, и она с наслаждением освободилась от тяжелого плаща и протянула руки к огню.

Мягкий мелодичный звон заставил ее обернуться. Это Хейл качнул маленький бронзовый колокольчик, подвешенный к резной деревянной рамке. Очень скоро послышались шаркающие шаги, и кто-то начал спускаться по винтовой лестнице. И только когда человек подошел, Усмей узнала, кто это. Ее передернуло от отвращения, но поняв, что возражать бессмысленно, она только прикусила губу.

Это была Явик, невнятно бормотавшая поздравление со счастливым браком. На сей раз предсказательница была не в причудливо вышитом платье, а в короткой меховой безрукавке, надетой на нижнюю рубаху, и в темно-коричневой юбке. Ее волосы были собраны под чепец, застегнутый под жирным отвислым подбородком на пряжку. Но и в этом наряде она совсем не походила на горничную.

— Приветствую вас, лорд и леди! Удачно вы успели приехать до бурана!

Хейл кивнул и повернулся к Усмей.

— Явик будет служить вам, леди. Она очень предана мне, — сказал он, странно подчеркивая эти слова. Но до Усмей дошло только, что он собирается оставить ее наедине с этой особой. Она настолько потеряла самообладание, что едва не вцепилась ему в рукав, чтоб задержать хоть ненадолго. К счастью, она вовремя опомнилась. Он уже подходил к двери, когда она собралась с духом спросить.

— А разве вы, мой лорд не собираетесь здесь поужинать?

Его глаза настороженно блеснули.

— В Кейте я хозяин, и у меня есть свои покои, в которых мне будет удобнее. А вы, моя леди, здесь в полной безопасности, и о вас будут хорошо заботиться.

И Хейл закрыл за собой дверь.

И на Усмей снова навалились непонятные вопросы, мучившие ее еще в дороге. Зачем он привез ее сюда? Что ему от нее надо? Чего он вообще хочет?

Глава четвертая

Усмей стояла возле узкого окна и смотрела во двор. На незатоптанном снегу следы выделялись резкими строчками, говоря о том, что в огромном замке жило совсем немного людей.

Был канун праздника Полузимы. Сегодня в каждом доме в Долинах убирались, жарили, варили и накрывали праздничные столы. Люди праздновали самый короткий день года, зная, что с этой минуты солнце повернет к весне. Но в Кейте словно забыли о празднике. Усмей не заметила никаких приготовлений, и когда она спросила у Явик, не приглашены ли на сегодня гости, та очень удивилась. Видимо, ни она, ни другие две служанки, такие же приземистые и непохожие на людей, просто не понимали, о чем она говорит. Хейла она видела очень редко. Он почти безвылазно сидел в своей остроугольной башне, и Усмей с удивлением узнала, что туда не допускаются даже его воины. Только слуги в капюшонах изредка заходили к своему хозяину.

С горькой усмешкой вспоминала она теперь надежды, с которыми ехала сюда. Глупая девочка, она думала, что наконец-то будет свободна и действительно станет хозяйкой огромного поместья.

Свобода! Да она заперта здесь, как пленница. Усмей сразу поняла, что настоящей хозяйкой в доме была Явик. Хорошо еще, что у нее хватило ума не пытаться командовать силой или заводить новые порядки, и это избавило ее от унизительных отказов. Она и теперь решалась отдавать приказания очень редко и только в том, что касалось ее непосредственно. Ей подчинялись, но разве это было то, о чем она мечтала?

В сущности, Кейт стал для нее тюрьмой, хоть и достаточно просторной и комфортабельной. Нижний этаж башни, в которой ее поселили, занимала огромная комната с камином, которая так понравилась ей после долгой и холодной дороги. Из нее винтовая лестница вела на второй этаж, прямо в спальню Усмей. А еще выше находились две нежилые комнаты, холодные и заброшенные.

В спальне Усмей стояла огромная кровать с балдахином, покрытым затейливой вышивкой. Когда-то он, видимо, был очень красивым, но теперь вышивка выцвела и вытерлась, так что большинство рисунков были почти неразличимы. Только несколько фигур казались более отчетливыми и иногда в свете камина, словно обретали какую-то призрачную жизнь, до смерти пугая Усмей.

Чаще всего оживало одно лицо, и, вспомнив о нем, Усмей отошла от окна и осторожно коснулась пальцами вышивки. Сейчас оно было тусклым и невыразительным. А еще совсем недавно, когда Усмей сидела у камина и случайно взглянула на занавес, лицо смотрело на нее совсем как живое. Усмей даже почудилось, что оно следит за ней. И оно так врезалось ей в память, что и сейчас, достаточно ей закрыть глаза, оно тут же возникало перед ней — серьезное и сосредоточенное человеческое лицо. В рисунках вышивки было много странных фигур, вроде бы человеческих, но в странных гротескных масках. Но это, поразившее Усмей, было совсем человеческим, серьезным и словно молящим ее о чем-то. Конечно, может быть, все это просто шутки ее воображения.

Усмей насмешливо скривила губы. Как же пуста и тускла ее здешняя жизнь, если ей нечем занять себя, кроме этой старой вышивки? «Интересно, кто и когда вышивал это», — подумала она, машинально поглаживая пальцами ветхую ткань и отмечая некоторую небрежность стежков.

И вдруг она почувствовала под пальцами что-то твердое. На глаз ничего не было заметно, но пальцы нащупали на ткани какой-то бугорок. Она взяла со стола переносную лампу и поднесла ее к самой портьере.

Как раз здесь и была так заинтересовавшая ее фигура. Человек в сложном, сейчас почти неразличимом ожерелье, и в это ожерелье было что-то зашито. Присмотревшись, Усмей поняла, что под нитками вышивки спрятан какой-то твердый предмет. Осторожно кончиком своего ножа она начала подпарывать основу. И, изрядно потрудившись, извлекла наконец какой-то гладкий предмет и поднесла его к лампе. Ну конечно, янтарь! Какой-то сложный символ, выточенный из янтаря. Вернувшись к столу, Усмей начала внимательно его рассматривать.

Это была змея, свернувшаяся странно запутанными кольцами. Ее крошечные глазки из светлого янтаря живо поблескивали на фоне более темного тела. Тончайшая, почти невидимая чешуя была вырезана с поразительным мастерством. И несмотря на врожденное отвращение к ползучим гадам, Усмей невольно залюбовалась удивительной вещицей.