Алексей Алешко - Гремлин. Первый шаг (СИ) Страница 9

А куда меня собственно везут? Впрочем, какая разница, главное подальше от негостеприимного Лондона с его «бобби» и вездесущего МI6. Да, это ребята въедливые, пожалуй не стоит останавливаться на путешествии с транзитным багажем и совершить еще одну пересадку.

Мм-дя, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Как только начиненную мною сетку втиснули в грузовой отсек, я услышал хорошо знакомый звук закрывающегося люка. Дополнительная пересадка не получилась, так что и в новом аэропорту прибытия прийдется не расслабляться. Ладно, сейчас взлетим, стащу пару порций питания для туристического класса, перекушу, а там видно будет.

Глава 4

Я плакал. Мерзко, постыдно, и недостойно плакал. Сидел на подоконнике отеля Atlas Chaouen, смотрел на выходящих из расположенного напротив колледжа студентов, пил из бутылки дешевый виски и плакал. Я хотел плакать и плакал. Плакал потому, что больше ничего не мог сделать, да и не хотел ничего делать. Я знал, что за мной скоро прийдут и мне было плевать. Пусть приходят. Они прийдут, без разницы, кто будут эти они, и я расскажу им все. Расскажу все, что знаю, сдам всех. А потом меня убьют. Может быстро, в благодарность за информацию, а может медленно, основательно и неторопливо пытая, заставляя вспомнить, что я мог утаить, спрятать такого важного, что легко расстаюсь со столь интересной информацией.

И пусть после этого начнется война — плевать, это будет моя месть, месть за Кристин, единственного человека который любил меня и которого, больше жизни, любил, но не смог сберечь, я. И за Мехди, моего ворчливого друга. Да, именно друга, с большой буквы, единственного друга за все мои неполные тридцать девять лет. Помню в Ираке, в Басре, мы попали под бомбежку. Кристин ждала нас за городом обеспечивая отход, я прикрывал, а он возился с компьютером местного банка. Грохнул снаряд разнося в клочья крышу и дальше я ничего не помню, очнулся уже в удаляющейся от города машине. Он тащил меня на себе, ночью, через обстреливаемый город почти три километра. Бегом. А на мое «спасибо» лишь отмахнулся.

А как он на меня орал, когда в Тиране пропала Кристин. Да, я тогда был виноват, отвлекся и упустил её из вида. Связью мы не пользовались, уж очень плотно пасли объект и насколько качественно слушают эфир было неизвестно. Решили не рисковать и действовать по «старой школе», постоянно находясь в визуальном контакте. Вот я её и упустил. Бегать, искать — можно сделать хуже. Пришлось вернуться на съемную квартиру к разъяренному Мехди и два часа, целых два часа, пока не вернулась Кристин, выслушивать его ругань на всех известных ему языках. Он очень переживал за нее. Собственно не меньше он переживал и за меня. Так же как и я за них, не делая разницы и, случись что, вытащил бы обоих или остался рядом.

Да, мы были командой. Шайтан-командой. И я последний. Мехди пропал и ни выходил на связь ни по одному каналу. Я, благополучно смывшись из Лондона, оказался в Шеноне, в Ирландии. Оттуда без приключений добрался до Танжера где первый раз связался с Кристин. Она еле вырвалась и тоже не понимала, кто так плотно за нас взялся. Мы должны были встретиться в отеле Ahlan, мелком отельчике не гнушавшимся сдачей номеров с почасовой оплатой. Масульмане тоже люди и тоже изменяют своим благоверным. Должны были, но не встретились.

Таксист безропотно и не удивляясь высадил меня на бензозаправке, что на противоположной стороне бульвара Королевской Армии и уехал. А я остался. Остался чтобы пройти мимо отеля по авеню Саодитов, мельком бросить взгляд на суетящихся у входа в отель полицейских и почему-то неприкрытое тело Кристин на асфальте. Тело моей Кристин. Она лежала на животе, повернув голову и словно провожала меня спокойным взглядом открытых, и в смерти сохранивших вечный задор глаз. Она была мертва. С непонятно чем развороченной и опаленной до половины головы и спиной не живут. И она не жила. А её глаза жили и провожали меня пока я не свернул в первый попавшийся переулок.

Зачем? За что?! В нашем трио всегда была договоренность: если зажали и шанса выбраться нет — сдавайся, не бейся до конца, вытащим. После тех дел, что мы проворачивали, вытащить заключенного из тюрьмы, даже самого строгого режима — детский лепет. Других вытаскивали, дважды, а уж члена команды и подавно вытащим. Главное — живи! И вот, Кристин, моя Кристин на асфальте.

Я с полчаса поплутал по переулкам Танжера пытаясь успокоиться, потом угнал машину и, доехав до Тетуана, бросил её в первой же подворотне не напрягая себя уборкой салона. После засел в ближайшем интернет-кафе. Слил в сеть, не просматривая, всю информацию с злополучной флешки, быстро настучал письмо с координатами нашей закладки где хранились очень и очень интересные документы которые мы держали на самый крайний случай. Подумав пару минут добавил к нему описание, что это и от кого, отправил. Открытой копией. По списку. Всем спецслужбам стран «G20». Пусть побегают. Наперегонки.

Снова угнал машину и приехал сюда, в Шефшауен. Почему сюда? — Не знаю. Я просто ехал прямо отвоевывая для нас немного времени. Хотел остановиться в отеле под своим настоящим именем, но в последний момент передумал: так меня сцапают слишком быстро, а мне хотелось побыть одному. Напоследок. Выпить, подумать, вспомнить. Тридцать минут, час — максимум, и все закончиться, но это время наше, только наше. Меня, вечно бурчащего Мехди. И Кристин. Меня и Кристин.

Время нашего первого поцелуя в Лас-Вегасе, где мы отдыхали после дела в Монтеррей. Первый секс в Хех-Узууре, где мы месяц мерзли после почти проваленного дела в Урумчи. Мех в том деле не светился осуществляя дистанционный надзор и успел слинять в Катманду, а за нами неделю гонялся вся китайская полиция, пока мы в отчаянии не рванули через Балган в Монголию. Отсиделись там месяц и, пока нас ловили по всему Гобийскому Алтаю, внаглую ушли назад, на Улюнгур и по Иртышу слиняли на территорию Казахстана где на озере Зайсан нас уже ждал Мехди с новыми документами.

Это было самое тяжелое и самое приятное путешествие в моей жизни. Путешествие подарившее мне Кристин. Мы вспоминали не голод и стертые до крови ноги, не адский холод и не тряску в полуразложившихся старых грузовиках. Мы вспоминали сарайчик на окраине Хех-Узуура в котором обрели друг друга. Вспоминали старушку Мурси, которая каждый день принося нам еду смешно цокала языком, качала головой и повторяла — ай-залуучуудын, ай-залуучуудын[5]. Кристин же, каждый раз сдерживая смех, вежливо отвечала — баярлалаа эмээ, баярлалаа[6]. А старушка лишь качала головой и по-прежнему бубня — ай-залуучуудын, ай-залуучуудын, уходила плотно прикрыв за собой двери и заперев их на старый навесной замок.