Эрик Ластбадер - Воин Опаловой Луны Страница 9

Под дождем, под небом, разрываемым молниями, они ехали по улицам города. Свиты с ними не было – Эрант терпеть не мог подобной обузы. На сбруе коня регента горели значки его ранга, как и на его темной развевающейся накидке, и Эрант считал, что этого достаточно. Что же до вновь разгоревшейся войны, если бы ДуСинь или Лу By, нынешний тайпан красных, узнали, что на регента напали, то они без всяких церемоний прикончили бы убийц собственными руками. Да и вряд ли на него в любом случае напали бы – регент был слишком популярен в Шаангсее.

На дороге Бурого Медведя шло строительство и землю развезло, так что они свернули на Айвовую улицу, затем в Райский Парк, пока он не рассек пополам Трижды Благословенную улицу, а оттуда, тщательно выбирая путь, выбрались на улицу Зеленого Дельфина.

Они спешились перед висячей вывеской «Мартышкикрикуньи», осыпанной каплями дождя, и Мойши окликнул мальчика, сидевшего прямо в дверях, бросил ему пару медяков и приказал присмотреть за лошадьми.

Внутри харчевни было темно, воздух был тяжел. Они стряхивали капли дождя, вдыхая смешанные запахи жира и угля, вызревшего вина и опилок. Было еще рановато, и потому в харчевне было тихо – большинство стульев стояло на столах. И все же дватри человека сидели в зале, ели или пили. Темноволосая женщина с покрытыми черным лаком зубами сидела, развалившись, в дальнем углу. Увидев их, она будто бы ненароком распахнула платье, и Мойши мельком увидел гладкое бедро. Женщина выпрямилась, так что ее полные груди выпятились в его сторону, чуть не вывалившись из низкого выреза платья.

Изза стойки появился хозяин харчевни. Это был приземистый человечек, похожий на бочку на птичьих ножках, совершенно лысый. Он потер руки и подобострастно склонился в надежде избежать грядущих неприятностей.

– К вашим услугам, регент. – Он почти скулил тоненьким голосом. – Чем могу услужить? Не желаете ли позавтракать? Чашечку глинтвейна? Такая ужасная погода!

– Ничего не надо, – ответил Эрант. – Мы хотели бы посмотреть комнату, где был убит Омохиру.

Хозяин вздрогнул, словно его наихудшие предчувствия сбылись.

– Ужасное злодеяние, ваша милость. Просто зверство какоето. Комната наверху, последняя дверь налево. – На мгновение он прикрыл глаза. Когда открыл снова, они вроде даже блестели от слез. – Простите, если я не составлю вам компанию, но…

– Понимаю, – ответил Эрант.

– Там ничего не трогали, смею вас заверить, ваша милость. Все оставлено, как было, когда мы… нашли…

– Скажи, – вмешался в разговор Мойши, – Омохиру заплатил за комнату заранее?

Хозяин уставился на него.

– Да он вообще не платил.

– Как это? – спросил Эрант.

– За комнату заплатил другой человек. Он приехал гдето в час цикады. А Омохиру появился не раньше часа лисы, это точно.

– И что случилось с этим человеком? – спросил Мойши. – Ты видел, как он уходил?

На лице хозяина харчевни возникло удивление.

– Да нет, но во всей этой суматохе ему было легко ускользнуть.

– Ты помнишь, как он выглядел? – спросил регент.

Хозяин, насколько мог, подробно описал его.

Они оставили его и поднялись вверх по лестнице. В большом зале у них за спиной хозяин снимал со столов стулья. Темноволосая женщина снова закуталась в плащ и прикрыла глаза.

По тому, что они увидели в комнате, вряд ли что можно было сказать. Занавески попрежнему были задернуты, и немногочисленная мебель была вроде на месте. На кровати, конечно же, все было перевернуто – простыни и одеяло были изорваны и сбиты, все в засохшей крови и нечистотах. Пол местами был почти черным. Мойши проследил направление темного потека – протекло до самого зала. Присел на корточки, поскреб пол и лизнул кончик пальца. Кровь. Он встал. Кровь на полу и на кровати. Много крови – почитай, всю из тела надо выпустить, чтобы столько было.

Он снова вернулся в комнату. Эрант стоял у окна, отодвигая занавески. Он выглянул в окно и сразу же отпрянул.

– Тьфу ты! Хоть бы ктонибудь сказал хозяину этой дыры, чтобы он навел чистоту в этом проулке. Вонища страшная!

– Тут повсюду кровь, Эрант, – сказал Мойши. Ты видел труп Омохиру. Могло из него вытечь столько крови?

Регент покачал головой.

– При том, как он был убит? Ни в коем разе. Крови было очень мало. Он умер слишком быстро.

– Боюсь, придется допустить, что второй, кем бы он там ни был, – убийца Омохиру.

– Да, но остается вопрос, что случилось с ним.

Мойши еще раз огляделся по сторонам. Они осмотрели все мыслимые и немыслимые закоулки, но ничего не нашли. Только кровь.

– Ну, ответто явно не здесь.

На улице они нашли мальчонку, бросавшего камни в проезжающие телеги и приплясывавшего при каждом попадании. Пока они были в «Мартышкекрикунье», дождь превратился в легкую изморось.

– Веди коней, – приказал Мойши. Мальчик кивнул и вывел лошадей на улицу.

– Погодитека, – сказал Мойши, когда они проехали было маленький вонючий переулочек, выходящий к стенке харчевни. Чтото уж слишком много возни было в темной тесноте – какогото щелканья, тихого хруста.

Мойши подошел. Остальные последовали за ним в темноту.

Помои, отбросы и нечистоты – и еще какаято непонятная куча…

Мойши наклонился и коротко присвистнул. Крысы протестующе запищали.

– Тут коечто есть, – сказал он. – Чтото новенькое, раз эти ночные твари так разгулялись днем. – Он протянул руку, быстро ухватил жесткую ткань и почувствовал под ней чтото упругое и непонятное на ощупь. Запах загнившей крови и внезапная струя омерзительной вони. Запах смерти. Он закашлялся.

– Боги, это человек!

Вместе с Эрантом они выволокли это на свет.

Мальчик отвернулся, содрогаясь в приступах неудержимой рвоты.

Глаз у трупа не было, конечно же, носа тоже. Крысы хорошо потрудились ночью – он не мог пролежать здесь дольше.

Оба присели на корточки возле трупа. Мойши поднял взгляд, увидел прямо у них над головой развевающиеся на ветру занавески. Аккуратно выбросили, подумал он. Чисто сделано. А о трупе позаботятся городские пожиратели падали.

Эрант неотрывно смотрел на труп. Глаза его расширились.

– Во имя Полярной звезды, Мойши, посмотри на это!

Но Мойши уже знал, что там. Он сейчас смотрел в другую сторону – там стоял мальчик, пораженный ужасом и не способный двигаться. Он заметил, как побледнел мальчик под золотистым загаром, как складки залегли в углах его рта, как расширились его глаза. Все в Шаангсее привыкли к смерти, подумал он. Даже юные. Здесь это просто другая сторона жизни. Но что могло так потрясти его? Да, это страшная смерть. Но это ли причина?

– Мойши, кто мог… – Эрант, бледный как смерть, схватил штурмана за руку. – Ты видел это… эту мерзость? Я много лет жил со смертью рука об руку, пока не привык к ней как к постоянной спутнице, мы стали понимать друг друга. Но это – я никогда такого не видел. Ни на поле битвы, ни в тюрьме для военнопленных. Нигде.