Алексей Игнатушин - Железная скорлупа Страница 9

— Полагаю, леди Хелия, — процедил он сдавленно, — эта старуха столь же любимое Господом создание, как и вы. Я должен загладить обиду.

Холеное лицо фрейлины пошло красными пятнами. Гарет понаблюдал за холодным бешенством девушки с удовольствием. Хелия проводила злым взглядом спешившегося рыцаря и скривила уголки губ, во взоре мелькнула тень догадки.

Инконню ускорил шаг. Старуха на призывы остановиться не реагировала, молча удалялась. Рыцарь нахмурился, пустился бегом, разогревая помалу усталые мышцы, но горбатая спина оставалась на прежнем расстоянии.

Среди шума болота послышался глумливый смех, долетел осколок эха сердитого крика фрейлины. Инконню замедлил шаг, сердце холодело, будто кровь жадно пил демон, звенящим куполом обрушилась тишина. От болота поднимался бледно-зеленый, жутковатый пар, вонь превратилась в смрад.

Старуха продолжала удаляться, на миг порыв ветра разметал пряжу тумана. Инконню обомлел: негаданная путница беспечно шла по топи, словно по гранитной плите.

Страх стегнул плетью, рыцарь, повернувшись, наступил на мягкую, упругую кочку и со всхлюпом провалился. Теплая болотная жижа опоясала замершего юношу.

Со стороны старухи донесся зловредный смех, рыцарь увидел, как разлетелся клочьями невинный облик, и на миг гвиллион предстал в истинном уродливом обличии с примесью черт рептилии, затем исчез.

Сбоку гулко плеснуло, ветер донес шумное дыхание зверя. Рыцарь сглотнул ком, услышав встревоженные крики оруженосца и фрейлины, закричал во все горло:

— Леди Хелия, берегитесь!

Топь взорвалась грязными брызгами, оскорбительными плевками покрыв лицо, поджилки рыцаря задрожали от утробного рева. Сквозь туман разглядел толстое зеленое бревно с встопорщенной грядой треугольных пластин. В живот юноши толкнула упругая волна, опустевшие ножны глотнули болотной жижи, меч он занес над головой.

Змеевидное тело болотного дракона описало виток, рыцаря сдавили упругие объятья, стиснув зубы, он зашептал молитву.

Гибкое бревно описало еще круг, рябая поверхность топи выпустила уродливую змеевидную голову с двумя рожками. Накер заревел утробно, острым взглядом тухло-зеленых глаз с вертикальными зрачками впился в рыцаря, с клыков дракона стекала слюна.

Меч опустился на чешую шеи. Хрустнуло, будто сломался молодой лед, клинок из раны вышибла тугая струя черной пахучей крови.

Накер взревел страшно, и кости Инконню затрещали в двойном чешуйчатом кольце, во рту стало горячо и мокро, а через губу скатился соленый сгусток. Кровь дракона на поверхности болота растеклась пленкой, зашипела. Рыцаря дернуло со страшной силой, в рот плеснуло тухлой водой, а на голову будто надели шлем.

Мутная жижа разъедала глаза. Инконню сморгнул — жжение усилилось. Раненый накер утягивал на дно болота, в нору. Рыцарь в панике взглянул наверх, потянулся к бледно-зеленой поверхности, но болотный дракон легко утянул на черное дно.

Кровь растеклась клубящимся шлейфом, чешуйчатое бревно сотрясали конвульсии. Рыцарь уткнулся подошвами в мягкое дно, от мучительного полыхания в груди еле удерживал рукоять.

Накер соизволил обратить внимание на человека: рыцарь увидел в мутной взвеси два огонька, очертания оскаленной пасти. Он безвольно выставил клинок, ужас хлестнул по нервам.

Жадная пасть проглотила меч, как зубочистку. Судорожные рывки почти разорвали рыцаря, по ушам хлестнул чудовищный рев.

Чешуйчатое кольцо распалось, ребра рыцаря с треском выпрямились. Накер остервенело тряс головой, разрывая клинком пасть. Пальцы рыцаря хрустнули, как молоденькие веточки.

Меч вонзился в драконье нёбо, вылез из макушки третьим рогом. Болотный дракон дернулся, и зеленое пламя глаз потухло. Инконню рванул рукоять на себя, отталкиваясь что есть силы от дна, заваленного черепами и конскими скелетами, грудами ржавой брони, но котт-де-май жестоко утянул вниз.

Перед глазами рыцаря расплывались цветные круги, голову затопил колокольный звон, тело стало легким, а огонь в груди потух. В грудь юноши слабо толкнула вода, затем темную топь дна осветило пламя змеиных глаз.

Второй накер выплыл из норы, из разверстой пасти посыпались воздушные пузыри. Самка болотного дракона нашла взглядом обидчика, кинулась с яростным ревом.

Инконню остатками сознания устрашился. Тело сжала чешуйчатая петля, в последнем усилии он ткнул пальцами в драконью морду…

— Где этот железный болван? — спросила фрейлина строго.

Гарет втянул голову, ухитрился пожать плечами.

— Я не…

— Тихо! — оборвала фрейлина властно. — Что там за шум?

Неподалеку гладь топи бурлила, лопаясь крупными пузырями, запах валил оттуда гадостной волной. Фрейлина направила кобылку к краю тропы. Гарет вскрикнул поспешно:

— Леди Хелия, он не зря предупреждал об опасности, не ходите!

Фрейлина досадливо дернула плечиком, отняла от лица платок.

— Не смей разговаривать таким тоном! Если он упал, как неотесанный мужлан, прикажу выпрыгнуть кузнечиком! — прикрикнула стервозно.

Хлопнуло, грязные брызги упали на фрейлину ловчей сетью. Отчаянный женский визг слился с лошадиным ржанием. Гарет, страшно ругаясь, еле удержал поводья сразу четырех лошадей, напуганных упавшим на тропу слизистым клубком.

— Мое платье! — завопила фрейлина истошно. С ужасом взглянула на заляпанный дорожный плащ, не спасший синий шелк.

Воздух ворвался в легкие юноши болезненным ударом. Отвратительная жижа излилась из рыцаря, судороги скручивали измученное тело не хуже драконьих объятий.

Накер страшно шипел, осваиваясь в чуждой среде, морду, заляпанную слизью из пустой глазницы, тянул к воде. Слаженному извиву тела мешал спеленатый человечек: кольца распались, тело в пропитанном зеленой слизью супервесте покатилось по тропе. Из руки выпала грязная металлическая полоса.

— Сэр Инконню, уберите это! — закричала фрейлина.

Ошарашенный рыцарь успел схватить кончик хвоста, накер ответил рассерженным ревом, распахнув пасть над грязными волосами. Рыцарь отпрянул, вскидывая руку, и голова дракона скрыла ее, как перчатка, по локоть.

Рыцарь судорожно сжал пальцами мягкий горячий язык, дракон взревел, дернул головой. Рыцаря оторвало от земли, по крутой дуге шмякнуло оземь. В кулаке пульсировала красная лента.

Накер захлебнулся криком, вьюном тела оставил на земле шрам, болото приняло покалеченную тварь с радостным плеском…

Затхлую тишину топи разбавлял нервный храп лошадей да сиплое дыхание рыцаря. Гарет с проворно соскочил с седла и склонился над ним.