Урсула Ле Гуин - Бизоны-малышки, идите гулять… Страница 9

– Давай скорее отсюда!

Девочку закрутило в водовороте и унесло.

Убежав так далеко, что никакого города не было видно, они упали на землю в узкой ложбинке между невысокими холмами и еще долго судорожно глотали воздух.

– Ма, это было глупо, - в ярости сказала девочка.

– Конечно, - согласилась Койотиха, - но ты видела, сколько там еды!

– Я не хочу есть, - угрюмо ответила девочка. - И не захочу, пока мы не уберемся отсюда подальше;

– Но ведь это твой народ, - сказала Койотиха. - Твой. Твоя родня, и близкие, и тому подобное. Бах! Трах! Вот Койотиха! Бах! Вот моей бабы задница! Трах! Вот все, что угодно - Б-У-У-УХ! Уничтожь все это, человек! Б-У-У-У-У-УХ!

– Я хочу домой, - объявила девочка.

– Погоди, - ответила Койотиха. - Присела, потом повернулась к свежей кучке, наклонилась к ней. - Видишь, говорит, что мне нужно остаться здесь.

– Ничего не говорит! Я слушала!

– Ты знаешь, как это понять? Ты все слышишь, мисс Большие Уши? Она слышит все - она видит все своим дрянным смоляным глазом…

– У тебя тоже глаза из сосновой смолы! Ты мне сама говорила!

– Это все выдумки, - проворчала Койотиха. - Ты даже не можешь отличить выдумку от правды, когда слушаешь! Знаешь, делай, что хочешь, у нас свободный край. Я поброжу здесь этой ночью. Я азартная.

Она села, и принялась похлопывать ладонями по земле в неспешном четырехтактном ритме, и напевать себе под нос бесконечную песню без мелодии, песню, которая сдерживала время, чтобы оно не мчалось так быстро, которая сплетала корни деревьев и кустов, папоротника и травы, которая удерживала ручей в русле, скалу на месте, которая собирала весь мир воедино.

А девочка лежала и слушала.

– Я люблю тебя, - сказала она. Койотиха пела не останавливаясь.

Солнце закатилось за последний овраг, оставив над холмами на западе зеленоватый отсвет.

Койотиха перестала петь, принюхалась и проговорила:

– Эге! Вот и обед. - Встала, побрела по ложбинке и тихо позвала:

– Иди сюда.

Напряженно - кристаллы страха еще не выветрились из тела - девочка встала и пошла к Койотихе. Справа вдоль холма шла одна из тех линий, изгородь. Девочка не смотрела в ту сторону. Все в порядке. Они были снаружи.

– Посмотри-ка!

Копченая рыба, целый лосось лежал на подстилке из кедровой коры.

– Жертвоприношение, будь я проклята! - Койотиха была настолько потрясена, что даже не выругалась. - Сколько лет не видела ничего подобного! Думала, они все забыли!

– Жертвоприношение кому?

– Мне! Кому еще? Ты только взгляни! Девочка смотрела на рыбу с сомнением.

– Пахнет странно.

– Чем?

– Горелым.

– Она же копченая, дурочка! Давай есть.

– Я не голодна.

– Ну хорошо. В конце концов, это не твоя рыба. Моя. Это мне принесли жертву. Эй вы, люди! Койотиха вас благодарит! Продолжайте в том же духе, и, может, я тоже сделаю что-нибудь для вас!

– Не кричи, не кричи, ма! Они же совсем близко.

– Это мой народ, - горделиво сказала Койотиха и уселась, скрестив ноги. Оторвала большой кусок рыбины и принялась есть.

В чистом небе сияла Вечерняя звезда, словно глубокое прозрачное озеро. Между двумя холмами стояло, как туман, тусклое зарево. Девочка отвернулась от него и снова посмотрела на звезду.

– Ох, - простонала Койотиха. - Вот дерьмо.

– Что случилось?

– Не стоило это есть, - сказала Койотиха, обхватила себя руками и начала дрожать, стонать, задыхаться, потом глаза ее выкатились, длинные руки и ноги заходили ходуном, между стиснутых зубов выступила пена. Тело страшно изогнулось, девочка попыталась удержать Койотиху - неистовые судороги отбросили ее в сторону. Она подползла и снова обхватила тело Койотихи, а та все билась в судорогах, извивалась, дрожала и наконец затихла.

К восходу луны тело остыло. До этого времени под желтовато-коричневым мехом сохранялось столько тепла, что девочка думала: может, она еще жива, может, если держать ее, сохранять в ней тепло, она выздоровеет. И крепко обнимала ее, стараясь не смотреть на отвисшие черные губы, на белые выкаченные глаза. Но когда холод - вестник смерти - проступил сквозь мех, опустила на землю легкое окоченевшее тело.

Она выкопала неглубокую яму в песчаном дне ложбины. Народ Койотихи не хоронит своих мертвецов, девочка это знала. Но ее народ - хоронит. Она перенесла маленькое тело в яму, уложила и прикрыла своим пестрым, голубым с белым, головным платком. Платка не хватило: четыре окоченевшие лапы торчали наружу. Она засыпала тело песком, камнями и полынью, вцепившейся корнями в камни. Потом пошла туда, где на куске коры лежала рыба, и завалила отраву землей и камнями. Потом выпрямилась и пошла, ни разу не обернувшись назад.

На вершине холма девочка остановилась и посмотрела на туманное свечение города за лощиной, в промежутке между холмами.

– Надеюсь, вы все умрете в мучениях, - произнесла она вслух. Повернулась и пошла вниз, в пустыню.

6.

На второй день, к вечеру, около холма Коня ей встретилась Синица.

– Я не плачу, - сказала девочка.

– Никто из нас не плачет, - ответила Синица. - Теперь пойдем со мной. Пойдем к Бабушке.

Это был подземный дом, очень большой и темный, и посредине его за ткацким станком сидела Бабушка. Она ткала ковер или. одеяло из холмов, черного дождя и белого дождя, вплетая туда молнии. Говоря, она не переставала ткать.

– Здравствуй, Синица, здравствуй, Новенькая.

– Здравствуй, Бабушка, - почтительно поздоровалась Синица. Девочка сказала:

– Я не из них.

Бабушка взглянула на нее - глаза у нее были маленькие и тусклые. Улыбнулась и вновь принялась ткать. Челнок проходил сквозь нити основы.

– Значит, Старенькая, - ответила Бабушка. - Тебе лучше вернуться назад, внучка. Туда, где ты жила.

– Я жила с Койотихой. Она умерла. Они ее убили.

– Не беспокойся о Койотихе, - сказала Бабушка, чуть усмехнувшись. - Ее то и дело убивают.

Девочка молчала, наблюдая за бесконечной работой.

– Значит, я… я могу пойти домой… в ее дом?

– Не думаю, что это поможет, - сказала Бабушка. - Как по-твоему, Синица?

Синица покачала головой.

– Там, должно быть, сейчас темно, пусто… И блохи… Ты выпала из времени своего народа к нам; но кажется мне, Койотиха хотела отвести тебя назад, понимаешь? Как умела. Если ты вернешься сейчас, еще сможешь жить с ними. Разве твой отец не там?

Девочка кивнула.

– Они тебя ищут.

– Правда?

– Да. С той минуты, как ты упала с неба. Мужчина разбился, но тебя не нашли. И все еще ищут.

– Так им и надо, - сказала девочка. - Так им всем и надо. - Закрыла лицо руками и принялась рыдать - отчаянно, без слез.

– Подойди ко мне, внученька, - сказала Паучиха. - Не надо бояться. Там ты сумеешь жить хорошо. Знаешь, я тоже там буду. В твоих снах, в мыслях, в темных углах подвала. Не убивай меня, не то я напущу дождь…